– Даже пять миллионов достались не нам!
– А вот это ты брось. – Фил сел на раскладушке. – Вот скажи, Дульсинея, на что нам пять миллионов? Что с ними делать? Дом на Рублевке купить? За-чем?! Мороки не оберешься. Они, дома-то эти, ухода знаешь какого требуют?! Снег зимой с крыши скинь, газон летом подстриги, крыльцо отремонтируй! Крыльцо всегда самое слабое место во всех домах, его завсегда ремонтировать надо… А еще птицы сверху гадят. Для них, птиц, Рублевка, не Рублевка, етитская сила, они летают и срут на дома за пять миллионов долларов! Тебе это надо?! Нет уж, мы лучше в квартирке, с комфортом, радостно заживем. Я на работу устроюсь. Вахтером, или дворником, или начальником смены. А ты… ты дома можешь сидеть, чистоту наводить и пироги с абрикосами печь.
Дуська перестала всхлипывать и вдруг рассмеялась.
– А на рыбалку мы будем ездить?
– Етитская сила! – треснул себя по лбу Портнягин. – «Урал»-то на Рублевке остался! Как ты думаешь, не сопрут его богатеи?
– Не сопрут, – заверила Дуська. – Кому там нужен «Урал»?
– «Урал» всем нужен, – обиделся Фил. – У него ж коляска!
Они еще помолчали.
– Ду-усь! – позвал Фил.
– Ну чего?
– А может… до свадьбы, того… породнимся? Что свадьба? Формальность. Иди ко мне! У меня тут уютно продавлено. Ду-у-усь…
– Ага! Счас! Еще я на раскладушке не роднилась! Давай ко мне на диван, тут выемочка есть, как раз под тебя.
– Дуська! Ура! И на хрена нам пять миллионов?! – Фил в длинном прыжке полетел на диван, но не долетел, с грохотом упав на пол. – Етитская сила, – потер он ушибленный зад, – и кто сказал, что я неудачник?
Дуська захохотала. Фил тоже захохотал, держась за живот. Они не могли остановиться – хрюкали, визжали, стонали и подвывали от смеха.
Соседи возмущенно заколотили в стенку старшего по подъезду, ведь было уже три часа ночи.
– Клим, мне нужен психолог!
Спальня была просторная, с минимумом мебели и массой свежего пустого пространства, в котором легко дышалось и хотелось летать.
– Клим, мне нужен психолог! – требовательно повторила Нора, лежавшая на плече у Титова.
– Зачем? – сонно спросил Титов.
– Я хочу понять, как можно выходить замуж за человека, которого почти не знаешь. Ведь Тарасова я знала с пеленок, а тебя…
Титов резко поднялся и сел в кровати.
– Ты меня в машине на встречке узнала? – стал загибать он пальцы.
– Узнала, – кивнула Нора.
– В лифте узнала?
– Узнала.
– На бильярдном столе узнала?!
– Узнала!
– А в бассейне узнала?!
– Фу, хлорка… Но было неплохо.
– А в гараже на запасном колесе узнала?
– Ой, даже не вспоминай.
– Ну, а сейчас и в кровати узнаешь! Зачем нам психолог? Я сам все умею! – Он бросился на нее, но наткнулся на кулак, упершийся в грудь.
– Клим, мой врач сегодня сказал, что с мужем в постели я смогу теперь только книжки читать…
– Уау! – Клим издал крик раненого слона.
– Что, конец любви? – ехидно поинтересовалась Нора.
– Ну что ты! Только начало. – Титов нырнул под кровать, достал пыльную книжку, открыл ее и с выражением начал читать: – «Темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки…»
– Какая прелесть, Титов! Это Джек Лондон! У тебя «Белый Клык» под кроватью?! Отличный вкус! Наконец-то я по-настоящему узнаю тебя.
– А ты думала, у меня под кроватью порнушка? – уставился на Нору Титов.
– В лучшем случае – автомобильный журнал, – призналась Нора.
– Тогда слушай, старушка, мою любимую книжку. «Недавно пронесшийся ветер сорвал с деревьев белый покров инея, и они, черные, злове…» Слушай, а жалко, мы с тобой в люльке «Урала» не успели!
Дина стремительно прошлась по квартире, внимательно осматривая комнаты.
– Господи, всего каких-то пятьдесят восемь квадратов! И зачем теперь эта квартира, если у нас есть замок в Шотландии? – вздохнула она и обернулась к Левину, который ходил за ней по пятам.
– Не знаю, – с тупым выражением лица ответил Левин и почесал Пантагрюэля за ухом.
– Хорошо, раковину не успели поставить, – пробормотала Дина, заходя в ванную.
– Вся эта дешевая сантехника никуда не годится. А метро? Левин, зачем мы переплачивали за близость к метро?!
– Не знаю, – тупо повторил Левин.
– Ужас, – покачала головой Дина, рассматривая разводы на потолке. – Три с половиной метра! Халупа… Ты не знаешь, какие потолки в замках?
– Не знаю, – пожал Левин плечами. – Я никогда не ходил в замки с рулеткой.
– Эх ты! Недальновидность – твой основной недостаток. А помнишь, как ты первый раз сюда пришел?
– Помню. – Левин сел на пол и обнял собаку. На его лице блуждала улыбка.
– Ты принял меня за проститутку, которую нанял Титов!
– Ты была в красной комбинации и с косой в зубах. Что я мог подумать?!
– Например, что это твоя судьба.
– Когда ты в следующий раз возьмешь в зубы косу, я обязательно так подумаю.
– Тьфу! Ты у Титова научился так разговаривать?
– Да нет, это я в Москве научился так разговаривать. Тут без здорового русского стеба не проживешь. Ты, кстати, тоже в этом весьма преуспела.
Дина развернулась и пошла на кухню.
Левин с собакой поплелись за ней.
Дина вытерла со стола, поставила чайник и начала мыть посуду.
– Между прочим, ты так и не сделал мне предложения, – не оборачиваясь, сказала она.
– Ой! – ужаснулся Левин. – А как его делают?
– Ты что, никогда не был женат?
– Был. В студенчестве, две недели.
– Так, может, и дети у тебя есть?!
– Нет. Кажется… Во всяком случае, алиментов с меня никто не требует.
– Уже хорошо. Так как, Левин, будем спасать Россию?
– От чего? – Левин подошел к ней близко и горячо задышал в шею, словно не решаясь поцеловать.
– Ее всегда найдется от чего спасать! – возмутилась Дина и резко повернулась к нему. – Всегда!
Левин встал на левое колено.
Подумав, он сменил колено на правое. Снял очки, подышал на них и мутные одел на нос.
– Дорогая! – тихо сказал он. – Предлагаю тебе устроить счастье в отдельно взятой стране.
– Согласна, – кивнула Дина, поцеловав Левина в нос. – Почему бы и нет?!