– Мы не выдаем тела младенцев, чтобы избежать травмы родственников.
– Думаете, мы избежали травмы? – сверкнула глазами Тереза.
– А куда вы их деваете? – подал голос и Чибис-младший.
– У нас биологическое кладбище... – проговорила Арина.
– Ради бога, – подняла руки Тереза. – Я не хочу видеть!
– Как моя жена? – спросил Серафим.
– У нее некоторые осложнения, – потупившись, сообщила Арина. – Ей лучше побыть под нашим присмотром хотя бы несколько дней.
– Ребенок уже был под вашим присмотром, – показала клыки Тереза. – Вы случайно не загоните в гроб и его мать?
– Что с женой? – не обращая внимания на мамулю, задал вопрос Серафим.
– Ничего серьезного, но квалифицированная помощь психолога ей необходима. Вашей жене тяжелее пережить...
Арина не стала рассказывать об истинном состоянии Милы, которая требует отдать ей ребенка, что само по себе ненормально, смахивает на помешательство. Тереза встала:
– Будьте уверены, я напишу куда следует и вашу квалификацию проверят самым тщательным образом.
– Это ваше право, – отпарировала Арина.
Фыркнув, Тереза вышла. Серафим тоже поднялся.
– Извините.
Оставшись одна, Арина подошла к окну. Какой чудный день – солнечный, искристый, снег слепит глаза. Но осадок после разговора скверный...
Поминки проходили в дешевеньком кафе, расходы оплатила фирма, где работала Настасья, тем не менее Далиле пришлось на себя взять все хлопоты. У Настасьи где-то в Сибири был брат, адреса не нашла, следовательно, не сообщила ему. За хлопотами собственные боли прошли, будто ее и не таранили автомобилем. Далила носилась, как на помеле, помогал Игорь, возил ее на машине по всему городу. Финальная часть ритуала – поминки – обычно приносит относительное облегчение: трудоемкое дело завершено, ведь легче самому умереть, чем похоронить человека. Однако Далила находилась в напряжении и подозреваа, что Роман с мамой обязательно пристанут к ней с разговорами, хуже того – домой к ней заглянут в качестве моральной поддержки. С Романом можно попросту: отстань, уйди. Но этого не скажешь свекрови, она-то ни в чем не виновата и не дала повода ненавидеть ее.
– Специально притащился с маменькой, – буркнула Далила.
– Ты про кого? – чуть наклонился к ней Игорь.
– Про Романа. Вот посмотришь, увяжутся за нами, придется тебе знакомиться с ними, делать вежливую мину.
– Подумаешь...
– Рома – воспитанный хам, учти.
Далила оказалась прозорливой: как ни старалась улизнуть из кафе потихоньку – не удалось. Свекровь, низенькая и сухонькая, с фиолетовыми волосами, с маникюром на старческих пальцах, словно выросла на пути:
– Милая, мне очень жаль, очень. Настасья была замечательной женщиной, всегда мне нравилась. Какое несчастье. А ты молодец...
Старушка, если смотреть с позиции «родители за детей не отвечают», – прелесть. Когда ее спрашивают, сколько ей лет, она говорит, что больше шестидесяти не дают. Кстати, не жалуется на тяжелую жизнь и маленькую пенсию, у нее разнообразные интересы, Далила с ней отлично ладила, но! По старинке она называла свекровь мамой. А мама-то одна, второй быть не может, потому что мать мужа все равно чужая и стоит на страже интересов сына. После развода стало неудобно звать ее по имени-отчеству, поэтому Далила никак к ней не обращалась, что было неимоверно трудно.
– Мне тоже очень жаль, – сказала она.
А вот и незабвенный Рома возник, стрельнул глазами по Игорю и преданно уставился на утраченную жену.
– Мы тебя подвезем на такси, – предложила свекровь.
– Меня Игорь подвезет, он на машине, – отказалась Далила. – Знакомьтесь, это мой друг.
Роман не подал руки Игорю, только соизволил вежливо кивнуть, назвав имя. Свекровь же вскользь изучила «друга», поджала губы неодобрительно, у пожилых людей все написано на лице, как у детей. Она уловила, что Далила с другом поняли ее оценку, и спряталась за вопросом:
– Вы сядете за руль в нетрезвом состоянии?
– Я сяду за руль трезвым, потому что не пил, – сказал Игорь. А после следующей фразы Далила чуть не растерзала его: – Вас подвезти?
– Если не трудно, – согласилась свекровь.
Идя к машине, Далила ущипнула Игоря, дескать, какого черта ты взял их? Он лишь беззвучно рассмеялся, открыл дверцу перед старушкой:
– Прошу вас. Куда доставить?
Только по дороге она поняла тактический ход Игоря: при нем Рома с мамой не пойдут в гости, даже если Далила пригласит. На всякий случай она решила не испытывать судьбу, а то, чего доброго, согласятся. Посмотрев в зеркало заднего вида на Романа, Далила с трудом удержалась, чтоб не прыснуть – и это после похорон! С видом оскорбленного достоинства, поджав тонкие губы, Рома смотрел в окно. А чем он, собственно, недоволен? Любовь Романа распространялась исключительно на него самого, ну, еще на дочь, а место жены было в священной тени мужа. Лучшие годы она потратила на этого неласкового человека, а когда взбунтовалась, он вдруг понял, что потерял. Привык к креслу мелкого начальника на умирающей обувной фабрике, функцию руководителя выполнял и дома. Не он ли теперь из чувства собственности или из мести задумал уничтожить строптивую жену физически? Вопрос: что получит в случае ее смерти, кроме ничтожного морального удовлетворения? Квартира и содержимое отойдут Миле, других богатств у Далилы нет. Чепуха, Роман обожает комфорт и не любит рисковать, он даже не рискнул внедрить новую линию на фабрике, чтобы выгрести из рутины, решил: сойдет и так. А убийство – это огромный риск.
Попрощались. Мама засеменила к дому. Роман не поплелся за мамой, попросил Далилу на два слова. Не хотела с ним разговаривать, но отошла от машины.
– Позвони Серафиму, – сказал он до того обиженным тоном, что Далилу едва не прорвало расхохотаться. – Там не все в порядке.
– Что значит – не все в порядке? – переменилась в лице она.
– Позвони.
И побежал вслед за мамочкой, именно второй мамочки ему не хватало всю жизнь. Далила терпела Романа по одной причине: отец он хороший, и Милка любит его, пожалуй, больше, чем ее, так ведь морально недоделанных всегда любят больше, они вызывают жалость. Возвращаясь к машине, она набирала номер, услышав зятя, начала с обычной фразы:
– Это твоя теща. Что там у вас?
– Да ничего...
– Не юли. Твой тесть загадочным тоном доложил, что не все в порядке. – Пауза. – Серафим, в чем дело?
– Он не выжил.
– Кто? Мой внук?!! Внук не выжил?!!
– Да. Извините, я не говорил, потому что...
– Мила как? – перебила Далила. В ситуациях «все плохо-плохо» она умеет концентрироваться и собирать волю в кулак.