Снаружи хлопали дверцы автомобиля, слышались голоса:
– Открывай ворота!
– А ворота открыты. Кто не запер ворота?
– Ну и ладно. Не твое же!
Лиза и Черкесов очутились на втором этаже.
– Есть комната с балконом? – шепотом спросила она.
– Да, есть, иди сюда…
Он тронул дверь, которая заскрипела, казалось, на весь дачный поселок, вошли в темную комнату. Черкесов осторожно и тщательно закрыл дверь за собой, прижался к ней спиной, как бы уже чувствуя свой близкий конец, чуть слышно выговорил:
– Лиза, это глупо… мы теперь не выберемся… мы в ловушке…
– Молчи! – шикнула она, делая бесплодные попытки открыть балкон. – Звони Андрею, может, он успеет с ребятами…
– Мобильник в дубленке! – едва не взвыл Черкесов, стукнув себя кулаком по лбу.
– Ты оставил дубленку внизу?! – ужаснулась Лиза. – Ты… ты просто… тупица! – Чуть не плача, Лиза дергала на себя дверь балкона, а та все не поддавалась. – Господи! Да откройся же! Вероника, перестань хныкать! Вася, возьми ее на руки!
Но вот дверь открылась. Правда, слегка задребезжало стекло, и Лиза придержала его рукой. Снизу, но сбоку доносилось:
– Пацаны, ключа нет в тайнике…
– А кто дом не запер? У нас же «стволы» здесь…
– Да кто сюда придет? – долетел другой голос.
– Не, я не люблю бардак. Я порядок люблю…
Тем временем Лиза исследовала балкон, глянула вниз. С этой стороны дома никто не мельтешил, прибывшие бандиты суетились за углом. Напротив высился двухметровый забор из досок, отделяющий дачу от соседей. Лиза повернулась к Черкесову:
– Вася, с этой стороны можно выбраться на улицу?
– Конечно, – ответил он. – Если через ограду перелезть…
Лиза перегнулась через перила, посмотрела вправо. Да, там железная ограда соединяется с кирпичной стеной дома. Лиза бросила Черкесову:
– Спускайся вниз…
– Ты что! Высоко!
– Лезь, тебе говорят! Спрыгнешь. Я спущу Вероничку, ты поймаешь ее. А потом спрыгну сама…
– Не, пацаны, что за дела? – послышался голос уже внизу в доме. – Чей дублон?
– Черкесов, это наш единственный шанс! – подтолкнула его Лиза. – Если трусишь, я спрыгну сама, а ты оставайся здесь!
Делать нечего, Василий Романович перелез через перила, затем взялся за прутья, повис на руках и спрыгнул. Одновременно Лиза взяла дочь на руки, опустила по другую сторону перил, приказала:
– Стань ножками на балкон…
– Мама, я боюсь, – всхлипнула Вероничка.
– Не бойся, родная, – чмокнула ее в лоб Лиза. – Все будет хорошо. Дядя Вася тебя поймает. Только ни звука, дочечка! Давай ручку… Так… молодец…
Лиза крепко взяла девочку выше кисти, второй рукой оторвала ее ручку от перил и опустила вниз. Вероничка болтала ножками. Удостоверившись, что Черкесов стоит точно под девочкой, Лиза отпустила ее…
– Пацаны, вам не кажется, что здесь кто-то был? – громко спросил голос внизу.
Черкесов поймал Вероничку, но на ногах не удержался, упал. Лиза сняла пальто и бросила ему, теперь осталось спрыгнуть ей…
– Или есть, – сказал еще один. – За мной наверх!
– Лиза! – тихо звал Черкесов. – Прыгай!
Лиза слышала шаги по лестнице. Нет, им не уйти. Ведь нужно не только спрыгнуть с балкона, но еще и перелезть через ограду. На это требуется хотя бы две-три минуты, но бандиты здесь будут намного раньше. Балконную дверь не удастся закрыть, значит, придется ее лишь слегка прикрыть. Подонки войдут в комнату, увидят открытую дверь, выйдут на балкон… А с ними Вероничка. Положение безвыходное…
* * *
– Знаешь, Андрей, ты все же не отдавай Ваську, – сказал после вдумчивой паузы Бубулин, чем поставил Андрея в тупик. – Он, конечно, не святой… Да что там говорить – скотина он редкостная! Но смерти не заслуживает. Ее никто не заслуживает, разве что отпетые негодяи, которым убить человека ничего не стоит.
– Меня это мало утешает, – проговорил Андрей. – Я знаю одно: вчера хотели и нас прикончить. Поливали по деревне автоматами, как в «горячей точке». Я отдам Черкесова. Честно говоря, за этим и пришел к вам. – Пауза. Андрей не мигал веками, чтобы случайно не пропустить мизерное движение мускулов на лице Бубулина. – За советом пришел. Как бы вы поступили на моем месте?
– Для этого надо оказаться на твоем месте, – сказал Бубулин. Он встал, прошелся к окну, задержался там, стоя спиной к Андрею, и молчал.
– Хорошо, ну а что тогда делать? Что? Посоветуйте, вы же старше…
– Ты боишься? – удивленно спросил Бубулин, не поворачиваясь к нему лицом. – Странно, ты не похож на человека, который чего-то боится.
– Боюсь, – признался Андрей. – За Лизу боюсь, ее девочку. За ребят боюсь. Гришка побывал в таких переделках… теперь вида крови не выносит, с животными, как с людьми, разговаривает, зато людей сторонится. А Назар? С виду-то он бесшабашный, но на самом деле… Он был заслан в гадюшник, ведь похож же на кавказца, мусульманские обычаи выучил, как «Отче наш». И пришлось ему застрелить своего парня. Там, у них, когда проверку проходил. Он мог отказаться и погибнуть сам, но тогда погибло бы значительно больше людей, мирных жителей тоже. Короче, операция, к которой долго готовились, провалилась бы. А потом он кричал по ночам, простить себе не мог, наверное, не простил до сих пор. Вы понимаете, что это за ребята? Но они не сломались, и не их вина, что кто-то там наверху тасует чужие жизни, как карты. Мы вернулись к простым занятиям, хотя нам непросто было перестроиться и взять вилы в руки. Но сейчас нас снова заставили взяться за оружие. Неужели вы, Прохор Никитич, в нашем положении стояли бы и ждали, когда вас убьют?
Он говорил без дешевого пафоса, не напирая на фразы, говорил так, словно рассказывал скучную, недостойную внимания историю. На что рассчитывал? Андрей не ответил бы. Возможно, на то, что в его словах Бубулин, если он есть главарь банды, услышит скрытую угрозу: нас за здорово живешь не возьмешь, мы умеем защищаться. Может быть, монолог был спровоцирован надеждой, что Прохор Никитич не относится к современным паханам и примет участие в судьбе группы Андрея, попавшей в переплет. На протяжении откровений Андрея Бубулин стоял спиной к нему, только в самом конце повернулся лицом, рассматривая гостя с искренним сочувствием. Но Андрею этого было мало. Ходики на стенке мирно отстукивали секунды, тишина затянулась.
– А вы говорите: ополоумели, – сбросил с себя груз воспоминаний Андрей и заговорил беспечно: – Мы вчера даже не перестреляли гангстеров, а могли бы. Мне сейчас важно все, что касается Черкесова и его жены. Не хотелось бы помогать откровенному негодяю.
– Васька не негодяй, – сказал Бубулин. – Просто за ним долго ходила удача, но однажды она бросила его. Знаешь, удача ведь выбирает людей, и если человек не соответствует ее нормам, он становится неинтересен ей. Думаешь, я не размышлял о Ларисе, о Ваське и о вас? Постоянно думаю. И хотел бы помочь вам. Мне покоя не дает последняя встреча с Ларисой. Никак не могу припомнить… некоторые ее фразы. Я тогда практически не слушал, что она говорила, к сожалению, просто старался успокоить ее. А сейчас понимаю: в ее сумбурных фразах был смысл.