В последний свой приезд он был каким-то потерянным, жалким. Я его таким никогда не видела. Даже говорить нормально не мог. И я его прогнала, сказала, чтобы он уезжал и не смел здесь больше появляться. Он еще что-то говорил о неприятностях, я ответила, что это его проблемы и они нас больше не касаются.
Потом в Киев приехал Толик и рассказал, что Омара арестовали. Просил меня не беспокоиться, говорил, мол, это все недоразумение. И я тогда решила, что мне не нужно никуда ехать. Вот так у нас все получилось. А что, Омар действительно убил несколько человек?
— Его в этом обвиняют, — кивнул Дронго. — Вы не помните, у него был такой знакомый Петр Ковальчук?
— Нет, впервые слышу это имя.
— В Ростове у него были друзья?
— Не было, — ответила женщина. — Это абсолютно точно.
— Но его сестра Фатима говорит, что в последнее время он несколько раз ездил в Ростов.
— В последнее время я с ним не жила, — напомнила Лена, — может, у него и появились там знакомые. Об этом я не знаю.
— Вы видели когда-нибудь у него пистолет? Он умел стрелять?
— Не знаю точно, но кажется, не умел. И пистолета у нас никогда не было. Скажите, что с ним будет?
— Если мы не сможем ему помочь, Омара могут приговорить к пожизненному заключению, — безжалостно ответил Дронго. — За убийство целой семьи. И люди его не простят. Я хочу, чтобы вы знали. Омара в тюрьме дважды избивали до полусмерти другие заключенные. И еще — он хотел покончить с собой.
Она вскрикнула. Закрыла дрожащей рукой рот.
— Что мне делать? Чем я могу помочь?
— Отправляйтесь в Ростов, — предложил Дронго, — в понедельник я буду там. Нужно, чтобы он увидел вас в зале суда, чтобы почувствовал себя не таким одиноким. Может, тогда он расскажет нам правду, сообщит, почему и зачем оказался в той злополучной квартире.
— Но он сам просил нас не приезжать. И Толик Потребеев не советовал. И вы сами говорили…
— Говорил, пока не услышал историю вашей жизни. Поезжайте в Ростов, Лена. Вам ничего не грозит. Разве что вызовут как свидетеля. Впрочем, я сам попрошу адвоката пригласить вас в качестве свидетеля, вы расскажете суду все, что сегодня мне сказали. Историю вашей жизни. Больше от вас ничего не требуется, только рассказать — и все.
— Вы думаете, я могу ему помочь? — спросила Лена.
— Вы должны это сделать и ради него, и ради своего сына. Ради себя самой, наконец, не знаю, чем закончится судебный процесс, не знаю, сумеем ли мы спасти вашего бывшего мужа. Но одно я знаю точно: ни вы, ни сын не сможете спокойно жить с сознаем, что Омар приговорен к пожизненному сроку заключения. В этом я убежден. Она задумалась. Дронго увидел слезы на глазах.
— Руслан любит отца, — напомнил он. — приехал ко мне, чтобы узнать о нем побольше. Мальчик в том возрасте, когда особенно остро чувствуешь любую фальшь. Не обманывайте его ожиданий.
— Не знаю, что мне делать, — призналась Лена.
— У вас есть завтрашний день, — заметил Дронго. — Подумайте. И решите для себя, как вы хотите жить. Даже если вы никогда больше не увидите Омара, вы обязаны сделать все возможное для его спасения. Хотя бы ради своего сына.
— Да, вы правы. — Она прикоснулась к виску. — Господи, как у меня болит голова!
— Идемте, я вас провожу, — предложил Дронго. Она поднялась, пошатнулась. — Обопритесь о мою руку.
Она поднялась, пошатнулась.
— Вы хотели меня о чем-то спросить, — вспомнила Лена.
— Вы рассказали мне все, что я хотел узнать. Пойдемте, наверное, ваш брат уже заждался.
Они вышли из номера. Сидевший на полу Руслан поднял голову, взглянул на мать, на Дронго. В его глазах была надежда.
— Руслан! — Мать слабо улыбнулась. Мальчик подскочил к ней и помог дойти до лифта. Они спустились вниз. В холле сидел Николай. Его раздражение уже прошло, он весело перемигивался с двумя оказавшимися в холле проститутками.
Увидев сестру с племянником, он поднялся.
— Уже поговорили? — беззлобно спросил он. У ограниченных людей чувства бывают столь же примитивными, как и они сами.
— Отвезите их домой, — сказал Дронго. — Я договорился, что такси вернется за Русланом, машина должна быть на месте.
И постарайтесь не тревожить сестру упреками и нравоучениями, хотя бы некоторое время. Ей и так тяжело. Он посадил Лену в салон автомобиля, Николай сел рядом с шофером, Руслан — около матери. Перед тем как сесть в машину, мальчик взглянул на Дронго. Тот протянул Руслану руку; и рукопожатие было сильным, по-настоящему мужским. когда машина отъехала, Дронго вернулся в холл, подошел к портье.
— Могу я заказать на завтра авиабилет до Москвы? — спросил он.
— На завтра, — усомнилась женщина, — билетов может не быть.
Пусть посмотрят по бизнес-классу, — попросил Дронго, — там могли и остаться незанятые места.
— Сейчас позвоню в Аэрофлот, — портье улыбнулась. Она набрала номер и о чем-то поговорила по-украински. Затем обратился к Дронго: — Есть билет на утренний рейс. В шесть пятьдесят. Заказывать?
— Да, — согласился Дронго, взглянув на часы. Выспаться опять не придется.
Он поблагодарил женщину, пошел к себе в номер. "Надеюсь, Лена примет верное решение", — думал Дронго, вспоминая свой разговор с женой — точнее, с бывшей женой — Омара Нагиева.
Самолет приземлился в Домодедове в половине десятого — сказывалась разница в один час между московским и киевским временем. Предупрежденный по телефону водитель ждал Дронго на стоянке перед аэровокзалом.
Всю дорогу Дронго просидел молча. Он поднялся к себе в квартиру, открыл окна, чтобы проветрить помещение, принял горячий душ и только затем позвонил Потребееву. На часах было уже около одиннадцати.
— Доброе утро, — начал Дронго. — Я звонил вам вчера, мы говорили о встрече.
— Я помню, — мрачно ответил Потребееву
— Где мы можем увидеться? В какой гостинице вы остановились?
Я — у себя дома, — ответил Дронго. — увидеться мы можем в любом удобном вас месте.
— Первый раз в жизни слышу о помощнике провинциального адвоката, у которого есть собственная квартира в Москве. — Потребеев рассмеялся. — Ладно, давайте встретимся где-нибудь центре. Пушкинская площадь вас устроит?
— Конечно. — Тогда в кафе слева от комплекса "Известий". Через час. Договорились? Да, спасибо. Дронго тут же набрал второй номер. Ему долго не отвечали. Затем раздался недовольный, сонный голос: