– Ух, и здорово! – поразилась она. – Все точно, как в аптеке.
– Итак… – продолжил строить догадки Андрей. – Это Савичев Юрка?
– Был такой факт, – лукаво усмехнулась Наталья Петровна. – Ну, мне он тоже не нравится, – разочарованно протянул Андрей.
– Мало ли кому кто не нравится, а ей он приглянулся. – Наталья Петровна оглянулась на дверь и придвинулась к Андрею, заговорив шепотом: – Однажды я их застукала прямо на постели. Я убиралась три раза в неделю – в понедельник, четверг и субботу. Так вот, как-то Василий Романович в отъезде был, пришла я рано, у меня ключи имелись. А уборку начинала сверху, ну, и пошла сразу наверх. Дверь в спальню открыта была, я как глянула – а они там… Меня не услышали… ну, сам понимаешь… Я скоренько вниз сбежала, не знала, что и делать. А потом уборку с кухни начала. Смотрю – хозяйка пришла, меня отвлекает, только я все равно заметила, кто выбежал из дома. Савичев.
Андрей залился смехом:
– Вот так Лариса! Молодец! Ваське рога наставила прямо дома.
– Что ж тут смешного? – недоуменно подняла брови Наталья Петровна. – Когда от мужа ласки не дождешься, на сторону обязательно потянет. Ради чего ей было верность хранить? Женщине любовь необходима, тогда она вся твоя.
– Ну а второй… Волокуша?
– Волокуша… – припоминала Наталья Петровна, нахмурив лоб. – Телевизионщик, что ли? Ну нет. Зачем такой красоте препоганая харя? Правда, он тоже вниманием ее не обделял – то цветочки подарит, то ручку поцелует, а на дни рождения с утра подарки привозил. Только она его терпеть не переносила. А вот угадай – кто. Я пока налью…
– Тогда… – усиленно думал Андрей, хотя тут и думать было нечего. – Хорошие отношения у нее были с Бубулиным Прохором Никитичем, она сама говорила…
– Мало ли что говорила. – И Наталья Петровна опрокинула рюмку. – Бубулин… ну, да, они дружили, секретничали. А про постельные дела ничего не скажу, мною замечено не было. Может, у них что и было… к примеру, у него дома, да только старый он сильно. Понимаешь, кто открыто показывает свою симпатию, того подозревать не стоит, хотя… Нет, не буду тень на плетень наводить. Чего не знаю, того не знаю.
– Остается Кир Науменко, – осторожно выговорил Андрей. – Но ведь Науменко Лариса терпеть не могла.
– Разве ж для мести обязательно терпеть мужчину? – хитро сощурилась Наталья Петровна.
– Неужели и Науменко? Не может быть.
– А вот и он! – торжественно произнесла она.
– Я знаю, что они часто ругались.
– Ну, ссоры страсти не помеха, – заявила бывшая домработница. Очевидно, в юности у нее был богатый опыт по этой части.
– И опять вы застукали их в спальне?
– А вот и нет. Ну, ладно. Хороший ты человек, расскажу. По моим наблюдениям, Науменко влюблен в Ларису был сильно, аж кипел.
– Как же вам удавалось замечать и такие подробности, если вы приходили всего три раза в неделю, да и то днем?
– Были у меня и дополнительные рабочие дни. Лариса Олеговна любила у себя гостей принимать, говорила, в ресторанах уюта мало, посторонних много, музыка плохая, а дома можно не только за столом сидеть. Когда дома какой праздник отмечали, меня не только убирать приглашали, еще и помочь приготовить повару, накрыть на стол, подать. За это платили отдельно. Сам Василий Романович за мной на машине заезжал, доставлял, как королеву. А на пьянках много чего заметишь.
– Ну-ну, и что вы заметили?
– Очень интересно складывались их отношения. Я поначалу тоже думала, что Науменко она терпеть не могла. А он горел к ней пламенно, мне аж жалко его было. Ты б видел, как он на нее смотрел, просто ел глазами. Странно, что Василий Романович ничего не замечал. А вот Савичев, тот ничем себя не выдавал. Если б я тогда в спальне увидела Науменко, я б не удивилась, больно упорно он ее добивался. А Савичев удивил, потому что даже подозрений на его счет у меня не было ни граммулечки. Ну, вот. Я сколько у них работала? – считала Наталья Петровна. – Где-то лет пять, не меньше. И все пять лет Науменко добивался Ларисы Олеговны.
– И добился? – подгонял ее Андрей.
– Не сразу. Страсть – она ж сильно притягивает женщину, хочется испробовать на себе эту силу. Так ведь она и пугает. Но все равно, где страсть, там победа обеспечена. Лариса Олеговна долго не сдавалась, и мне казалось, Науменко она не выносит. А потом поняла – боится она.
– Чего Лариса боялась? Что он убьет ее? – спросил Андрей в лоб.
– Да нет, – поморщилась Наталья. – Увлечься боялась. Оно ж, страсть-то, как закружит, так и голову свернет. Первый раз я заметила, что она слабеет, год назад. Было это на старый Новый год, а отмечали его у Черкесовых. Собрались к семи часам, гостей тьма, а долго ж не усидишь за столом. Гости на перерыв разбрелись по дому, кто музыку слушал, кто телевизор смотрел, кто курил. Василий Романович любил показывать всякие фокусы собаки, ну, чего та умеет делать. Многие ушли во двор. Ты в доме бывал?
– Конечно.
– Из прихожей одна дверь ведет в гостиную, а другая в кухню и подсобное помещение, помнишь? Там еще и туалет с ванной.
– Помню, – сказал он.
– Повар ушел, поздно уже было. А я осталась, мне ведь убирать со стола, подать чай и кофе, снова прибрать. И приспичило мне в туалет. Иду я, значит, и слышу голоса тихие, шепот. Я в подсобку заглянула, где мой инвентарь – тряпки, пылесос и прочее – стоит. А там… Лариса Олеговна ко мне спиной, выгнулась вся. А он, Науменко, держит ее и целует. Она отталкивает его, шепчет, мол, не надо и все такое. Куда там. Он ее в губы! Я аж к полу приросла. Лариса Олеговна вырвалась, говорит: «Не смей больше!» А у самой грудь так и вздымается, так и вздымается, а ноги ее не держат, потому о стену облокотилась. Вижу – доконал он ее. То есть преодолевать ей себя уже невозможно. А у Науменко глаза кровью налились, прям готов растерзать Ларису Олеговну. Значит, жена на собачку смотрит, а он жену друга соблазняет. Лариса Олеговна поправила прическу, отдышалась и говорит: «Зачем нам проблемы, Кир?» А он ей: «Моя главная проблема – ты». Я моргнуть не успела, а он ее снова сгреб. Только на этот раз она не брыкалась. Целовались они, как в кино. Ты понял? Вот тогда я поняла, что моя Ларисочка готовая.
– А потом что было? – Андрею нужны были подробности.
– Пробыли они там недолго, думаю, поцелуями и обошлось. Потом вернулись к гостям, и скажу тебе: Лариса цвела. Она такая вся была… – Не найдя слов, Наталья Петровна сделала кругообразные движения кистями рук. – А я ж любопытная, мне все интересно. Давай следить, чего моя хозяйка дальше делать будет. Там такая разыгралась любовь… просто ой! По телефону созванивались, договаривались о чем-то. А уже конкретно я их застукала летом. За домом. Там ротонда есть, ее увивает дикий виноград. Я ж как: появляется в доме Науменко, время от времени за ним поглядываю и за хозяйкой. Так вот ушли они, я за ними через минут пятнадцать… Они меня не видели. Но и я долго не смотрела. Так, посмотрела, чего они там… делают… ну и все.