Валдис свел брови к переносице, одновременно смотрел на Нику так, словно нашел в ней нечто новое. А она его молчание восприняла как несогласие:
– Другого объяснения лично у меня нет. Я убеждена: Элю предупредил убийца. Он выслеживал Клару, однажды встретил с ней Элю, написал записку. Между прочим, он и Валерию не тронул.
– Ну, есть в твоих словах логика, – произнес Валдис. – Но как нам это поможет? Опять облом.
– Ребята, – Ишутин поднялся со стула, собираясь уходить, – если понадобится помощь, я весь ваш.
– Понадобится, – сказал Валдис. – Ищите Ричарда-Игоря. Ну, что, поехали по домам? Мой котелок уже не варит.
Он думал, что она пойдет к нему, но Ника заартачилась:
– Я должна ехать домой, у меня с папой завтра утром тяжелый разговор, пропустить его не могу. Извини.
Папу приплела, будто это веская причина! Детская, а не веская.
– При чем тут твой отец! – справедливо закипел Валдис. – Просто ты равнодушна ко мне...
– Нет, что ты! – Ника прижалась щекой к его плечу. – Ты мне нравишься. Очень.
Он тут же сжал ее лапищами, шепча:
– Тогда пойдем ко мне. Ника...
– Нет! Нет! Нет! Платон там, у страшного деда, а мы с тобой погрязли в удовольствиях. Это нехорошо...
– До удовольствий дело пока не дошло...
Целоваться с ним действительно было приятно. Сердце участило удары, голова отяжелела. Но к постели Ника была психологически не готова, не знала точно, хочет она этого, или ее к Валдису толкнуло любопытство.
– Валдис! – воскликнула она, отстраняясь. – Ну, пожалуйста, не дави на меня... мне трудно...
– Так и мне трудно, – не прекращая целовать ее, проговорил он. – Еще как трудно... Идем ко мне?
– Выходи, – твердо приказала Ника.
Он психанул. Вылетел из машины, зашагал к подъезду, не оборачиваясь и не попрощавшись.
– Вот дурак, – надула она губы и завела мотор. – Что это за характер такой?
День начался с отчетов. Владимир Васильевич слушал, будто ему было неинтересно, на его лице задержалось выражение недовольства. Впрочем, Ника ни разу не видела, чтоб он был доволен. Постепенно она привыкала к манере общения зама, меньше дрожала перед ним, хотя, конечно же, пока не рисковала много при нем говорить.
– Плохо, – резюмировал Владимир Васильевич, повздыхал, глядя в сторону, после чего кинул на стол лист бумаги. – Валдис, ты интересовался, кому досталось имущество Марковых. У них был сын четырех лет, Максим. По достижении совершеннолетия имущество родителей перейдет к нему.
– А сейчас он где? – поинтересовался Валдис.
– У него есть опекунша. Варвара Даниловна.
– Домработница Марковых?! – ахнула Ника. – Тот мальчик... А нам она ничего не сказала.
– Так вот поезжайте и спросите, почему она не поставила вас в известность, что воспитывает мальчика Марковых, – пробубнил под нос зам. – Заодно выясните, что она еще скрыла. Пистолет – единственная наша зацепка.
В машине Валдис смотрел в окно, отвернувшись от Ники. Не разговаривал, что возмутило ее:
– Прекрати злиться. – Никакой реакции! – Для тебя это еще один эпизод в твою копилку донжуана, а для меня непростой шаг.
– Выходи за меня замуж, – небрежно, будто одолжение сделал, предложил Валдис.
– Сегодня, сейчас? – рассмеялась Ника. В его предложении отчетливо слышался вызов. – Я бы вышла, но не хватает одной маленькой детали...
– Какой еще детали? – насупился он, кинув на нее подозрительный взгляд. – Освобождения Платона?
Безнадежный случай! Простых вещей не понимает, нет, не знает, что сначала нормальные люди объясняются в любви! Поразительная дремучесть. Ника открыла рот, чтобы наговорить ему оскорбительных слов, однако предпочла не усугублять конфликт:
– Сам догадайся.
Варвара Даниловна открыла дверь, ее брови, взметнувшись вверх, дали понять, что она не ждала их снова увидеть и не рада им.
– У нас к вам несколько вопросов, – сказал Валдис.
С большой неохотой она впустила его и Нику, исполнила ритуал гостеприимной хозяйки, предложив тот же диван и чай. От чая оба отказались, Варвара Даниловна не наставила, уселась на стул, закурила.
– Где ваш внук? – спросил Валдис.
– Он ходит в лагерь при Доме детского творчества. Там организован не только отличный отдых, но и труд.
– Он не ваш внук, – выпалил Валдис, надеясь смутить ее.
Варвара Даниловна чуть не уничтожила его взглядом, а огрызнулась так и вовсе с базарным оттенком:
– Он мой внук! И каждый, кто посмеет отнять у меня Максима, – пожалеет об этом.
– Мы не отнимать его пришли, – взял агрессивный тон и Валдис. У него есть отличительная черта, давно подметила Ника, не входящая в число достоинств, – умение поставить на место любого человека, невзирая на возраст и ранг. Он продолжал тем же тоном: – Скажите, Варвара Даниловна, а почему прошлый раз вы не сказали нам, что Максим сын Марковых?
– Вы не спрашивали, – резко бросила она. – Я воспитываю его с пеленок, Ася доверила мне...
Слово не воробей. Видимо, нервное состояние подвело Варвару Даниловну, а Валдис поймал ее на слове:
– Что она доверила вам?
Несколько секунд она свирепо сверлила его глазами, а по сути – обдумывала ответ, после чего без лишних эмоций сказала:
– Сына.
– Дальше, – не отставал Валдис, которого всегда настораживали и обдуманные ответы, и резкие переходы от одного состояния к другому.
– Я здоровье потеряла, оформляя опекунство. У ребенка никого не осталось, а стервятников, мечтающих положить свою жирную лапу на наследство, полно. Больше мне нечего сказать.
– Есть чего, есть, – возразил Валдис. – Вы не понимаете, в каком положении можете оказаться, скрывая от нас правду. Из пистолета Маркова убито три человека. Если в доме, кроме вас, никто не бывал, то, значит, пистолет взяли... вы.
– И убила? – хмыкнула она.
– Почему сразу – убила? К примеру, отдали убийце.
– Вздор!
– Не-а, не вздор, – улыбнулся Валдис, заметив, что цель достигнута, Варвара Даниловна напугана, а с человеком, потерявшим душевное равновесие, легче работать. – Пистолет всплыл через столько лет, где он находился до этого времени?
– Не знаю. В их дом я захожу с Максимом два раза в год – пыль стереть. Грабителей там не было, замки целы. Да и по слою пыли несложно определить, что в дом никто не входил.
– Но его взяли после убийства Маркова.
– Может, и взяли, а я при чем? Мне ваши пистолеты не нужны.