Вчера вечером Жанна попросила Ганнибала следовать за ней с Филиппом по пятам и присмотреться, нет ли «хвоста». Тщетно. А такого не может быть. Или следопытов несколько человек и они очень осторожны, или террористка держит паузу. Жанна вновь отправила Ганнибала пасти Гелу.
Пошел третий вечер изнурительного шопинга. Поскольку бутики свадебной одежды и ювелирные салоны были обследованы, жених с невестой принялись выбирать дорогую посуду. Магазинов данного профиля полным-полно, и за месяц не обойдешь. Погода прекрасная, тепло, народу тьма. А на душе прескверно, кошки скребут — не то слово. Жанна весь вечер отмалчивалась, да и Филипп мало говорил. Обоим было неуютно среди большого скопления людей, да и скучно.
— Все равно тайное становится явным, — произнесла Жанна банальную истину.
— Далеко не всегда, — угрюмо возразил Филипп, догадавшись, что она имеет в виду. — Знать бы, когда будет следующий удар.
— Сама об этом думаю. Пойдем поедим? Ужасно есть хочу.
Поужинав в ресторане, приехали к Жанне. Теперь Филипп ночевал наверху каждый день, чтоб террористка не сомневалась: ни угрозы, ни доносы не подействовали.
— Где Ганнибал? — поинтересовался Филипп, щурясь от яркого электрического света. Жанна не поставила его в известность, что отправила Ганнибала к Геле.
— Он передо мной не отчитывается, — ответила она. — Сегодня над твоими бумажками сидеть не будем, я устала.
— Признаюсь, мне тоже не до них.
Вдруг — этого только не хватало — Филипп взял ее за руку и притянул к себе, обнял, собираясь поцеловать. Она увернулась:
— Не стоит.
Филипп только крепче ее сжал. У него другие руки, чем у Вениамина. Руки, которые приказывают, подчиняют. Глаза тоже излучают приказ, и — что ужасно — Жанну вдруг потянуло подчиниться. Ну, вот так: ах, я вся твоя. В конце концов, почему нет? Он свободен, она тоже, а без секса люди долго не могут. И только в каком-то далеком отсеке мозга просигналило: нельзя! А лицо Филиппа ближе, ближе. Но «нельзя» сильно мешало. Когда его губы коснулись губ Жанны, она панически выговорила:
— Филипп, я занимаюсь дзюдо, ты забыл?
— Ну и что? — спросил он, целуя ее в уголки рта, отчего у Жанны ноги подкосились.
— Меня учили справляться с мужчинами.
Он отпустил ее, а после паузы задал глупейший вопрос:
— Но почему?
— Потому что «нравишься» еще не «люблю».
— Жаль, террористка не знает, что у нее нет причин преследовать нас, — слегка оскорбленно произнес он. Не любит его величество отказов. — Ладно, пойду спать. Один.
Жанна проводила его сочувствующим взглядом, думая: не повезло мужику. А ей? Нет, она правильно поступила. Позывы природы надо подавлять, чтоб потом не было мучительно жалко. Сначала выполнение обязательств, потом все остальное. Она вздохнула: настроение ни к черту. Детективчик посмотреть, что ли, заодно расслабиться? Жанна включила телевизор, поставила диск, собралась устроиться на диване… и бросилась к окнам, задернула шторы, а то она как в телевизоре.
Раздался стук в дверь. Наконец-то Ганнибал при-ехал, но почему постучал, а не позвонил? И ключ у него есть. Забыл? Жанна побежала открывать, гадая, какие новости он привез о Геле. В этой особе есть, есть нечто порочное, спрятанное за семью печатями, о таких говорят: она способна на все…
Стоило приоткрыть дверь, как неожиданно Жанну схватили чьи-то руки и с силой вышвырнули из дома. Она буквально летела. Упала плашмя, ударившись лбом о дорожку, вымощенную плиткой, но удар смягчила руками, инстинктивно выставив их вперед, когда падала. И вдруг, словно от удара, в голове прояснилось: это убийца! Так внезапно?
Ужас завладел Жанной еще когда падала, но желание жить оказалось куда сильнее. Обострились не только нервы, обострились чутье, инстинкты, навыки. И все это за доли секунды. Поэтому ни боль, ни страх не лишили возможности мыслить, а значит, сопротивляться. Жанна перекатилась на спину, и вовремя — на нее падало нечто черное и страшное. Хватило мгновения, чтобы сообразить и живо перекатиться еще раз, вывернувшись из-под падающего на нее тела.
Отпечатался в памяти тихий стон. Женский! Нападавшая рассчитывала упасть на мягкое тело, но, ударившись о мощенную плиткой дорожку, застонала от боли. В следующее мгновение Жанна услышала стальной звук. Она лишь догадалась, что это нож. Женщина, явно метившая в нее, промахнулась. Жанна не видела — темно, ориентировалась по звукам и движениям. Увернуться, спастись — стало главной задачей. Закричать — это потратить силы и время, которого и так нет. Промах и звук падающего ножа на дорожку — как раз и есть потраченные впустую силы и время. Удача теперь на стороне Жанны.
Она сгруппировалась и, прыгнув, все же сбила с ног убийцу — кое-чему научилась в клубе. Жанна оказалась сверху, не давая преступнице поднять нож. В следующее мгновение удар кулаком по лицу отбросил ее в сторону. Жанна успела перехватить руку убийцы с ножом и теперь изо всех сил пыталась придавить ее к плитам, понимая, что смерть придет только от этой руки. Преступница тем временем наносила удары ногами, вырывая руку с ножом.
Совсем неожиданно всполохи фар осветили на мгновение улицу, попав и на убийцу. Вместо лица Жанна заметила черное и бесформенное пятно. Казалось, это не человек, а некое существо из потустороннего мира. Но существо пускало в ход не чары, а нож. А за оградой машина! Кто едет — неважно, поможет или нет — тоже. Убийца не рискнет продолжить свое дело при свидетелях. Жанна собрала силы и закричала. Одновременно изловчилась и с силой оттолкнула нападавшую. Руку что-то обожгло, пальцы непроизвольно разжались, а женщина вскочила на ноги. Услышав голос Ганнибала: «Стой!» — Жанна почувствовала относительную безопасность. Мимо кто-то пронесся, раздался шорох в кустах, затем беспокойный голос Филиппа из дома:
— Жанна! Ты где? Кто кричал?
Над ней кто-то склонился, приподнял, это оказался Филипп. С трудом, опираясь на него, она поднялась на ноги и вошла в дом. Филипп усадил ее на диван, помчался за водой, в это время влетел Ганнибал:
— Убежал! Жанна!!!
— Да жива я, жива, — успокоила его она.
Ее охватила дрожь, но это всего лишь последствия дикого напряжения и страха, который, как ни странно, часто приходит после миновавшей опасности.
— Куда смотрел, честное слово?! — наехал Ганнибал на вошедшего со стаканом воды Филиппа. — Где был?!
— Тихо, тихо, — прошептала Жанна.
Нападавшая глубоко поранила ей руку, из носа сочилась кровь, а на лбу образовалась большая шишка. Правда, все это сущие пустяки…
В больницу не стали обращаться, потому что характер порезов далеко не случайный, это даже несведущему ясно. А врачи возьмут и сообщат в милицию, те начнут выяснять, кто да как порезал, Жанна решила: заживет. Но Филипп вызвал знакомого хирурга на дом, тот и зашил рану. Эмма, приехавшая утром с Ростиславом Матвеевичем, бушевала, и — о, несправедливость! — обрушила поток ругани на Жанну: