– Она в степи, за поселком наших богачей.
– Я недалеко от развилки, сейчас подъеду.
– Лучше не подъезжай, остановись где-нибудь в поселке и иди пешком.
– В каком ты месте? Ориентиры назови.
– Какие тут ориентиры! – возмутилась Ника. – Сзади поселок, последний дом с красной крышей... хотя тут все крыши красные и особняки из красного кирпича. Не знаю, какие еще приметы назвать.
– Название поселка скажи.
– Не обратила внимания. Сам сообрази. А я подберусь к ней поближе.
Однако таких поселков после развилки было три, они оказались расположены друг от друга на достаточном расстоянии. За каким поселком искать Нику? Валдис пометался по дорогам, как витязь на распутье, вернулся в такси и сел молча.
– Куда? – спросил таксист.
– Прямо, – выдохнул Валдис.
Проехали поселок, он вылетел из такси, велев водителю подождать, побегал в поисках автомобиля Ники или хотя бы Илоны – пусто. Вернулся в машину и позвонил Нике. Она не ответила.
– Назад к развилке.
У развилки таксист сделал полукруг и поехал направо.
Илона бросила машину и потопала, как солдат-спецназовец, к лесопосадке, окружавшей поселок. Она ловко взобралась на дерево и смотрела в бинокль, по всему было видно, что она здесь не впервые. Прячась за кустами, Ника не поняла, какой объект интересует Илону, но запомнила точное направление бинокля. И дерево запомнила. Часто вибрировал мобильник, но Ника находилась слишком близко к Илоне, чтобы разговаривать с Валдисом. Время шло, а в этом сыром и теплом месте оказалось полно комаров, жаждущих крови. Наблюдательница на дереве редко отбивалась от них, а Нике было куда хуже, кровопийц не уничтожишь громким шлепком, приходилось следить за своей реакцией, когда комар жестоко впивался в кожу.
Часа два Илона провела на дереве, начала спускаться. Ретировалась и Ника, помчалась назад, пригибаясь к земле, хотя высокая трава надежно закрывала ее. На открытом пространстве она бежала, оглядываясь, Илона еще не вышла из лесопосадки. У колеса машины сидел Валдис, он наехал на нее:
– Почему не брала трубку? Я не знал, где тебя искать! Думал, тебя уже пришили!..
– Замолчи! – наехала в ответ Ника, падая на сиденье водителя. – Что за манера – орать? А еще замуж звал. Да я тебя сковородкой прикончу.
Тут уж он сделал квадратные глаза:
– Ты-то чего психуешь? Я, между прочим, за тебя волновался.
– Зря. – Ника вытянула шею. – Я была осторожной. Едет.
Илона проехала мимо, немного подождав, Ника рванула за ней, ворча:
– Вот крикун выискался! Я была близко от Илоны, в зарослях. Меня комары поедом ели! А она на дереве торчала, некий объект в бинокль рассматривала. Интересно, как бы я с тобой разговаривала?
– Что она рассматривала?
– Не знаю. – Постепенно она успокаивалась. – Я дерево запомнила, надо приехать с биноклем и посмотреть в ту же сторону, что и она. Валдис, в сквере у площади она встретилась с Варварой Даниловной, что-то передала ей. Возьми трубку, я украдкой сняла их, они меня не заметили, посмотри.
– Та-ак, – усмехнулся он, глядя на дисплей. – Теперь понятно, как пистолет попал в руки убийце. Непонятно только, кто Илона, кем она доводится Варваре Даниловне.
– Ты считаешь, Илона убийца?
– Не исключено.
– А Энса тоже она? В это трудно поверить. Сейчас девушки идут на все, чтобы выйти замуж за состоятельного человека, ей это удалось, правда, не совсем, но Энс ее обожал, и вдруг... Не понимаю.
– Ты же сама подала идею, что это женщина...
– Да, да! – перебила Ника. – Я думала об абстрактной женщине, а теперь у нас конкретная. Мне трудно представить ее убийцей.
– Ужа Энсу и Кривуну подкинула она, в любом случае Илона знает, кто убил. Отсюда следует: она если не сама стреляла, то соучастница.
Илона приехала в особняк Энса, Валдис позвонил, чтоб их срочно сменили. Когда ребята прибыли, Ника завезла его в УВД, где он взял обычный бинокль и на всякий случай прибор ночного видения, после этого они отправились за город, пока не стемнело. Ника нашла дерево – запомнила его по особым приметам, – но залезть на него предложила Валдису, сама снизу руководила процессом:
– Ветки не обломи. Вдруг она еще сюда вернется, сразу заметит, что здесь кто-то был. Теперь поворачивайся влево... Стоп! Смотри в бинокль прямо по курсу. Ну и что видишь?
– Отличный обзор...
– Что, что там? – нетерпеливо пружинила на ногах Ника.
– Торец дома... то есть дворца. Задний двор. Площадка для тенниса... Стол со стульями... водоем небольшой...
– Кто-нибудь там есть?
– Есть один... ушел в дом.
Вскоре стало смеркаться, Валдис спустился вниз. Назад шли молча, он что-то обдумывал, а Ника почувствовала дикий приступ голода, еда заняла все ее мысли. Котлетку бы с пюре или кусок жареного мясца, на худой конец – сосисок горку... Валдис забрался в машину, скомандовал:
– Ну-ка, поехали в поселок, попробуем определить, чей это дом.
– Почти стемнело, много мы разглядим? Давай завтра утром приедем? Я умру от голода.
– Хорошо, поехали ко мне.
– Ты приставать будешь.
– Буду.
– Тогда не поеду. Когда мы у тебя, ты не просто пристаешь, а с намерениями.
– Ника, не смеши! Тебе сколько лет? По-твоему, я должен тебя по ручке гладить, и все? Я мужчина, а не бесполый ангел.
– Бесплотный, – поправила она.
– Короче, едем ко мне, там поспорим. Кстати, Илона и сегодня может вылазку сделать, раз наметила цель. Нам лучше держаться вместе.
Убедительный аргумент! Конечно, будут держаться вместе – на одной кровати! А она возьмет, привезет его домой, но не пойдет к нему. Путь сначала научится слова красивые и правдивые говорить. А то она так и не услышит их никогда от этого реликта доисторических времен, которому, как дикарю, от женщины нужно одно плотское удовольствие.
У дома Валдис, очевидно, поняв, какую гадость заготовила ему Ника, сначала вытолкал ее из машины под ее бурное возмущение, потом вышел сам и (наглец, невежа!) потащил Нику к себе насильно.
– Да что же это такое! – шипела она, выдергивая руку. – Ты не умеешь обращаться с женщинами. Ты грубый. Невоспитанный. Это насилие. Это преступление, между прочим...
Он втолкнул ее в квартиру, притянул к себе, прошептал у самых губ:
– А где свидетели насилия? Нету.
Безусловно, он наглец и невежа, но, когда целует Нику, у нее автоматически отключается голова, будто ее выдергивают из розетки. Все куда-то девается – стены, потолок, мебель, наступает какая-то дурацкая невесомость. Но стоило ему оторваться от ее губ, Ника вернулась из космоса. А раз вернулась, значит, этот туман – обман, гормональный психоз, не более, а не то самое чарующее слово «любовь».