— Откуда вы звоните?
— Из яхт-клуба.
— Как называется яхта?
— «Джипси Квин».
— О'кей! Еду. Секунду! Скажите, трупы еще на борту?
— Да.
— Там кто-нибудь есть?
— Да, Арт Перрин и Сэм Крайс.
— До моего прихода ничего не трогать. Свидетели есть?
— Да, трое. Они вымокли до нитки, только что вылезли из воды.
— Хорошо. Задержите их до моего прихода. Дюриэа вешает трубку и задумчиво пьет томатный сок.
— Что-нибудь серьезное? — спрашивает Милдред.
— Двойное убийство.
— В таком случае я уступаю тебе очередь в ванную.
— Черт побери! Я не успеваю ни побриться, ни принять душ.
Дюриэа снимает пижаму и натягивает брюки.
— Лассен, как обычно, сообщает мне о случившемся в последнюю очередь. Остальные уже на месте. Он вызвал их по меньшей мере полчаса назад.
Милдред подбирает с пола обе подушки и кладет их на кровать.
— Френк, эта сорочка уже несвежая. Надень другую.
— Некогда. Там три свидетеля, вымокших до нитки. Я не хочу, чтобы они простудились из-за меня, а то будет сразу пять трупов.
— Сегодня ночью, когда мы вернулись, ты положил шляпу на радиоприемник…
— Спасибо. Я исчезаю.
— А я еще немного посплю. Будь так любезен, опусти жалюзи, чтобы не мешал свет.
Дюриэа уходит. Милдред сквозь сон слышит, как хлопает входная дверь.
На плавучем доке собралась небольшая группа зевак, которую тщетно пытается разогнать полицейский. Никто не двигается с места, все взгляды устремлены на яхту.
Полицейский приветствует Дюриэа и говорит:
— Шеф там, с шерифом. Берите любую из этих шлюпок. Моторной лодки в данный момент нет.
Дюриэа кажется, что все смотрят на него, и он немного боится уронить свой престиж, так как, по его мнению, он не слишком ловко справляется с веслами. Его политические соперники могут воспользоваться этим, чтобы высмеять его.
Ему удается распутать якорную цепь, и он удаляется. Он не демонстрирует высокого мастерства, но гребет вполне сносно, если не считать странного ощущения, что горизонт все время куда-то отодвигается.
Он подплывает к яхте, привязывает шлюпку к сходням и поднимается на борт.
Там он видит коронера [1] Сэма Крайса, шефа полиции А. Дж. Перрина, помощника шерифа Вилла Вигарта, которому поручено сделать снимки и снять отпечатки пальцев.
Затем Дюриэа спускается в каюту, чтобы взглянуть на трупы. Ему становится дурно. Если его и так часто мутит по утрам, то сегодня на это есть особые причины.
— Где свидетели? — спрашивает Дюриэа у Лассена.
— В каюте лоцмана.
— Пойду допрошу их, — говорит Дюриэа. Он чувствует, что ему необходимо глотнуть свежего воздуха, но легкий океанский бриз и ласковое солнце не могут изгладить неприятное ощущение.
Он не испытывает никакого желания допрашивать свидетелей, ему не хочется говорить с кем бы то ни было.
— Зрелище не из приятных, — замечает Лассен, присоединяясь к нему.
Дюриэа утвердительно кивает.
— Я не успел позавтракать, — говорит он. — Трудно вынести такое на пустой желудок. Сколько там свидетелей?
— Трое. Мужчина, Шейл, коммивояжер; Джоан Харплер предстанет перед вами в одном купальнике, ее небольшая яхта стоит на якоре неподалеку отсюда; Нита Молин из Лос-Анджелеса приехала сюда по приглашению Стирна, знает обоих убитых. Если верить тому, что она говорит, то у нее есть алиби. Все трое изрядно вымокли в воде. Эддисон Стирн — это тот, кто лежит на спине с открытыми глазами. Второй, помоложе, Артур Райт… Вот мы и пришли.
Шериф представляет Дюриэа свидетелям.
— Я попрошу вас рассказать мне все, что вам известно, — обращается к ним Дюриэа усталым голосом. — Рассказывайте в общих чертах, а я буду задавать вам наводящие вопросы. Начнем с вас, мисс Молин.
Нита кивает золотистой головой.
— Я знаю мистера Стирна и мистера Райта, — говорит она. — Я… Мы все трое были друзьями. Они прибыли сюда вчера на яхте. Эддисон говорил мне, что предоставит экипажу увольнительную на двадцать четыре часа, как только они станут на якорь… Послушайте, мне нужно переодеться, я вся дрожу.
— Потерпите еще немного, мисс Молин. В котором часу вы приехали сюда?
— Примерно час назад. Я не знаю который сейчас час. У понтона была пришвартована шлюпка. Я села в нее и приплыла к яхте. На борту никого не было, и я подумала, что все еще спят. Я спустилась в каюту.., и тут же поднялась наверх. Я.., я помню, что меня тошнило и я склонилась над барьером… А потом.., потом я очнулась в шлюпке и увидела этих двух людей…
— Когда вы видели ваших друзей живыми в последний раз?
— Артура я видела два дня назад, а Эддисона вчера утром, в Лос-Анджелесе, перед самым его отплытием. Я отвезла его на своей машине в порт… Я больше не могу оставаться в мокрой одежде!
— Почему вы не отплыли вместе с ним?
— У меня были кое-какие дела… Я должна была сходить к своему парикмахеру… Я уже говорила об этом шерифу!
— В котором часу вы выехали из Лос-Анджелеса?
— Очень рано, около шести часов утра. Дюриэа поворачивается к другой молодой женщине:
— Мисс Харплер, а что вам известно обо всем случившемся?
— Ничего.
Шейл обращается к Дюриэа:
— Я считаю это издевательством. Почему вы заставляете нас сидеть здесь совершенно мокрыми?
— Расскажите мне быстро все, что вам известно, мистер Шейл.
— Я встал сегодня очень рано и отправился прогуляться по пляжу. Я увидел, как мисс Молин вышла из каюты, подошла к борту яхты, перегнулась через него и свалилась в воду. Я сел в шлюпку и поплыл к яхте, чтобы вытащить ее из воды. Мисс Харплер приплыла к месту падения мисс Молин почти одновременно со мной. Нам удалось вдвоем втащить мисс Молин в шлюпку. После этого я поднялся на яхту, чтобы предупредить ее друзей, и в каюте обнаружил два трупа. Больше мне ничего не известно.
— Вы живете в Санта-Дельбарре?
— Нет…
Шейл секунду колеблется.
— Я путешествую, разъезжаю, — объясняет он.