– Это подло, – замерев, бросила она.
– Да, девочка, – с трудом двигались сухие губы Зоси. – Подлость – способ выжить. Выходи.
– Вы хотите меня убить?
– Выходи, – повторила Зося, не приказывая, но и не прося. Голос у нее стал тусклым, невыразительным.
Зося, очевидно, не хочет стрелять в машине, чтоб не выпачкать кровью салон. Дана открыла дверцу, ступила на мокрый асфальт – дождь лил до самого вечера, но недавно прекратился. Она не торопилась и не поворачивалась спиной, выходила, не сводя глаз с Зоси и пистолета. Слышала, что убийцам стрелять легче, когда его жертва не смотрит им в глаза.
– Но за что? – выкрикнула отчаянно Дана. – Я вам помогла, а вы…
– Иди, иначе полетишь вместе с пулей.
У Даны подкашивались ноги, она едва встала на них, держалась за дверцу, чтобы не упасть. А вокруг темнота. Они отъехали недалеко от города, но место здесь пустынное, одни поля кругом, никто не поможет. Неужели предстоит умереть так бездарно, по собственной глупости? Какая редкая сволочь эта Зося. Дана стиснула зубы, наблюдая, как та обходит нос машины, держа ее на прицеле.
Зося остановилась у фары, пистолет держала направленным не куда-нибудь, а в лицо Дане. Эдак изуродует ее полностью, в гроб некрасивой положат, или вообще закроют крышкой. Представив себя в гробу, потом в могиле, Дана аж задохнулась, но уже не от страха, его затмила ненависть.
– Отойди от машины, – приказала Зося, глаза у нее сверкали, как у кошки. Дана отошла всего на два шага. – Теперь отдай ключ.
– Он не со мной…
– Лжешь. Ключ! Быстро!
Дана полезла в карман, задержала руку, сжав ключи на брелоке. Секунда, другая, третья… Чертов пистолет! Чертова ведьма нажмет на курок и – прощай молодость, прощай жизнь. Дана вытащила руку, бросила связку ключей к ногам Зоси, те звонко брякнули. Зося даже не посмотрела на них:
– Галдин передал тебе один ключ в замшевом футляре. Я знаю, как он выглядит. А это что? Что ты бросила?
– Я сняла его и повесила на брелок с другими ключами, чтобы не потерять, – ответила Дана. – И чтобы запутать тех, кто ищет его. Посмотрите сами, раз видели ключ.
Зося, не опуская руку с пистолетом и не сводя с девушки глаз, присела, зашарила по асфальту вокруг своих ступней. И все равно ей понадобилось посмотреть, где лежит связка, пришлось опустить глаза и чуть склонить голову, ведь внизу темно. Это был шанс Даны. Дать себя убить – не жирно ли? Один шаг вперед, и со всего маху Дана врезала ногой по Зосе. Разумеется, она не попала по руке и не выбила пистолет, да и не целилась по ней – слишком мала рука, чтоб попасть. Дана целилась… куда попадет. И попала в нижнюю часть подбородка. Зося вскрикнула, упала на спину, раздался выстрел вверх.
Дана цапнула сумку с сиденья и дала деру… Не по дороге, нет, она сразу же сбежала с нее, провалившись в темень. Спасение в ней, в темноте, а за городом она густая, плотная, подкрепляемая беззвездным небом. Сзади раздался второй выстрел.
– Мамочка! – беззвучно вымолвила Дана, вильнув в сторону. Ей показалось, что пуля вжикнула рядом.
Третий выстрел. Зося не могла видеть девушку, стреляла наугад, но в направлении, куда убежала Дана, которая неслась по заросшему травой полю. А после дождя бежать по нему было трудно, ступни вязли в земле. От сумасшедшего бега разрывалась грудная клетка: не хватало воздуха.
Внезапно по Дане полоснул свет фар. Она упала на землю, да так неудачно – рухнула прямо в месиво. Почти сразу раздался четвертый выстрел. И снова Дана вспомнила свою мамочку, которая зарылась бы по макушку в грязищу, а не спасала бы дочь. Но это генетически заложено – в смертельной опасности звать маму. Дана по-пластунски поползла в сторону, зная, что сзади ее прикрывает трава. Перед глазами пошли радужные круги, плохо слушалось тело, а она упорно и быстро ползла в сторону, чтобы Зося потеряла ориентир.
Пятый выстрел. Когда же кончатся патроны у этой твари? Дана замерла, ибо фары «ползали» по полю, а она боялась, что Зося определит по шевелению травы, где беглянка. Зверски ревел мотор, словно буксовали колеса. Внезапно Дана сообразила: свет не достигает ее, щекой припала к земле и просто дышала. Мотор бесился, Зося выстрелила два раза подряд. А потом настала нереальная тишина, необъяснимо пугающая, но свет фар не гас. Дана чуточку приподняла голову и оглянулась назад, одинокая машина стояла на дороге, освещая пустоту.
Дана нащупала сумку, в ней все ее богатство, – не потеряла. Передохнув еще немножко, осторожно поползла дальше по направлению к городу, изредка оглядываясь на машину Зоси, которая так и стояла недвижимо, светя фарами. Достигнув безопасного расстояния, Дана встала на слабые, трясущиеся ноги и оглянулась последний раз.
– Чтоб ты сдохла, – адресовала она Зосе.
И побежала, не рискуя выйти на дорогу. Когда совсем было невмоготу, Дана переходила на шаг, но не останавливалась.
Она звонила без перерыва, нажала на кнопку звонка и не отпускала. Казалось, сейчас упадет рука вниз, и никакими силами ее уже не поднимешь, поэтому Дана прижала палец к кнопке и навалилась на нее всем телом.
– Кто? – спросил он.
А ответить не было сил. Дверь распахнулась, громадина Богдан в черной майке и черных трусах показался в проеме, опустил звонившую руку и с большим изумлением уставился на шатающуюся Дану. Она жалобно проблеяла:
– Зося стреляла в меня.
– Тебя ку… купали в г… грязи?
– Почти, – всхлипнула Дана. – Я убегала от нее. Богдан, мне некуда идти…
Он отступил, шире распахнув дверь, тем самым приглашая ее в квартиру. Дана несмело вошла, оставляя на полу грязные следы с потеками. Богдан взял ее за плечи, повернул в сторону ванной комнаты и подтолкнул, она поняла намек, вошла в ванную. Нечаянно глянув в зеркало, Дана отшатнулась – оттуда на нее смотрело нечто невообразимо грязное, трудноузнаваемое. Себя, несчастную, конечно, она узнала. Кошмар! Все, что творится, – кошмар, и она жутко выглядит.
Вымывшись, Дана приплелась на кухню, где Богдан готовил чай. Когда она взобралась на стул, он молча поставил перед ней кружку. Дана отпила немного, начали стучать зубы, словно от холода, да и вся она дрожала.
– Меня все хотят убить, – сказала Дана, подняв на Богдана беспомощные глаза. – Зося теперь тоже хочет.
– Ду… ду… ду…
– Я дура? – подсказала она, не обидевшись. Так ведь дура и есть. Не зная, кто такая Зося, понеслась ее спасать, а та…
– Думать надо было. Нечего шля… шляться по чу… чужим домам.
Богдан подготовил кресла, когда она мылась в ванной, туда и легла Дана. В наступившей тишине зубы Даны стучали, ее бил колотун, видимо, стучали громко. Богдан включил настенное бра над кроватью, встал со своего стадиона у противоположной стены и набросил на нее одеяло, потом вернулся. Закутываясь, Дана выговорила: