– Ладно, ладно, не кипи, верим, – успокоил его Андрей. – Мы ведь почему обо всем этом говорим… Понимаешь, если мы вычислим убийцу Ларисы, следовательно, нам откроется и твой заказчик. Ну а как обстоят дела с Волокушей? Кто он и что он? На чем вы завязаны?
– Практически ни на чем. Телеканал мой, но он управляет делами. Когда мне надо, он на телеканале превозносит меня до небес.
– Какие деньги крутятся на канале?
– Вот здесь я пас, – сказал Черкесов. – Наше местное телевидение – это в основном дешевая реклама, городские новости и видеофильмы. Ну, еще и поздравления. Это неинтересно, поэтому серьезных денег никто в местное телевидение не вкладывает. Купив пакет акций, я законсервировал деньги не хуже, чем в банке. Инфляция идет, а деньги в акциях остаются целыми, я всегда их продам. Даже если не найдется бизнесмена, желающего приобрести канал, его администрация города выкупит, о чем не раз шла речь. Телевидение – хороший способ направить мозги населения в нужное русло. Вот и все.
– Но если канал не приносит прибыли, зачем он нужен? – поразился Назар бессмысленному вложению денег.
– Прибыль есть, только мизерная. Главное, нет убытков, и хорошо.
– Раз ты не интересовался телеканалом, мог Волокуша проворачивать там незаконные дела?
– Конечно, мог, – сказал Черкесов. – Ну и что? Мне от этого ни холодно, ни жарко. Я не несу ответственности за его сделки. Подписи и печати ставит он, он и ответит в случае незаконной деятельности.
– Все трое утверждали, что их после твоей «смерти» очень сильно доставала Лариса, – вспомнил некоторые детали допросов Андрей.
– Ну, так… – развел руками в стороны Черкесов, – она всюду лезла. И раньше тоже. Ей нравилось положение хозяйки. Это еще не повод ее убить.
– И последний у нас Бубулин, – сказал Андрей. – Он виделся с Ларисой примерно за час до ее убийства, о чем сам же и рассказал. Какие у них были отношения?
– Самые теплые. – Следующую фразу Черкесов адресовал Назару: – Но не те, о которых ты подумал.
– А я ничего не успел подумать, – хихикнул тот.
– Лариса Бубулина любила как отца, советовалась с ним, секретничала. Собственно, он был больше ее друг, чем мой. Когда умерла его жена, Прохор Никитич попал в больницу, так Лариса ездила к нему каждый день. А меня их дружба забавляла.
– Получается, – приступил к подведению итогов Андрей, – что Савичев у нас – самая невинная овечка. Учитывая, что и овечки раз в год кусаются, исключать его не будем. Далее – Волокуша… темная лошадка. Назар, ты заметил его реакцию, когда он увидел Черкесова? Весь скукожился, будто его поймали с поличным. Мне тогда очень не понравилось его поведение. Алла… ей я не доверяю и не могу объяснить причин. Кир Науменко… Злой человек. И кажется мне, Черкесов, он не любит тебя. К тому же Алла говорила: Кир и Волокуша надеются отобрать у тебя завод и студию.
– Бред, – хмыкнул Черкесов. – Особенно про студию.
– Ну, кому дворец, а кому и хата сойдет, – резонно заявил Андрей. – Вот и начнем с Науменко и Волокуши. Проверку устроим.
– А Бубулин? – напомнил Гриша.
– Пока не знаю, – ответил Андрей. – Возможно, я руководствуюсь своими ощущениями, но мне не верится, что пожилой человек, имеющий достаток и положение, способен на заказное убийство. И потом – у него нет мотива.
– Как раз самыми опасными оказываются часто те, у кого нет мотивов, – заявил Назар.
– Брось, – отмахнулся Андрей. – Это в кино так делают, чтоб интересней было. А мы прекрасно знакомы с его принципиальностью и порядочностью. Но проверку устроим и ему, если первые двое не проколются.
– Значит, его ты все же подозреваешь? – подловил Андрея Назар.
– Понимаешь, вышло так, что не один Черкесов сейчас под угрозой отправиться на тот свет находится. Мы тоже. Только поэтому я не вычеркиваю старика. Нам нельзя допустить ошибку.
– Что за проверка? – заинтересовался Черкесов, не представляя, какая роль в планах Андрея отводится ему.
– Солдафонская, – улыбнулся Андрей. – Будем действовать грубо, напролом.
– Мы уже действовали грубо, – заворчал Назар. – Взяли и умыкнули пятерых человек, допросы устроили, в подполе держали. Вот как пожалуются они в органы…
– Не пожалуются, – уверенно сказал Андрей. – Среди них убийца, он отговорит их жаловаться. Ну, сам прикинь: кто-то один из них обратится в органы, и тогда… Ведь и нам есть, что рассказать тем же органам! А убийце этого не нужно. Все, всем отдыхать. Гангстеры к нам сегодня точно не пожалуют, им тоже необходимо время, чтобы придумать свой план.
Лизе удалось-таки уснуть, но проснулась она раньше всех – ее разбудила Вероничка и попросила дать поесть. Стараясь не шуметь, Лиза принесла то, что осталось от завтрака, накормила девочку прямо в комнате, та снова легла и уснула. Ребенок справляется со стрессами по-своему – просто спит.
Вечерело. Лиза тихонько прошла на кухню, подогрела воды и принялась мыть посуду. Она все еще находилась под впечатлением прошедших дней, которые провела в заточении среди страшных людей. Уверенность этих людей в себе, холодное спокойствие, оружие в их руках, маски, закрывающие головы, вселили в душу Лизы такой ужас, какого она не знавала никогда. Даже здесь, в безопасном месте, ее пробирала дрожь, стоило ей припомнить, как замирала она, заслышав приближающие шаги. Да так живо предстали перед ней воспоминания, что не слышала ничего вокруг.
– Лиза… – услышала она вдруг совсем рядом.
Тарелка выпала из ее рук и разбилась. Лиза прижала к лицу полотенце, которым вытирала посуду, сдавленно прошептала:
– Как ты меня напугал…
– Да ты чего? – обнял ее за плечи Андрей. – Вот глупая. Это же я. Да не бойся, все позади. Лиза!
– Да, конечно. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Я не поблагодарила тебя и ребят… Андрюша, прости меня. Я не думала, что все так обернется…
– Не стоит извиняться. Что случилось, то случилось, – проговорил он тоже шепотом, разворачивая ее к себе лицом. – И вообще, виноват во всем один Черкесов. С ним я еще разберусь. Позже. Лиза…
Ладонь его коснулась щеки Лизы, затем скользнула по шее на плечо…И ей стало ясно, что опасное предприятие с похищением людей и сегодняшним обменом заложников на мосту Андрей затеял только ради нее. И не надо спрашивать, почему он это сделал. Ответ будет: потому что люблю тебя. «Люблю» – читалось во взгляде Андрея, в его губах и руках, нежно касавшихся Лизы. Но ей хотелось еще и услышать его признание, хотелось, чтобы так было вечно. Она ждала еще и поцелуев, как тогда, в бане. Но Андрей не приближал лица к лицу Лизы, и тогда она сама чуточку подалась к нему. Почувствовав его дыхание, опустила глаза и ждала… А стены постепенно таяли, весь мир отодвигался в сторону, уносился далеко. К черту пересуды, злословие, насмешки! Тем, кто не встречал праздники в одиночестве, не переживал удачи с неудачами наедине с собой, не понять Лизу. За три дня и четыре ночи, что она провела в заложницах, Лиза особенно ясно поняла, что нуждается в опоре, в том, чтобы рядом с ней был человек, способный защитить ее. Впрочем, теперь все пойдет иначе, потому что сейчас она услышит его «Люблю тебя»…