– А что сейчас мешает?
– Астраханов. Неохота дразнить его, хочется мира и покоя во времена, когда постреливают.
– Кто бы говорил о мире, – промурлыкала Зося. – По-моему, ты любишь бодрящие ситуации, так почему отказываешься от возможности досадить Астраханову, с которым всю жизнь на ножах?
– Зося, двое моих знакомых убиты. Это меня останавливает.
– Думаешь, Астраханов?
– Думать-то мне не запретишь, верно? У нас с ним давно конфронтация, а когда я отбил у него участок, она усугубилась. Я знаю, чувствую, как он зол. Да и «соковарка» твоя – мелочовка, чтоб из-за нее обострять отношения.
– Ну, что ж, – вздохнула она. – Мне нужны деньги, придется к другому покупателю обратиться. Астраханов заберет, если я скину четверть цены, это же его детище. Первое детище, которое открыло ему дорогу в большой бизнес.
– Стой, – выдавил он против своей воли. – Документы принеси, я должен посмотреть, во что ты превратила «соковарку». Оборот, прибыли, убытки…
– Боровский привезет. Надеюсь, ты понимаешь, что прибыль не вся фиксировалась в документах?
– Где уж не понять. Не научишься прятать доходы – по миру пойдешь в наших условиях.
– А как скоро мы управимся?
– Зосенька, ты где живешь? – вскинул он брови, будто услышал ересь из ее уст. – Это долгая песня, очень долгая.
– Тогда я хотела бы получить задаток, мне нужно уехать… на время. Остальное завершит адвокат и Боровский, а ты переведешь деньги на мой счет.
– Получишь задаток, – пообещал он. – Если все будет в ажуре.
Зося вышла окрыленная, в машине позвонила Боровскому и попросила привезти Бабаджанову документы за год, этого хватит. Но Ярыгин… Впрочем, убийство Ярыжки ей на руку, это будет весомым аргументом для Метлы. Итак, пока суд да дело, можно предпринять еще одну попытку забрать ключ у Даны, потом действовать быстро и наверняка. Этим и намеревалась заняться Зося, однако, едва повернула она ключ в зажигании, нарисовался Катков, склонился к окошку:
– Здравствуйте, Зося Георгиевна.
– Здравствуйте. Извините, я спешу…
– А я вас ненадолго задержу, всего на сутки.
– Что-что?!
Откуда ни возьмись появились еще двое, один нагло открыл дверцу, взял Зосю за локоть и вытащил из машины.
– В чем дело? – возмутилась она. – Что вы себе позволяете?
И наручники щелк на запястьях!
– Вы задержаны по подозрению в убийстве, – сказал Катков.
– Я?! Вы с ума сошли! А кого я убила?
– Аду Астраханову.
Она второй раз сделала вызов, трубку мать Галдина не взяла. Дана решила подождать, возможно, несчастная женщина вышла, а трубу оставила дома. Богдан говорил по телефону… вернее, не говорил, он слушал, изредка вставляя простейшие предложения, какими обычно пользуется. Заикание – сущее наказание, зато от него польза есть для Даны: Богдан не лезет с дурацкими разговорами, она сама ему все рассказывает. При его-то моральном облике она бледно выглядела бы, а так некому на ее совесть давить, пока он слово скажет…
Она без устали читала о незнакомых людях, которые, в сущности, не столь уж интересны, да безумно любопытно, почему Семен Кириллович завел на них досье. И во всех досье в конце стояли цифры, но разные. Самая крупная цифра – 500 000 – в досье некоего Чуйко. Вдруг Богдан подошел к ней и потребовал:
– От… ткрой страницу, где фа… файлы с досье.
– Зачем?
– Н… надо.
Она исполнила просьбу и посмотрела на него: мол, что это с тобой? Тайны Галдина ему были до фонаря, и вдруг странный интерес. Богдан протянул руку и указал пальцем на файл «Ярыгин»:
– Открой.
Оба читали молча, потом Богдан попросил вернуться на страницу с файлами, долго изучал список фамилий, облокотившись о стол.
– Что ты там нашел? – спросила Дана.
Богдан выпрямился, почесал затылок и сказал одно слово:
– Ст… транно.
– Что именно? Можешь объяснить? – донимала его она, а он все смотрел на столбик из файлов с фамилиями.
– Ярыгин убит с… сегодня но… ночью.
– Да ну! – Дана перевела взгляд на список, пожала плечами, не понимая, что его так озадачило.
– Леонова у… убили у Метлова, – наконец заговорил Богдан, но скорее не объяснял Дане, а рассуждал вслух. – Галдина убили у Ба… ба…
– Бабаджанова, – кивнула она. – И что?
– Ярыгина убили в ка… кабаке… Это з… значимые, бо… большие люди, все они в этом списке.
Дана уткнула нос в компьютер, читала, водя пальцем:
– Бабаджанов… Леонов… Метлов… Ярыгин… Да, они все в этом списке.
– Из… шести че… че… четверо и Галдин.
– Семена Кирилловича нет в списке.
– По… т… тому, что он написал это.
– Не понимаю…
– Я тоже. Но д… двоих убили. У… у Бабаджанова и Ме… Метлова по убитому, они тоже здесь. Это все не слу… чайно.
– А кто тебе сказал про Ярыгина?
– Бармен. Из «Пятерки». Он з… з… звонил только что.
– Хм. – Дана подперла ладошкой подбородок, выпятила нижнюю губу. Она все равно не понимала, что к чему.
Тем временем он потеснил ее, пришлось уступить место на стуле, теперь Богдан открывал подряд все файлы с фамилиями и читал. Но выводов он не сделал, а подпер щеку ладонью и сказал:
– Давай от… тнесу это в прок… к-куратуру.
– М-м-м… – не решилась сразу отказать Дана, хотя до нее уже дошло, что список Галдина издает смертельный душок. – Давай я сначала созвонюсь с матерью Семена Кирилловича, а потом…
– Ты! – возмутился Богдан, заходил, сотрясая пол, задергал плечищами, замахал лапищами. – Ты ду… ду… думать когда будешь? Это черный список, поняла? Черный! Только дураку непонятно, что этим господам каюк. К… крышка!
– О-о-о… – протянула Дана. – Ты почти не заикался. Я на тебя благотворно влияю.
– Ду… ду… Ай! – махнул он рукой и решительно пошел на кухню, но явно хотел сказать «дура».
Дана помчалась за ним, нехорошо выводить из себя человека, который тебя приютил, вкусно кормит, еще и кровать купил… то есть надувной матрац.
– Богдан! – лепетала она, фланируя за ним по кухне, а он гремел сковородками, собираясь готовить, видимо, стресс снимает таким образом. – Богдан, не сердись на меня. Ну, правда, я боюсь ментов. Честное слово. Откуда у них моя фотография? Почему они повесили меня?
– Я с… сам пойду.
– А тебя схватят. Станут допытываться, откуда у тебя ноутбук Семена Кирилловича. Что ты им скажешь? Знаю: ничего не скажешь – ты человек порядочный. А они будут тебя пытать. Да, да, да! Я читала, по телику тоже видела: в милиции применяют пытки. И тогда тебе придется сказать, где ты взял ноутбук. Или еще хуже – навесят на тебя убийство Галдина, потом арестуют меня и отдадут этим… убийцам. Хочешь, чтобы так было?