– В действительности, Бет, – невозмутимо произнесла Эмили, – так оно и есть. Мы женаты.
– Я в шоке. – Елизавета захихикала и откинулась в кресле, обмахиваясь одной рукой. – О, как же вся ваша троица предала моё доверие! Скорбь и страдания! И так далее.
– Очень забавно, – вежливо сказала Эмили.
– Похоже, ты не удивляешься тому, что я не удивлена, – отметила Елизавета.
– В отличие от моих к великому прискорбию неумеренно доверчивых супругов, я ощутила серьёзный приступ подозрений, когда ты пригласила нашу троицу на частную аудиенцию. Они же, само собой, пришли все из себя такие невинные и беззаботные. – Эмили скорбно покачала головой. – Ну, Хонор может быть и нет. Она действительно разбирается в таких вещах намного лучше Хэмиша, хотя я вполне уверена, что ты ухитрилась огорошить и её, по крайней мере отчасти.
– Я, надо признаться, пыталась. – Елизавета взглянула на Хонор, её глаза блеснули в тени тента. – Это не очень-то легко сделать, – добавила она.
– На самом деле последние месяцы это происходит со мной с удручающей регулярностью, – сказала ей Хонор. – Сначала это незначительное дельце с неожиданной беременностью. Затем очень своевременное объявление о ней Соломона Хейеса. Затем была маленькая засада, устроенная преподобным Салливаном, архиепископом Телмахи, матерью и моими мужем и женой – ну, ты понимаешь, тогда они ещё не были моими мужем и женой. Ты знаешь, что я получила предложение и вышла замуж меньше, чем за два часа? Преподобный примчался с самого Грейсона, чтобы сделать меня честной женщиной. А затем, – Хонор разозлилась на себя, её настроение упало, – произошли другие, менее приятные неожиданности.
Хонор ощутила быстрый колющий отклик Елизаветы на свою печаль, так как её слова разбудили боль от утраты Мишель Хенке. Затем Нимиц с громким укоризненным мяуканьем посмотрел на неё и Хонор быстро покачала головой.
– Простите меня. – Она почти естественно улыбнулась. – Я не хочу изображать вестника горя и печали.
– Извинения принимаются, – ответила ей Елизавета. Вздохнула, затем встряхнулась и снова улыбнулась, отбрасывая ощущение потери и возвращаясь в хорошее настроение.
– Однако, – продолжила она, – настоящей причиной, по которой я пригласила сюда вас троих и выдавила из вас признание, заключается в том, что я просто желаю узнать, как долго вы намереваетесь выжидать, прежде чем публично… урегулировать ваше положение.
– Мы ждали, пока Ричард не сможет подтвердить интерпретацию Хэмиша, – сказал Хонор.
– И, – признал Хэмиш, – молчание об этом, похоже, уже стало привычкой. Я полагаю, что все мы немного волнуемся – нет, очень волнуемся, – насчёт того, как будет реагировать публика. Особенно после клеветнической кампании Высокого Хребта.
– Зная вас всех, я полагаю, что в то время в утверждениях Хейеса не было ни капли правды?
– Да. Не было, – твёрдо ответил Хэмиш. Затем он бросил взгляд на Эмили и Хонор. – Но не скажу, – со щепетильной точность добавил он, – что не было изрядного искушения, признавались ли мы с Хонор в этом себе, или нет.
– Так я и думала, – Елизавета задумчиво оглядела их всех и пожала плечами. – Уверена, что многие люди, которые вас не знают, воспримут всё иначе. К несчастью, ничто из того, что вы можете сделать, не в состоянии этого изменить, и ожидание момента рождения вашего сына только сделает ситуацию хуже. Вы это понимаете, да?
– Понимаем – даже Хэмиш, – ответила Эмили, с демонстративной застенчивостью улыбаясь мужу.
– В определённых обстоятельствах, – слегка серьёзнее продолжила Елизавета, – это могло бы стать существенной политической проблемой. Мало того, что Хэмиш – Первый Лорд, но еще и Вилли – премьер-министр. Что, между прочим, является первым случаем в истории Звёздного Королевства, когда двое братьев одновременно занимают такие важные места в правительстве. Идея о том, что все мы лжецы, независимо от того, правда это или нет, неизбежно появится, а оппозиция набросится на неё просто с удовольствием. Однако сейчас нет сильной действующей оппозиции. По сути дела, единственный человеком, который мог бы создать проблемы, является Кэти Монтень, но с учётом её собственной… беспорядочной личной жизни – не говоря уже о её личности в целом – она сама залезет на крышу парламента и станет провозглашать здравицы в честь жениха и невест и дирижировать распеваемыми в их честь непотребными пьяными песнями.
Что я хочу сказать, так это то, что, говоря с политической точки зрения, времени удобнее теперешнего не существует. Я думаю, что вы должны решиться и огласить свой брак. Кроме того, я проконсультировалась с Королевским Судом. Они согласны с интерпретацией Хэмиша. Они также полагают, что я, как королева, имею право аннулировать статью Сто Девятнадцать. Что касается этого вопроса, они также сказали, что адмирал Капарелли мог бы «для пользы службы» принять то же самое решение на том основании, что Корона не может сейчас позволить себе лишиться услуг любого из вас. Так что настало время вылезать на свет Божий.
– Это… ужасная мысль, – с немного дрожащей улыбкой тихо созналась Хонор. – Ты понимаешь, на самом деле я с нетерпением жду этого, но мне всё ещё страшно. И я должна послезавтра вернуться на Звезду Тревора. Я буду чувствовать себя ужасно виноватой, если мы ошиблись и все дружно накинутся на вас в то время, пока я буду находиться вместе со своим флотом вне пределов досягаемости!
– Если мы будем дожидаться момента, пока ты не сможешь околачиваться вокруг, чтобы получить свою долю яиц и помидоров, то никогда не сможем сделать объявление, – отметила Эмили. – Восьмой Флот поглощает каждую минуту твоего времени. – Она надула губы. – Было достаточно скверно уже и тогда, когда Флот крал у меня только одного из моих супругов!
– Эй, девчушка, если ты не понимаешь шуток, то не связывайся с Флотом, – с порочной усмешкой сказал Хэмиш и Эмили издала смешок.
– Готова поспорить, ты говоришь это своим девицам на всех планетах, космонавт! – прорычала она.
– Если мы можем вернуть разговор на немного менее неприличную основу, – строго сказала Елизавета, подмигивая, – у меня есть предложение.
– Какое? – спросила Хонор, не обращая внимания на Хэмиша и Эмили, поскольку Эмили протянула действующую руку и отвесила Хэмишу подзатыльник.
– Такое, что мы наверное сможем хотя бы частично нейтрализовать любую неблагоприятную общественную реакцию, если сделаем объявление соответствующим образом.
– Каким? – снова спросила Хонор.
– Вы трое уже приглашены на сегодняшний торжественный обед, – сказала Елизавета. – Он должен был быть одним из тех самых скучных, но необходимых вечеров, полных послов и тостов, а также демонстрации уверенности перед репортёрами и головидением. И, честно скажу вам, демонстрация уверенности сегодня необходима больше обычного.
Её лицо снова потемнело, а уши Ариэля прижались, реагируя на её настроение.
– Хонор, случившееся с тобой на Солоне, а так же то, что хевы с нами сделали на Занзибаре, произвело определённое воздействие на настроения в обществе. События в Скоплении Талботта тоже не идут на пользу. Сейчас, похоже, адмирал Сарнов полностью взял ситуацию в Силезии под контроль, однако на Сплите эта мясник Нордбрандт убивает людей сотнями. И покушение хевов на тебя тоже должно быть учтено.