— Отойди от нее, Зофира! Она должна прийти сама, — раздался чей-то голос справа от нас.
Голос был резок, он стукнул меня по спине словно бич, и я охнула. Моя голова снова опустилась. Грудь сжало тисками.
— Вперед! — снова ударил тот же голос, теперь немного ниже, и я зашипела от боли. Ярость на миг всколыхнулась во мне — как он посмел причинить мне боль?! — но ее тут же унесло, потому что я услышала короткий булькающий хрип, а затем звук падающего тела.
Смерть убил кого-то из-за того, что он посмел причинить мне боль, но это было предупреждение и мне: я должна идти вперед, чего бы мне это не стоило.
Я не хотела. Я знала, что это изменит меня навсегда, а я не хотела меняться.
В голове моей стоял гул. На грудь все так же давило, воздух вокруг меня начал сгущаться. В глазах потемнело, или в зале вдруг наступила ночь? Голоса отдалились. Мне хотелось повернуться и умчаться отсюда сломя голову. Мне не было так страшно, когда в мою комнату явился Люцифер в ту ночь, когда я родила его внука. Не было так страшно, когда меня чуть было не сделали вампиром. Но тогда я была дома, в своей реальности, а теперь я находилась в Аду.
Я стояла на четвереньках. Меня била дрожь. Зрение меня обманывало. Я почти совсем перестала что-либо различать.
— … она не готова… она не хочет… ты поспешил… оставь ее в покое… тут ей не место… пусть ее заберут туда, откуда она пришла…
До меня словно сквозь гул самолетов из мира, который я покинула совсем недавно — для чего, я не могла вспомнить — доносились голоса. О чем они говорили? Что обсуждали? Меня? Да! Заберите меня отсюда. Здесь плохо и страшно. И темно. Или убейте меня. Долгая агония? Не надо быть такими жестокими, я же ничего вам не сделала…
— … слишком рано… должен был ей рассказать… ты ее сломаешь… она почти сломана… отпусти ее…
Кто-то повторял эти слова снова и снова. Зофира? Откуда я знаю это имя? И тут меня что-то дернуло вперед и потащило, засасывая в пыльную мутную воронку. Кости мои изогнулись под странными и невозможными углами. Я закричала. Я кричала, но не издавала ни звука. Все заглушали звуки из воронки, больше всего похожие на гул пылесоса. Нет! Это страшный конец. Я так не хочу. Не хочу. Выпустите меня! Помогите мне! Люциан!
Лицо моего прекрасного Принца мелькнуло в сознании и тут же исчезло, но я ухватилась за него, за мой спасательный круг. Лицо моего Люциана было воздухом, которого мне так не хватало, моим светом. Я вдруг поняла, что должна сделать выбор. Что-то ждало меня впереди, но это было связано с ним. Если я не сделаю того, чего от меня ждут, все изменится. Я вернусь туда, откуда пришла. Свободная как ветер, и одна. Я вспомнила, кто я и откуда. Мне стало ясно, что когда я вернусь, меня снова будет ждать пожизненное заключение. Заключение длиной в простую человеческую жизнь. Для меня это — тьфу, мелочь, краткий миг. Да, клетка моя золота, а условия королевские, но этого будет мало. Всегда будет мало. И когда-то это закончится. Я пойду дальше. Одна. Навечно одна. А я не хотела быть одна! Больше никогда и ни за что. Мне был нужен рядом мой Прекрасный Принц. Его редкая улыбка, предназначенная только мне, и чтобы это длилось вечно! Но для этого мне нужно сделать всего несколько шагов. Проползти перед лицами окружавших меня злобных чудовищ… Но что они значат по сравнению с тем, как я любила моего Люциана?
И я пошевелилась. И я двинулась вперед. Я протащила по гладким камням сначала одну ногу, затем вторую. Помогла себе рукой. Впереди была преграда. Меня охватывал страх, потребность остановиться, убежать. Умереть. Остаться в одиночестве — все что угодно, но только не идти навстречу Смерти. Мое тело знало, кто меня ждет впереди. Мой разум все понимал, и только сердце звало меня вперед…
И я ползла, борясь с леденящим душу ужасом. А перед моими глазами был мой Принц, таким, каким я его видела в медальоне: суровый, печальный, сереброволосый, одинокий воин.
Высокие ступени вели к трону Повелителя. Я встала коленями на первую, подтянула руки выше. Постепенно, шаг за шагом, я преодолела их все. Я не считала, сколько их было, лишь сосредоточилась на подъеме. И вот передо мной оказались высокие черные сапоги. Я опустилась рядом с ними, преклонила голову и только хотела поцеловать, покоряясь Его силе, как рука с черными когтями ухватила меня и резко подняла с колен.
Он поставил меня между своих ног, лицом к себе. Руки его легли мне на плечи.
— Посмотри мне в глаза, — приказал Он, и я это сделала.
Взгляд его жег меня. Но я не могла отвернуться. И я снова забыла, почему оказалась здесь. Знала только, что выполнила приказ и ожидала следующего.
— Я обещал тебе, что никогда больше ничего не сделаю с твоим горлом, моя маленькая, но я вынужден нарушить это обещание.
Зачем Повелитель это говорил и что это может означать, я не понимала. Раз такова Его воля, кто я такая, чтобы размышлять над причинами?
Длинные пальцы Смерти легли мне на шею. У него были большие руки, сильные пальцы. Они сжали меня с двух сторон, переплетаясь. Я продолжала смотреть в слепящие глаза Великого Демона и не могла отвести взгляд, ведь мне не было дано иного приказа. И тут руки Его резко заледенели, а потом обдали жаром, вплавляясь в мою кожу, погружаясь в нее, будто в масло. Я не выполнила какое-то поручение Повелителя? Я Его разочаровала? Он казнит меня за это? Да, мой Повелитель. На все воля твоя.
Адская боль. Шипение и запах поджаренной кожи… Я не могла кричать. Скованная параличом, я не могла двигаться. Я смотрела в глаза Палача.
«Ты моя! Навеки моя, — раздалось у меня в голове. — Я люблю тебя, моя Золотая Девочка!»
Пальцы его разжались. Я бы упала, но он сжимал меня коленями. Говорить я не могла. Но память ко мне вернулась. Ничто на меня не давило. Исчез гул, в глазах больше не темнело. Но меня все еще колотило.
— Мы должны это закончить, — сказал мне Палач, — довести до конца.
Я вопросительно смотрела ему в глаза, и тут он сделал нечто совершенно неожиданное: распустил завязки на своих кожаных штанах, выпуская наружу орган, который вызвал во мне… не благоговение, не ужас, не восхищение, а все сразу, одновременно. Господи! Чего он хотел? Взять меня прямо сейчас? Вот здесь? На глазах у всех? Помоги мне, боже, но именно это он и собирался сделать. Нет! Я испугалась. Только не так. Не при всех! Я скосила глаза на его внушительное орудие. Мама! Я это никогда не приму. Оно разорвет меня на части. Я испущу дух прежде, чем смогу вообще впустить в себя это! В глазах Азраэля вдруг мелькнула усмешка. Пополам с самодовольством. О да, он прекрасно знал, как я потрясена. Но мне от этого вдруг проклюнувшегося юмора не было легче.
«Не бойся. Ты примешь меня. Ты уже делала это когда-то, сделаешь и сейчас», — проговорил он у меня в сознании. И ведь точно. Когда он сделал мне ребенка, он был в истинном обличье, только стер мне память, потому что мог напугать меня до Смерти. Ох, ну и выражение. Я выдавила вымученную улыбку.
— Не при всех, — попыталась проговорить я, но горло мое еще не успокоилось после того, что Азраэль что-то с ним сделал, и я смогла издать лишь невнятный хрип.