— Его показал мне прокурор. Платочек как платочек. Только в уголке вышита буква «Р» да духами сильно пахнет, — теми, которыми обычно пользуешься ты. Если бы я знал, где тебя искать, я бы предупредил тебя, что сюда приходить нельзя, но, к сожалению, я так и не дозвонился до Альмы, хотя несколько раз звонил в мастерскую Веры Мэтьюс, все остальные представления не имели, где ты находишься. Днем мне удалось оторваться от «хвоста» и не хотелось бы искушать судьбу дважды.
— Судьбу в лице закона? — спросила она.
— В лице холодного и подозрительного прокурора округа, — пояснил он. — Что тебе известно об убийстве, Синтия?
— О, это такая длинная история, Филин… Так почему ты хотел предупредить меня, что мне нельзя приходить сюда?
— Потому что совсем недавно у меня был Джордж Леверинг. Так вот, когда он вышел из дома, его задержал полицейский в штатском и куда-то увез. Я говорю об этом лишь затем, чтобы ты знала, чего следует ожидать. Кстати, Синтия, не ты ли посоветовала Леверингу попытаться убедить меня, будто бы я пробыл у Альмы до половины четвертого?
— А если и так, то что?
— Зачем ты сделала это?
— Мне не хочется, чтобы Альму хоть как-то коснулась вся эта история.
— При чем тут Альма?
— Ничего я не знаю, просто мне очень хочется, чтобы ее имя не фигурировало в этом деле.
— А что, есть какие-нибудь основания для волнений?
— Да нет, — решительно ответила Синтия, — Альма тут вообще ни при чем. Сначала я подумала, что алиби ей не помешает, а теперь наверняка знаю — она в нем не нуждается.
Дверь открылась, и в гостиную шаркающей походкой вошел Ят Той. В руках у него был поднос с запотевшими бокалами, в которых плавали кубики льда.
Синтия взяла с подноса бокал, сделала маленький глоток и улыбнулась слуге:
— «Том Коллинз». Ят Той много понимай.
Когда улыбающийся слуга вышел из комнаты, веселые искорки в ее глазах погасли.
— Как ты думаешь, Терри, я выдержу? — поинтересовалась она.
— Все зависит от того, что тебе предстоит выдержать. Может, я могу тебе как-то помочь?
— Можешь, затем я и пришла к тебе. Значит, поможешь?
— Мой слух весь к твоим услугам, — подтвердил он. Она нахмурилась.
— Ну вот, еще одна из твоих восточных штучек. Звучит, конечно, здорово вежливо, очень даже по-китайски — «мой слух весь к твоим услугам», — вот только что это значит? На просто «да» что-то не похоже.
Терри расхохотался:
— Дело в том, что в китайском языке нет слова «да» как такового. Поэтому китайцы прибегают к иным способам выражения этой смысловой единицы.
— Это правда, Терри? Неужели в китайском языке нет слова, которое полностью соответствовало бы нашему «да»?
— В том значении, в каком используем его мы, — нет. Уж по крайней мере, в кантонском диалекте. Они используют выражения «хай» или «хай ло», что означает — «это так». Однако китайский этикет в общем-то не допускает краткой формы подтверждения. Так называемое мандаринское наречие китайского языка имеет… Однако… Ты ведь пришла сюда не за тем, чтобы прослушать лекцию по стилистике китайского языка. Разве я не прав?
Она пристально посмотрела на него и задумчиво проговорила:
— Терри, я хочу признаться тебе в том, что тяжелым камнем лежит у меня на сердце. Надеюсь, это признание не подмочит мою репутацию вечной ветреницы.
— Дерзай, — ободрил ее Терри.
— Насколько я могу судить, — сказала она, — ты здорово переменился, побывав в Китае. Ты меня просто озадачиваешь. И провалиться мне на этом месте, если все эти перемены в тебе не из-за того, что ты разучился говорить «да».
— Да? — насмешливо произнес он.
— Да, — категорически заявила она.
— И ты пришла сюда только ради того, чтобы потолковать со мной на эту тему? — подчеркнуто любезно поинтересовался он.
Ее глаза как бы затуманились.
— Я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой об убийстве.
— Да, а вместо этого мы с тобой пререкаемся и теряем драгоценное время, Синтия, — мягко упрекнул ее Терри.
Она развернула газету.
— Я не знаю, что они там утаили, но статья все же дает достаточно полное представление о преступлении. Прочесть?
— Не надо. Лучше просто перескажи. Но только самое главное, только то, что действительно касается дела. В общем, факты, одни только факты. И постарайся быть предельно объективной, одним словом, без эмоций, пожалуйста.
— Ты хочешь, чтобы я была совершенно бесстрастной? — спросила она.
— В том, что касается фактов, — да.
Она покорно вздохнула, соединила вместе большой и указательный пальцы, сделала ими какое-то вращательное движение, прищелкнув при этом языком.
— Переключаю свое «я», — объяснила она, отвечая на его вопросительный взгляд. — Не смотри на меня так, Филин. Ты что, хочешь увидеть мой мозг в обнаженном виде?
— В обнаженном виде мне хотелось бы видеть факты. То есть я хочу сказать — мне нужны голые факты.
— Хорошо, Филин, тогда напряги свой слух, чтобы слышать, как сказал бы китаец. Жаль, что живота у тебя нет и ты не можешь, поджав под себя ноги, сесть так, чтобы живот покоился на коленях… Ладно, Филин, не обижайся. Просто мне трудно начать… Ну а теперь о самом главном.
— Итак, час пробил!
Она вздохнула и заговорила каким-то нудным механическим голосом:
— У Мандры была роскошная квартира в принадлежавшем ему большом доме, который находился рядом с Чайнатаун. В газете помещен план квартиры. Если тебя интересует, как в ней расположены комнаты, можешь посмотреть. Вот здесь. Главное же в том, что его квартира состоит из двух больших квартир и устроена таким образом, чтобы его никто не мог потревожить. У него был телохранитель — Сэм Уайт, негр, бывший боксер-тяжеловес; был у него также личный повар — японец Танигоша. Танигоша всегда рано ложился спать. Что касается Сэма Уайта, то он ложился спать тогда, когда Мандра давал ему на то разрешение. Три комнаты, где Мандра спал и занимался делами, были отделены от остальных закрывающейся на замок дверью. Эту дверь и охранял Сэм Уайт, и для того, чтобы попасть в «святая святых» Мандры, нужно было пройти через охраняемую телохранителем дверь. Была еще одна дверь с замком, который, по мнению экспертов, совершенно невозможно открыть при помощи отмычки. Предполагают, что ключ от этой двери был только у Мандры. Он, однако, никогда никого не проводил через эту дверь, сам же, разумеется, мог входить и выходить через нее когда угодно.
Терри пристально посмотрел на нее и спросил: