Выйдя из лифта, Ричард с некоторой заминкой пошел по коридору.
«Все будет хорошо, – уговаривал он самого себя, – если только мой стол на месте. Если только мой стол на месте, все будет хорошо».
Он вошел в большой, разделенный на десятки кабинок офис, в котором проработал три года. Сослуживцы корпели за столами, говорили по телефону, рылись в картотечных шкафах, пили скверный чай и еще худший кофе. Это был его офис.
И вон место у окна, где когда-то стоял его стол, но теперь его занимали серое скопище картотечных шкафов и юкка в кадке. Он уже собирался повернуться и бежать, когда кто-то протянул ему пластмассовый стаканчик с чаем.
– Возвращение блудного сына, а? – улыбнулся Гарри. – Пей.
– Привет, Гарри, – отозвался Ричард. – А где мой стол?
– Пойдем. Как Майорка?
– Какая Майорка?
– Разве ты обычно не на Майорку ездишь? – удивился Гарри. Они поднимались по лестнице, ведущей на четвертый этаж.
– Не на сей раз.
– Как раз это я и хотел сказать. Ты почти не загорел.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Ричард. – Ну, сам понимаешь. Захотелось чего-нибудь новенького.
Гарри кивнул и указал на дверь, которая, сколько Ричард ее помнил, вела в помещение административной картотеки и канцелярских принадлежностей.
– Что-нибудь новенького? Ну, новенькое у тебя уж точно есть. И могу я первым тебя поздравить?
Латунная табличка на двери гласила:
P. O. МЕЙХЬЮ МЛАДШИЙ ПАРТНЕР
– Везучий, шельма, – ласково сказал Гарри.
И ушел по своим делам, а Ричард в полнейшем замешательстве толкнул дверь кабинета и переступил порог. Теперь это была уже не кладовка, все папки и канцпринадлежности из нее вынесли, покрасили стены белым, серым и черным, постелили новый ковролин. В середине комнаты располагался большой письменный стол. Осмотрев его, Ричард пришел к выводу, что это, несомненно, его собственный. Его тролли были аккуратно сложены в одном из ящиков, и, достав их, он расставил их по всему помещению. Теперь у него было собственное окно с приятным видом на бурую илистую реку и Южный берег за ней. Тут даже было большое растение с огромными восковыми листьями, такие обычно кажутся искусственными, но на самом деле настоящие. Его старый пыльный кремовый монитор заменили на обтекаемый черный, который занимал на столе гораздо меньше места.
Он подошел к окну и, прихлебывая чай, стал смотреть на грязную реку.
– Значит, ты все нашел? Все на своих местах?
Он поднял глаза. В дверях стояла Сильвия, бодрая и деловитая ЛАИД, и улыбалась ему.
– Э-э-э… Да. Послушай, мне надо дома кое с чем разобраться… Как по-твоему, можно я возьму отгул на остаток дня…
– Поступай как тебе удобно. Тебя все равно до завтрашнего дня тут никто не ждал.
– Не ждал? – переспросил он. – Ах да, вспомнил.
– Что у тебя с пальцем? – нахмурилась Сильвия.
– Сломал, – ответил он.
Она поглядела на его руку озабоченно.
– Ты ведь не подрался, правда?
– Подрался? Я?
Она усмехнулась.
– Просто дразнюсь. Думаю, ты его дверью прищемил. С моей сестрой то и дело такое случается.
– Нет, – вырвалось у Ричарда. – У меня была схв… – Сильвия подняла бровь. – Это была дверь, – нескладно закончил он.
К своему старому дому он поехал на такси. Просто не был уверен, что не сломается, спустившись в метро. Еще слишком рано. Не имея ключа, он постучал в дверь своей квартиры и испытал разочарование, когда ему открыла женщина, с которой он познакомился – или, точнее, не сумел познакомиться – в собственной ванной. Представившись как прошлый жилец, он быстро установил, что а) он, Ричард, больше здесь не живет, и что б) она, миссис Буханан, понятия не имеет, что сталось с его личным имуществом. Сделав кое-какие заметки, он очень вежливо попрощался и снова взял такси, чтобы повидаться с пронырой в верблюжьем пальто.
Проныра в верблюжьем пальто на сей раз был не в пальто, да и вообще гораздо менее льстив и вкрадчив, чем раньше. Они сидели в его офисе, и обезверблюженный выслушивал упреки Ричарда с видом человека, нечаянно проглотившего живого паука и только-только почувствовавшего, как насекомое зашевелилось.
– М-да, – признал он, заглянув в несколько папок. – Теперь, когда вы об этом упомянули, кажется, действительно имелась какая-то проблема. Но я решительно не понимаю, как такое могло случиться.
– Думаю, уже не важно, как это случилось, – логично возразил Ричард. – Важно то, что, пока я несколько недель отсутствовал, вы сдали мою квартиру, – он справился со своими заметками, – Джорджу и Адель Бухананам. Которые не намереваются съезжать.
Обезверблюженный закрыл папку.
– Ошибки случаются, – сказал он. – Человеческий фактор. Боюсь, мы тут ничего не можем поделать.
Прежний Ричард, тот, который жил в квартире, ставшей теперь домом Бухананов, на этом месте бы сник, извинился за то, что занял столько времени, и ушел. Новый же Ричард сказал:
– Правда? Вы тут ничего не можете поделать? Вы сдаете собственность, которую я снимал по контракту с вашей компанией, кому-то другому и в процессе теряете все мое личное имущество, и вы тут ничего не можете поделать? А я вот думаю – и, уверен, мой адвокат будет того же мнения, – что вы можете сделать очень многое.
Вид у обезверблюженного стал такой, словно паук пополз назад из его желудка в горло.
– Но у нас нет в этом здании других свободных квартир – таких, как ваша. Есть только апартаменты в пентхаусе.
– Это мне, – холодно сказал ему Ричард, – как раз подойдет…
Обезверблюженный расслабился.
– …это что касается жилого помещения, – продолжал Ричард. – А теперь давайте поговорим о компенсации за мое утерянное имущество.
Новая квартира была гораздо симпатичнее той, которой он лишился. Тут было больше окон и балкон, просторная гостиная и настоящая гостевая спальня. Ричард бродил по ней без малейшего удовольствия. Обезверблюженный крайне неохотно обставил квартиру кроватью, диваном и несколькими стульями, а еще велел принести телевизор.
Нож Охотника Ричард положил на каминную доску.
Купив в индийском ресторане через дорогу карри навынос, он ел его, сидя на полу, и спрашивал себя, действительно ли ел карри поздно ночью на Ярмарке под открытым небом, устроенной на эсминце, поставленном на якорь у Большого Лондонского моста. Если вдуматься, казалось маловероятным.
В дверь позвонили. Встав, он пошел открывать.
– Мы нашли почти все ваши вещи, мистер Мейхью, – сказал проныра, снова облаченный в верблюжье пальто. – Оказалось, их сложили на склад. Ладно, ребята, заносите.