– Мать Галдина. Богдан, она просит приехать прямо сейчас.
– Та… так поздно?
– А чего поздно? Еще одиннадцати нет. Детское время.
– По… почему так по… поздно?
– О господи! – взвыла Дана. – Она только что приехала, хочет срочно увидеться со мной, сказала, что назад вызовет мне такси.
– Поздно, – заладил как попугай Богдан. – Не ходи.
– Как не ходить? Если человеку срочно надо, то… это надо срочно. Может, ей завтра уехать предстоит? С утра. Может, она от горя жизнь решила самоубийством покончить, а я помешаю ей. Поеду на такси. И назад вернусь…
– Ду… ду… дура. Адрес дай.
Дана продиктовала адрес и спросила:
– Ты приедешь?
– Да! – гаркнул он в трубку, аж в ухе зазвенело.
– Я тебя обожаю. Приезжай прямо туда, я выхожу.
Дана вызвала такси, оделась, приладила на голову кепку и посмотрелась в зеркало – мальчик. Грудь под свободным жилетом не видна. Даже дед ее не узнает.
Большой изъян в профессии оперативника – ожидание объекта, ждать иногда приходится сутками. Торчать в машине предстояло Санину, что давалось ему нелегко, его вообще трудно было представить статичным. Он зевал от пожирающей его скуки, разнообразя нудное ожидание сменой дисков. Музыку почти не слушал, она звучала сама по себе, тем не менее время с ее помощью текло чуть быстрей.
Санин давно заметил автомобиль, стоявший во дворе, но не в этом суть. Странным ему показалось то, что в автомобиле всегда кто-то был. Жить людям негде, поэтому ночи пережидают в машине? Второй оперативник тоже заметил этот автомобиль, но добавил, что и днем машина стоит, выезжает редко, потом возвращается.
Санина так и подмывало посмотреть документы у владельца, однако не за этим он здесь, а люди в машине ничего преступного не совершали, на том он и успокоился. И все же странно – стоит и стоит…
К подъезду подъехало такси, вышел пацан в кепке, сел и укатил. Автомобиль с постоянными пассажирами тоже выехал со двора. Санин подергал плечами, разгоняя застой в спине и устроился поудобней.
Катков лежал на диване, читал газету, одновременно смотрел телевизор. Жена принесла трубку:
– Тебя. Срочно.
Срочно – значит, по работе. Катков положил на живот газету, надеясь, что бежать никуда не понадобится, взял трубку.
– Глеб Аркадьевич, – это был оперативник, который держал на контроле сотовую связь. – Мать Галдина звонила на его номер, пригласила какую-то Дану к себе домой.
– Когда?
– Сейчас. Дана сказала, что приедет.
– Так… – Катков сел, отбросив газету, та упала на пол, но поднимать ее он не стал. – Санин караулит ее… сейчас свяжусь с ним. Стой, стой! Адрес мать Галдина назвала, куда Дане приехать?
– Да, назвала…
Катков замахал рукой, жена поняла и принесла авторучку с листом бумаги. Он тем временем одевался, кидая домашнюю одежду куда попало, заодно слушая сотовый, наконец трубку взяли.
– Санин, ты? – торопливо заговорил Катков. – Сейчас должна выйти Дана Гуйва. Будь внимателен. Надевай ей наручники и звони мне. А я на всякий случай поеду по адресу.
Он схватил листок, пошел к двери, но вернулся к телефону, вызвал такси, не забыл позвонить Олегу. Пусть парень посмотрит, как дела делаются.
Аслан узнал ее, хотя узнать было сложно – девчонка постаралась изменить себя. Сначала его внимание привлек паренек, выходивший из подъезда так поздно, потом в этом пареньке он заметил нечто знакомое, но когда подросток садился в такси, Аслан понял, что это Дана. Вели они ее до самого дома с Длинным, но помчались за ней в подъезд не сразу.
– Подождем, – сказал Длинный. – Ждали больше.
– Иди за ней, – не согласился Аслан. – В подъезде ее и уложишь.
– Опасно. Мне не катит на нары сесть.
– Какие нары? – темпераментно воскликнул Аслан. – Туча с нас шкуру сдерет, если еще раз упустим ее.
– Может, с собой девку забрать? Туча премию выдаст.
– Иди. И действуй по обстоятельствам.
Дана взлетела на третий этаж, позвонила.
– И что это значит? – произнесла она вслух недовольно.
Позвонила еще раз. И еще. За дверью ни шагов, ни звуков – будто там никого нет. Она посмотрела в лист с адресом. Все точно. Спит, наверное, мама Семена Кирилловича после дороги. Дана забарабанила в дверь кулаком до боли, потрясла кистью руки и в сердцах начала дергать за ручку:
– Да что же это такое?..
А дверь и открылась. Дана заглянула внутрь – в коридоре темно.
– Хм, наверное, к соседке пошла… Э-эй! Есть кто-нибудь живой?
Она продвигалась по коридору, увидела выключатель, на который падала полоска света с площадки подъезда, ударила по клавише.
– Ау-у! – крикнула Дана, идя к комнате.
Никого. В конце концов, мама Галдина пригласила ее, значит, намеренно оставила открытой дверь, чтобы Дана не ушла, и сейчас сама появится. Может, у нее соли нет или хлеба, а соседи всегда поделятся.
Она взялась за ручку двери и приоткрыла ее. В комнате тоже темно.
– Где-то должен быть выключатель… – проговорила Дана, шаря по стене. – Ага, есть. Ух, ты!
Да, не комната, а выставка. И, разумеется, никого. Дана плюхнулась на кожаный диван белого цвета – мягко, зад точно провалился. Живут же некоторые! А телевизор – мечта. Широкоформатный. У Богдана тоже телик классный, но меньше. Дана поискала пульт, не сидеть же в чужом доме без дела. Нажала на кнопку – не та, нажала еще.
– Супер! – выразила она восторг по поводу изображения.
Пятясь, дошла до дивана, упала, закинув руки на спинку. Заметила в углу не распакованный чемодан и сумку рядом. Значит, мать Семена Кирилловича точно вышла на минутку, правда, минутка затянулась.
По телику давали концерт попсы, попса Дану не интересовала, она огляделась. Попить бы… Дана направилась на кухню мимо второй комнаты, на столе стояла минеральная вода, выпила стакан. Ну и заглянула в комнату. Там тоже никого, Дана включила свет, только чтобы посмотреть, как люди живут.
Кровать разобрана… Кажется, там кто-то лежит, Дана заметила локоть. Нехорошо получилось: зашла без спроса, хотя человек не проснулся.
– Эй! – тихо позвала она, чтобы не напугать спящего. Да, она в чужом доме, здесь кто-то спит, но надо же выяснить, где мамочка Галдина. – Проснитесь, пожалуйста…
Приближаясь, Дана вытягивала шею. Отчего-то ей стало не по себе – необъяснимое состояние, похожее на прыжок с вышки. Однажды в бассейне Дана поспорила, что прыгнет с десятиметровки, стояла на самом краешке и не решалась. Постой так над пропастью в горах – и голова закружится: сто процентов, что упадешь. Но стоять на вышке было не страшно, потому что внизу вода, а сделать шаг и прыгнуть – страшно. Туда тянуло магнитом, и одновременно страх сковывал от вида бассейна внизу. Вот и сейчас… нечто похожее…