— Ура! — подхватил Оджас.
— Клево, — согласился Лес
— Клево? — повернулась к нему Молли. — И это всё?
— Ну ладно, ладно… Я испытываю сногсшибательно психоделическое и вселенски потрясающее облегчение.
— У-у-у-у-у-увафф! — согласилась Петулька.
Амрит тихо просунула хобот в кабину в надежде незаметно стянуть пару-другую ирисок, пока все поздравляют друг друга.
Грузовик спустился по обледенелой аллее и вновь выехал на брайерсвилльскую дорогу.
— Ну что, пора проведать, как там мои шнурки поживают. — Молли и сама не знала, почему назвала так своих родителей. Может, потому, что на самом деле была совсем не в восторге от предстоящей встречи и не спешила с ними увидеться. Рокки понял ее состояние.
— Не волнуйся, — сказал он, похлопав Молли по руке. — Ты не обязана становиться для них идеальной дочерью. Вы можете остаться просто друзьями.
— Я вовсе не уверена, что хочу дружить с Люси Логан, — ответила Молли. Лес притормозил, чтобы не сбить фазана. — Она совсем не обрадовалась, когда узнала, что я — ее дочь. Она была разочарована. Но что я могу поделать, если я не такая обаятельная, как ты, Рокки?!
— Молли, погоди переживать. Наверняка у нее есть причина так себя вести.
— Ага, я ей не понравилась.
Грузовик свернул на улицу, проходящую через весь Брайерсвилль.
— Так непривычно, что с нами нет младших Молли, — заметила Молли. — Мне их уже не хватает. Надеюсь, у них все в порядке.
— Подруга, то, что ты сейчас сказала, это бред! — Лес зашелся в хохоте. — Конечно, у них всё в порядке. Они же все в тебе!
— Да, наверное.
Оджас не отлипал от окна.
— Так это и есть будущее! — ахнул он, когда они проезжали мимо фермерского двора с огромными амбарами из рифленого металла.
— Это просто ферма, — ответил Рокки. — Подожди, еще увидишь компьютерную игру! У тебя точно башню снесет.
— Башню снесет… — задумчиво повторил Оджас, запоминая новое выражение.
— И фотоаппараты. Тебе понравятся фотоаппараты, — добавила Молли.
Петулька выпрямилась на сиденье, пытаясь разглядеть что-нибудь. Она почуяла лам в Брайерсвилль-парке и задрожала от волнения. Ей не терпелось пробежаться по знакомым лужайкам; хотелось немедленно проверить, на месте ли зарытые в укромных уголках камушки.
Собачка поежилась от холода и на мгновение вспомнила восхитительную индийскую жару. Да, поездка удалась. Мясо павлина оказалось чрезвычайно нежным, и служанки во дворце были очень заботливы — на ее коготках до сих пор еще не стерся розовый лак. Но с каким удовольствием она сейчас погоняет кроликов!
— А твои родители? Они мне понравятся? — спросил Оджас.
— Они мне не настоящие родители, — ответила Молли.
— Правда?
— Правда. То есть их родители доводятся мне бабушками и дедушками, но встретилась я с ними совсем недавно. Мы почти незнакомы.
— Но они тебе нравятся? Молли задумалась.
— Ну, они такие, со странностями. Сам увидишь. Немножко не в себе. Но не противные и не страшные.
Грузовик проехал по заснеженным улицам и подкатил наконец к черным воротам Брайерсвилль-парка. Очень скоро друзья уже ехали по длинной аллее, мимо лугов, на которых паслись ламы, и кустов, подстриженных в форме животных.
— Думаю, они будут в восторге от Амрит, — сказал Оджас, заметив куст в форме слона.
— Вообще-то все эти кусты придумал мой дядя, — объяснила Молли. — Его зовут Корнелиус. Кстати, сейчас он считает себя бараном. Да вот и он сам!
Лес снизил скорость. Корнелиус Логан в лыжном костюме стоял на лугу среди стада овец.
— Корнелиус был загипнотизирован Вактом, — вставил Рокки. — И поэтому вел себя совершенно безобразно.
— Бедняга, — согласилась Молли. — Вакт добрался до него давным-давно. Корнелиус как-то говорил мне, что всегда завидовал своей сестре-двойняшке Люси. Видимо, Вакт загипнотизировал его еще в детстве. Бедный, бедный Корнелиус Представляете? Находиться под гипнозом всю свою жизнь, лет с трех или около того — вот ужас-то! Если даже я сумею вывести Корнелиуса из транса, он может сойти с ума от потрясения. Он сейчас такой счастливый… щиплет себе травку.
— Да, но он тюрьме. В гипнотической тюрьме, — возразил Рокки. — Он имеет право знать о себе правду.
Мотор зарычал.
— Когда-нибудь ты разгадаешь кодовую фразу Вахта, — сказал Лес, переключая скорость, — и тогда освободишь и Корнелиуса, и махараджей.
— Я обязательно это сделаю, — ответила Молли. — Скорее всего, уже на следующей неделе. Но с кодовой фразой, точнее, с кодовым словом (ведь вся фраза состоит из одного слова) придется помучиться. Ни «вопли», ни «ленты» ничего не дают. Должны быть какие-то другие слова. Его код похож на ведьмовское заклинание. Я только поняла, что он не то начинается, не то кончается или на «ваф», или на «вап», или на «лин». Догадаться, что это такое, просто невозможно.
Лес въехал на покрытый гравием двор поместья Брайерсвилль-парк. Оджас тут же перебрался в кузов, чтобы подготовить Амрит к выходу.
Высокие входные двери из черного дерева внезапно распахнулись. На пороге появился Праймо Клетс. Он щурился, прикрывая ладонью глаза от белого зимнего света и пытаясь понять, что нужно здесь здоровенному грузовику.
— Молли, Рокки, Лес, — тревожно закричал он. — Это вы?
Из кабины выпрыгнула взволнованная Петулька. Она уже взлетела по ступенькам, пока Молли, Рокки и Лес только выбирались из грузовика.
— Э-э, мы вернулись, — сообщила Молли так спокойно, будто они ненадолго отъезжали в магазин за молоком.
— Люси! — закричал Праймо. — Они вернулись! Все вернулись! — Он сбежал по ступенькам и сжал Молли и Рокки в объятиях. — Господи, мы уж думали, что вы пропали навсегда! Мы решили, что вы… вы…
— Погибли? Ну уж нет, дружище. Смерть нас искала, но не догнала, — произнес Лес
— Слава богу. — Праймо Клетс снова прижал к себе Молли и Рокки.
Рокки незаметно подмигнул подружке, словно говоря: «А он нас все-таки любит».
Из дома выскочила Люси Логан. Она замерла на крыльце, но тут же слетела вниз по ступенькам. Она не пыталась обнять Молли и Рокки, а стояла и улыбалась. Молли не решалась встретиться с ней взглядом.
— Где же вы были? — рассмеялся счастливый Праймо.
— Это долгая история, — ответила Молли, осторожно косясь на Люси.
Праймо отследил ее взгляд.
— Люси уже гораздо лучше, — сказал он. — Мы много разговаривали и наконец разобрались в причине ее печали.
У Молли екнуло сердце. Они выяснили, почему Люси недовольна своей дочерью!