— Здесь все в порядке, — раввин поднял взор к небу, — эти плиты такими и были. По крайней мере, последних лет триста двадцать пять…
— Вэк, — смутилась я.
Между тем один из сопровождавших нас евреев неожиданно наклонился, что-то поднял с земли и обреченно вскрикнул:
— Клянусь бородой Яхве, опять эти красные бусины! Мы надеялись, что сегодня все будет спокойно.
— В каком смысле? — Алекс нагнулся и подобрал еще несколько штук. — О бусинах вы нам не рассказывали. Что это такое?
— В них впиталась кровь нашего бедного народа! — замахал ладошками раввин, со страхом глядя на граненые стеклянные шарики в руках командора. Они были очень похожи на те бусы, которые купил мне муж.
— Кровь народа? — нахмурилась я. Не знаю, кто как, но этот ребе, кажется, того, свихнулся на почве вечной песни об угнетении евреев.
— Увы, увы, это не преувеличение… Друзья мои, мы вам не все рассказали, — вздохнув, признался раввин. Тревожные лица остальных евреев свидетельствовали, что, по крайней мере, ребе не один такой (типа псих), и если это умственное помешательство, то уже массовое. — В Йозефовом квартале, помимо движущихся могил, есть еще одна серьезная проблема. Когда в патруле по Старому кладбищу ходили наши еврейские юноши, наутро некоторых из них находили мертвыми. И тела их были высосаны до последней капли крови!
— Вэк… — опять не сдержалась я.
— Вот именно, — ничего не поняв, воодушевленно продолжил раввин. — Такое горе уже было дважды. А рядом в обоих случаях валялась горсть красных бусин. И мы поняли, что вернулось старое проклятие Йозефова квартала — Красный Вампир!
— Ой вей! — печальным хором поддержали еврейские старейшины.
— Красный, э-э… по цвету кожи или по политическим взглядам?
Никогда не угадаешь, что может пригодиться в ходе операции, поэтому лучше задавать как можно больше вопросов.
— Не знаю, какие уж у него политические взгляды, но что касается цвета кожи, то действительно она имеет красный оттенок.
— Значит, его кто-то видел? — уточнил командор.
— Кто-то, но не мы, — покачал бородой ребе. — Так написано в древних летописях наших предков. Хотя некоторые письмена определяют цвет его кожи скорее как малиновый, но живых свидетелей слишком мало, и все они придают ему разные оттенки красного, потому решили обобщить и называть его просто Красным.
Малиновый, или Красный, Вампир?! И это они нам — чисто по-еврейски — сообщили, только когда наш спецотряд уже прибыл на место! Разворачиваться и уходить под их взглядами, вобравшими в себя всю вековую скорбь еврейского народа, было как-то неудобно. И мы и они это прекрасно понимали. Ладно, играем вашей меченой колодой…
— Хорошо, таки расскажите нам все, — важно подал голос кот.
— Давным-давно, в правление недоброго короля Вацлава Второго, в нашем скромном пражском гетто появился неуловимый губитель душ, пожиратель крови, Красный Вампир. Говорят, тогда его видели многие, но лишь немногим удалось пережить личную встречу с этим чудовищем… А рядом с растерзанным телом находили похожие красные бусинки. Мы стали называть их «слезы вампира»…
— Почему? — не сдержалась я, вытирая предательскую слезинку.
— Мы думали, что, может быть, он был очень голоден, а как покушает, то хотя бы плачет над своими бедными жертвами… — грустно вздохнул ребе.
— Как от него избавились в прошлый раз?
— Он просто ушел, насытившись…
— И вы полагаете, теперь именно он вернулся на прикормленное место? — с досадой спросила я. Ведь если бы мы получили эти сведения сразу, вместе с пришедшим на Базу запросом на Алекса, мы бы наверняка сначала отправились в Прагу вацлавского периода. С вампирами у нас разговор короткий… — И что, раньше он тоже переставлял надгробия?
— Н-нет, по крайней мере, в свидетельствах очевидцев его деяний этого не отмечено.
— Значит, это не он или тут замешан кто-то еще… — Я вопросительно посмотрела на лица еврейского кагала. Никто не отвел взгляд.
— Вы сами найдете ответы на эти вопросы, поэтому не будем вас отвлекать, — ответил за всех ребе. — Мы, со своей стороны, рассказали вам все, что знаем об этом деле, если вам еще нужна будет помощь, мы вам ее окажем, ибо, как велел пророк, — «око за око»! В хорошем смысле этого слова, — добавил он ласково.
По морде котика растеклась удовлетворенная улыбка, он счел слова раввина намеком на гонорар…
Мы дождались, когда они уйдут, постояли еще минут десять, прошлись по кладбищу туда-сюда и в общем-то поняли, что делать нечего. Ну в смысле того, что раньше ночи никого не поймаешь, до заката еще часов пять, а посидеть где-нибудь в чешской гасподе за пивом мы не можем, потому что денег нет! И из-за кого?!
— Предлагаю продать Ганешу обратно, пусть мы на этом потеряем триста крон, но хоть выйдем на задание сытыми! На завтрак я не успела, паек нам не дали, мы же сами орали, что в Чехии все дешево. Хочу есть!
Профессор воинственно сжал кулачки, всем видом показывая, что без драки он божка не отдаст. Я тоже начала засучивать рукава — как же достал меня этот пушистый эгоист…
— Пошли в ближайшую забегаловку, — встал между нами командор. — Быть может, мне удастся заработать на ужин после партии в бильярд? Я неплохо играю…
Увы, в трех ближайших пивнушках, куда мы попали, бильярда не было. Я тупо опустилась на скамью в уголочке, категорически отказываясь куда-либо дальше идти.
— Все, я больше не могу, устала, и, кажется, мой желудок уже начал пожирать сам себя. Если я прямо тут умру от голода, то вы знаете, кого в этом винить.
— Милая, ты не умрешь, мы что-нибудь придумаем, — утешил меня мой муж. Но глухое урчание у него в животе противоречило оптимизму его слов.
К нашему столику подошел официант:
— Цо будитэ йистэ, пити?
Мы переглянулись.
— Все, с меня достаточно, — сурово сдвинул брови кот и вышел в центр зала. Поклонился удивленной публике, подмигнул официантам и бодро сделал двойное сальто назад с приземлением на шпагате.
— Пиво от гасподы! — улыбнулся официант.
Агент 013 бросил на меня победный взгляд, мурлыкнул что-то вроде: «Сейчас я вам еще на гранулки с татаркой заработаю».
После чего начал представление: показал еще несколько акробатических номеров, изобразил, как тигр готовится к прыжку, прошелся колесом, состроил рожи посетителям, спародировал пьяного негра-репера, а закончил красивым балетным номером умирающего лебедя. Даже я не предполагала в нем таких талантов, а мы его как облупленного знаем.
Публика веселилась вовсю. После бурных аплодисментов и возгласов: «Йо! Супэр! Выборне!» кот вернулся к нашему столу, высыпав передо мной горстку тяжелых пятидесятикроновых монет.
— Учись, Алиночка, — важно сказал он, — профессионал всегда найдет выход из финансового кризиса.