– Предлагаю организовать у тебя мальчишник! – продолжил разговор Клим, лежавший на соседней кушетке.
– Согласен, – простонал Левин. – И кто мальчишки?!
– Я и ты. Этого более чем достаточно. Вызовем стриптизерш, напьемся в хлам и устроим такой разврат, что твоя Динка убежит со спорной территории, роняя тапки!
– Я… не умею… разврат… А-а-а-а-а! – не выдержал и все-таки заорал Левин.
– Я тебя научу. Итак, на Восьмое марта назначаем операцию по зачистке территории.
– Как-то неудобно в Международный женский день зачищать территорию от женщин, а-а-а-а-а! О-о-о-о…
– Неудобно с бурдюком вместо пресса ходить, Левин! И потом, ты же сам говоришь, что квартира должна принадлежать только тебе. Хочешь, сам переезжай в гостиницу до разрешения спора!
– Не хочу! Это моя квартира! Вид из окна на храм Спаса Преображения на Песках, пять минут до метро «Смоленская»! Где я еще такую найду? И потом… о-о-о-о! Там привидения! А-а-а!!! Кто-то храпит по ночам, ворует продукты из холодильника, отматывает туалетную бумагу и тибрит мыло из ванной! Такую прелесть я никому не отдам! Это мое привидение! А-а-а…
– Тогда зачистка, Левин! В Международный женский день! Долой нежелательных дам, да здравствуют симпатичные привидения!
– Жениться вам надо, – сказал вдруг пожилой массажист, трудившийся над Левиным. – А то совсем озверели.
– Уволю, Михалыч, – незло пригрозил Титов. – Мало того, что уши развесил, так еще и комментарии выдаешь!
– Не уволите, Клим Кузьмич. Уж больно специалист я хороший! А жениться вам, мужики, все равно надо, это я вам как массажист говорю.
– А-а-а-а-а!!! – не стесняясь, во всю глотку заорал Левин. – Пустите! Не могу больше! Мне с пузом хорошо!!! Пустите!
Вскочив с кушетки, Левин бросился в раздевалку, чувствуя, как горит спина.
– Хорошая квартирка. Неужели твоя?
– Моя. – Евдокия оглянулась, прикидывая, как бы удрать в ванную и снять с себя уродующие ее лишние шмотки.
– Живут же люди! – мечтательно произнес кавказского замеса красавец и пошел по квартире, внимательно оглядывая каждый угол. – Комнаты раздельные, кухня большая, вид из окна на храм, совмещенный санузел, а потолки высоченные-то какие! – Он задрал голову и восхищенно уставился в потолок.
Воспользовавшись моментом, Евдокия все-таки улизнула в ванную и начала быстро стаскивать с себя украденные в «секонде» шмотки. Черт ее дернул с утра на «дело» пойти! Ведь зарплату у хозяек получила, могла бы в приличный магазин зайти и юбку хорошую себе купить.
При мысли, что за кусок тряпки пришлось бы выложить не одну тысячу рублей, Евдокия вспотела и почувствовала сильное сердцебиение.
Нет, с покупками она, пожалуй, еще подождет…
Евдокия любовно сложила шмотки аккуратной стопкой, достала из сумки розовую помаду, прихваченную во время уборки у одной из хозяек, и густо накрасила губы. Туши для ресниц не было, тонального крема, чтобы замазать веснушки, – тоже не было. Дуська вздохнула и подумала, что мужчины – очень разорительное удовольствие.
– Ты одна живешь? – крикнул из-за двери парень кавказского замеса.
Евдокия вышла из ванной, обошла комнаты и нашла его на кухне. Он задумчиво смотрел в окно.
– Одна, – с замиранием сердца, тихо сказала она. – Одна-одинешенька. Работа у меня хорошая. Платят много.
Зачем она это сказала?! Уж не собирается ли захомутать его с помощью своего материального благополучия?! Делиться деньгами с кем бы то ни было не входило в Дуськины привычки, и она очень себе удивилась.
А вдруг он маньяк? Убийца! Вон как глаза блестят, да и кавказская кровь к ухаживаниям не располагает, только к напористым боевым действиям.
Повизжать, что ли, чтобы соседи услышали?!
Убьет или изнасилует?! А может, и то и другое? Интересно, в какой последовательности…
А она, дура, ему сто рублей за проезд отдала!
– Ты меня чаем обещала напоить, рыжая, – засмеялся «маньяк». – Ты чего побледнела так? Чего глаза выпучила? Хвост у меня, что ли, вырос? Или рога?! – Он захохотал и вдруг потянулся – по-домашнему так, по-свойски, словно прожил тут с Дуськой с десяток лет в мире и согласии.
Евдокия забегала по кухне, открывая подряд все шкафы, отыскивая заварку, сахар, чайник, чашки и ложки.
Есть ли тут чай?! Что тут вообще есть?! Ох, и опозорится же она сейчас, если ничего не найдет!
Чай нашелся, причем хороший, дорогой, импортный, красных сортов. Сахар тоже оказался необычный – коричневый. В холодильнике Дуська обнаружила мармелад и банку малинового джема в диковинной, фигурной баночке.
– Богато живешь, – одобрил продукты парень, и Дуська окончательно успокоилась насчет его преступных намерений. – Только что-то совсем не знаешь, что где лежит! – усмехнулся парень.
Евдокия залилась краской.
Она знала, что, когда краснеет, ее веснушки кажутся ярче и больше. Чтобы скрыть рябое лицо, она засуетилась, стала заваривать чай и разливать его по чашкам.
– А ты, мать, вроде как постройнела, – удивился гость. – Мне показалось, ты толще была! – Он уселся за стол и, швыркая, начал пить чай.
– Тебе показалось, – буркнула Дуська, теребя подол длинной юбки.
– Ничего, я тебя откормлю. – Парень отодвинул чашку, встал и подошел к ней. – Пустишь меня на постой?
Дуська молчала.
Неужели не будет насиловать?
Несмотря на кавказские корни?!
И убивать не будет?!
Неужели жить к ней просится?!
Такого кошмарного счастья с ней в жизни не приключалось.
– Пу-пу-пущу, – пробормотала она, думая, что теперь непременно придется тратиться на тональный крем, тушь для ресниц, ажурные чулки и новую обувь.
– Здорово! – улыбнулся кандидат в сожители. – Я тебе коридор подремонтирую, в ванной плитку подложу, на кухне кран починю.
Евдокия, не совладав с собой, вскочила и бросилась ему на шею.
– Живи сколько хочешь, миленький, – прошептала она, уткнувшись носом в его вязаный свитер, пропахший потом и табаком. – Я только рада буду! А коридор не ремонтируй, фиг с ним, с коридором, и с ванной – фиг, мне же только ты нужен, а не рабочая сила!
Он погладил ее по спине, чмокнул в ухо, спросил:
– Тебя как зовут-то, рыжая?
– Евдокия.
– Чудно! Старомодно как-то. Давай, я тебя Евой звать буду!
– Давай. А тебя как зовут?
– Алексей.
– Тоже чудно. Ты весь такой… грузино-армянский, а имя русское. Давай, я тебя Алексом звать буду!
– Валяй. А может, распишемся, рыжая? Чего кота за хвост тянуть?