— Я не безрассудная!
— Вот как? Но разве не ты только что заглядывала в лисью нору? — с трудом сдерживая гнев, спросил Солнцесвет. Взгляд его посуровел, и Синелапка беспомощно опустила глаза, чувствуя, как ее уши горят на морозе.
— Ты подумала о том, что чувствовала бы Снеголапка, если бы тебя порвали в клочья? Она только-только начала приходить в себя после смерти Лунницы, Неужели она должна пережить еще и твою смерть?
Задыхаясь от гнева, Синелапка уставилась на своего наставника:
— Я не собиралась умирать!
— А что ты собиралась делать? — рявкнул Солнцесвет. — Поймать лису и принести ее в лагерь на ужин?
Синелапка пожала плечами и отвернулась.
— А теперь, будь добра, сядь и объясни мне, в чем дело.
Синелапка нехотя взобралась на корень и села рядом с наставником. Голое дерево обжигало ее холодом и сыростью.
— Просто у меня выдался плохой день, вот и все.
— Насколько я мог заметить, у тебя теперь каждый день — плохой.
«Замолчи! Замолчи сейчас же!»
— Сейчас пора Голых деревьев… — начал Солнцесвет.
«Да что ты говоришь?»
— Мы должны стараться изо всех сил, чтобы прокормить свое племя. Но ты даже не пытаешься ничего сделать. Ты ведешь себя так, словно делаешь всем одолжение, все задания выполняешь кое-как, хотя я знаю, что ты способна на большее. Порой мне кажется, что я напрасно теряю время, пытаясь хоть чему-нибудь тебя научить. Ты постоянно грубишь товарищам, и они тебя сторонятся. А теперь, когда все коты должны лезть из шкуры вон, чтобы обеспечить племя едой, ты даже охотиться перестала. Такое впечатление, будто лапы у тебя сделаны из камня, а голова набита перьями!
Слова Солнцесвета жалили больнее крапивы, и Синелапка невольно втянула голову в плечи.
— Почему соплеменники должны заботиться о тебе, если ты отказываешься заботиться о них?
У Синелапки защипало в глазах.
— Я… я… — голос ее сорвался, и она жалобно пискнула. — Все плохо.
Повисло тяжелое молчание. Потом Синелапка почувствовала, как Солнцесвет ласково дотронулся хвостом до ее бока, и подняла глаза.
— Ты тоскуешь по Луннице, — негромко сказал глашатай. — Я понимаю. Но ты ведь знаешь, что твоя мать погибла, защищая свое племя.
— Защищая? — ощетинилась Синелапка. — Мы нападали, а не защищались!
— Мы делали это только для того, чтобы защитить свою территорию.
— Ты уверен? — злобно сощурилась Синелапка.
«Неужели он верит в то, что Звездное племя одобрило это нападение?»
Солнцесвет твердо выдержал ее взгляд.
— Скажи честно: в то утро, когда мы шли на битву, ты верила, что мы защищаем свое племя?
Синелапка ненадолго задумалась, а потом нехотя кивнула.
— Каждый из нас думал точно так же, — вздохнул Солнцесвет, глядя в землю. — Мы были уверены, что исполняем волю Звездного племени. Мы можем быть правы. Можем ошибаться. Но сражаться за свое племя — это долг каждого воителя. Так учит Воинский закон. Мы можем сомневаться в чем угодно, но только не в Воинском законе. Лес и наши товарищи могут измениться, он же всегда будет неизменен.
Синелапка затаила дыхание, а Солнцесвет продолжал:
— Лунница знала это. Она храбро сражалась и храбро погибла. — Солнцесвет снова посмотрел на Синелапку. — Воины порой погибают в бою. Такова жизнь. Но они не покидают нас. Они уходят в Звездное племя, где встречают своих старых друзей и родных, и вместе с ними вечно смотрят на нас с небес.
Задрав голову, Синелапка посмотрела сквозь ветви на темнеющее небо. Может быть, Лунника в самом деле смотрит на нее оттуда? Сердце у нее ныло от желания поверить в это.
— Лунница хочет, чтобы ты была такой же смелой, как она, — сказал Солнцесвет. — И честно исполняла свой долг, как это делала она.
«Ты-то откуда знаешь, чего она хочет?» — ощетинилась Синелапка. Волна злобы снова поднялась в ее душе.
— Думаешь, наша мама хочет, чтобы мы со Снеголапкой погибли, как она? Ни за что, по ошибке?
Солнцесвет взмахнул хвостом, сметая снег с корней.
— Погибнуть за свое племя не значит умереть напрасно!
Синелапка крепче впилась когтями в кору, но Солнцесвет вдруг вздохнул и с неожиданной грустью добавил:
— Я тоже хотел бы, чтобы Лунница была жива. — Он встал и отряхнул хвост от снега. — Но она умерла, и ты не можешь вечно ее оплакивать. Ты нужна своему племени. Сосредоточься на обучении, — бодро закончил он, спрыгивая на снес — Я дам тебе несколько новых заданий, чтобы было чем занять мысли.
«Но я не хочу занимать мысли! — с бешенством подумала Синелапка. — Я не хочу думать о чем-нибудь другом! Лунница была моей матерью, а не занозой в лапе, которую нужно вытащить и забыть».
Синелапка тоже спрыгнула с корня, но лапы у нее настолько замерзли, что прыжок получился очень неуклюжим.
— Ты в порядке? — обернулся Солнцесвет.
— Конечно! — поспешно выпрямилась Синелапка.
Ничего, она ему еще покажет! Он еще увидит! Она станет лучшей ученицей во всем племени. И все равно никогда не забудет Лунницу.
По дороге в лагерь Солнцесвет посмотрел на небо. Солнце еще не село, но круглая пятнистая луна уже повисла над лесом в бледном морозном небе.
— Сегодня вечером я возьму тебя на Совет, — сказал глашатай. — Хотя не уверен, что ты это заслужила.
«Тогда не бери!» — огрызнулась про себя Синелапка.
— Тебе будет полезно посмотреть на другие племена и узнать соседей не только в бою, но и мирной жизни.
«Ну да, конечно! Чудесная возможность!»
Дело в том, что после неудачного нападения на племя Ветра соседи почти перестали общаться с Грозовыми котами. Они относились к Грозовому племени как к вероломным лисам, не упуская случая обвинить их в «трусливой» вылазке и попытке уничтожить запасы целебных трав племени Ветра. А племя Теней договорилось даже до того, что предложило заставить Грозовых котов заплатить добычей за ущерб, нанесенный соседям.
— Не знаю, зачем мы вообще туда идем, — процедила Синелапка. — Остальные племена нас ненавидят!
Солнцесвет остановился на гребне холма.
— Пусть скалят зубы, сколько им угодно, — фыркнул он, приподнимая шерсть на загривке. — Можно подумать, от этого нападения пострадало только племя Ветра! Мы тоже понесли потери. Камнехвост был вынужден перебраться в палатку старейшин, а Пестролапка только-только начала оправляться от ранения.
«А Лунница погибла, ты не забыл?» угрюмо подумала про себя Синелапка. Но глашатай Грозового племени ничего не сказал о Луннице и стал молча спускаться со склона холма.