— Мне все равно, нужны ли вам деньги на лекарство или на что другое, — прорычал лавочник. — Пятьдесят.
Я перевела его ответ Джеку.
— Он что, за дураков нас считает? Это кольцо стоит тысячи.
Должно быть, лавочник немного понимал по-английски, поскольку мне он сказал:
— Я не торгую разными диковинными штучками. У меня не антикварный магазин.
Я хотела было ему сказать, что кольцо совсем не антикварное, но вспомнила, в каком времени нахожусь. Здесь я сама — антикварная принцесса.
— Спроси у него, может ли он назвать другую цену, — сказал Джек.
Я спросила.
— Двести, — ответил лавочник. — Мое последнее слово.
Я одарила этого угрюмого человека самым обворожительным взглядом, какой только был в моем арсенале. Помню, на отца этот взгляд действовал безотказно.
— Пожалуйста, господин. Не будете ли вы столь любезны заплатить четыреста евро? Моя дорогая бедная мамочка так нуждается в лекарстве.
Тут я подумала, что, быть может, никогда больше не увижу свою маму. Я вспомнила, как огорчила ее своим взбалмошным поступком, и у меня на глаза навернулись слезы. Я даже всхлипнула.
— Сударь, вы не будете внакладе.
— Триста пятьдесят! Вот за тебя, красотка, я бы и тысячу не пожалел.
Неужели во времени Джека все женщины продаются? Или я одета так, как одеваются продажные женщины? Но сейчас мне было не до обид, и я сказала:
— Я отдам кольцо за триста семьдесят пять евро, monsieur.
Лавочник открыл какой-то ящик, сунул мне пачку денег, которые даже не потрудился пересчитать, и выхватил у меня кольцо. Я не успела проститься с подарком моего детства. Я видела, как злорадно усмехнулся этот дурной человек. Мне захотелось разреветься, но я закусила губу.
— Умеешь же ты не проваливать дела, когда захочешь, — сказал мне Джек, когда мы ушли из лавки.
Наверное, у них это считается комплиментом. Я заставила себя улыбнуться.
Мы пошли куда-то еще и остановились возле облупившейся зеленой двери. Джек постучал. Дверь открыл человек, которого я бы посчитала братом-близнецом лавочника.
— Что вам нужно? — спросил он по-французски.
Я посмотрела на Джека.
— Нас прислала Жоли, — сказал он по-английски.
Человек кивнул и впустил нас.
— А деньги у вас есть? — спросил он по-английски.
— Сколько стоит паспорт для нее? — спросил Джек и указал на меня.
Человек назвал сумму — почти столько, сколько у нас было.
— Покажите деньги, — потребовал он.
— Простите, господин, но у нас лишь сто пятьдесят евро, — сказала я.
Он кивнул.
— Если бы у вас нашлось двести пятьдесят, я бы вам, глядишь, и помог. Посмотрите, может, у вас еще где-нибудь лежит.
Мне понравилось торговаться с лавочником. Я чувствовала себя почти как мой отец, когда он о чем-то спорил с иностранными послами.
— Двести я, пожалуй, найду, — сказала я.
— Прекрасно.
Я взглянула на Джека. Он кивнул и подал человеку деньги, стараясь не показывать, сколько их у нас.
Человек взял деньги. У него были грязные руки.
— Как вас зовут? — спросил он меня.
— Меня зовут ее королевское высочество, принцесса Талия Аврора Августа Людвига Вильгельмина Агнесса Мария Роза Эфразийская.
— Девочка шутит, — перебил меня Джек. — Просто Талия... Талия... э-э...
Я поняла его намек.
— Брук. Талия Брук.
— Вы определились с именем? — угрюмо спросил человек.
— Конечно. Это мое настоящее имя. А остальные... я пошутила, — сказала я и засмеялась.
— Становитесь туда, — велел он, подтолкнув меня к бумажному занавесу, свисающему со стены.
Едва я встала в указанное место, угрюмый человек достал квадратный предмет, чем-то похожий на телефон Джека.
— Что это...
Из предмета вырвалась маленькая молния.
— Отлично. Ждите здесь.
С этими словами человек скрылся за другой дверью.
Я замерла, стараясь ничего не трогать в этой темной, тесной и грязной комнате.
— А разве Людвига — это женское имя? — спросил Джек.
— Отец мечтал о сыне. Когда я родилась, он добавил к моему имени имена нескольких великих эфразийских королей. А Агнесса, Мария и Розаа - имена эфразийских королев.
— Аврора тоже была королевой?
— Нет. Так звали мою бабушку по материнской линии. Ее назвали в честь древней богини утренней зари.
Я оглянулась и вдруг заметила ползущую по стене сороконожку. Кажется, она была не прочь залезть ко мне в волосы. Я встала ближе к Джеку.
— Зачем мы здесь? — спросила я.
— Делаем тебе паспорт.
Заметив мое непонимание, он пояснил:
— Это такая бумага, которая позволяет путешествовать. Когда она у тебя есть, можешь ехать куда угодно.
— А кто такая Жоли? — с некоторым подозрением спросила я.
— Понятия не имею. Видишь ли, если получать паспорт обычным путем, это займет много времени. И вообще... хлопот больше. Когда я покупал тебе одежду, познакомился с одним парнем. Он назвал мне имя своей подружки. Это вроде условного сигнала.
Путешествие! Мысль о путешествиях затмила мои опасения насчет странного способа обзаведения паспортом. Главное — я поеду в далекую страну. Поеду вместе с этим лохматым парнем, с которым познакомилась только вчера. Внутри у меня все дрожало от радости.
— Значит, я поеду с тобой? — спросила я Джека.
— Со мной? — удивился он. — Я помог тебе выбраться. Помогаю сделать паспорт, без которого в наше время нельзя. А потом — потом ты сама по себе.
— Сама по себе? Но как я смогу... что я буду делать?
— Не знаю. Продашь еще что-то из своих драгоценностей.
А я-то думала... Нет, я не могу жить сама по себе в этом времени. Я даже не знаю, куда отправиться, чтобы продать драгоценности. А где жить? Где брать пищу? Где раздобыть одежду? Даже в Эфразии я никогда не держала в руках деньги. Я не знаю, как и сколько Джек заплатил за автобус. И потом, если я буду сама по себе, я не сумею заставить Джека меня полюбить.
— Я понимаю, ты не обязан нянчиться со мной. Но пожалуйста, помоги мне еще немного. Помоги добыть денег и купить билет на корабль. А дальше...
Я знаю, как поступить дальше. Потом я попрошу помочь мне еще в чем-то. И еще. Когда он поймет, как я в нем нуждаюсь, он не станет меня прогонять. Мама всегда говорила: мужчины любят, когда в них нуждаются.