Кто весел, тот и прав.»
незаменимый Марат Шериф
Катерина сидела на кухне и рассматривала за окном небо. Облаков было – раз, два, три, четыре, пять. Вчера в это время было всего три.
«Будем считать это утро пасмурным», – подумала она и улыбнулась.
Есть совсем не хотелось, потому что тошнило. Или нет, тошнило от того, что очень хотелось есть. Проблему эту было невозможно решить. Есть или не есть? Она потянулась за сигаретой.
– Тебе нельзя, – из-за спины вдруг возник Мат-Мат и сильно шлёпнул её по руке.
– Немножко можно. – возразила она. – Чуть-чуть никотина просто необходимо любому организму.
– Взрослому организму, – поднял палец вверх Мат-Мат. – А у тебя внутри ещё один организмик – ма-аленький такой организмёшник, и ему этот никотин на фиг не нужен, он ему только навредит!
– Не навредит! – заныла Катя.
– Навредит.
– Не навредит!
– Навредит.
– Если бы я знала, что ты станешь таким занудой, я никогда не вышла бы за тебя замуж.
Зануда был чисто выбрит, от него пахло парфюмом, и он был привычно закутан в шёлковый синий халатик.
– Ну хоть ты покури, а я понюхаю! – взмолилась Катя.
– Нет! – Мат-Мат топнул босой ногой, открыл крышку кастрюли и с наслаждением понюхал дымок. – Тебе нужно поесть. Я с утра сварил отличный супец!
– Меня тошнит. Меня всё время тошнит.
– Тебя тошнит, а пацана не тошнит. Он есть просит. Слышишь, он пищит: «Ма-ма! Су-па! Су-па!»
– Он пищит: «Ку-рить! Ку-рить!» – Катерина тоже топнула ногой.
– Слушай, так может, ему героинчику сразу?..
– При чём тут героинчик? – опешила Катерина. – И вообще, никто ещё не сказал, что это пацан.
– Ну, никто ещё и не сказал, что это девка. Так, ваше величество, как вас там, – Мат-Мат отцепил с холодильника примагниченную бумажку и прочитал: – Марримба Катерина Ивановна Ункулункулу Мбондо, чего вам наковырять из супчика?
– А что там есть?
– Там есть фасоль, морковка, маленькие, хорошенькие кусочки мяса, немножко лука…
– Во, давай варёного лука, пацанчик обрадуется.
Мат-Мат посмотрел на неё сочувственно и ложкой стал вылавливать на тарелку варёный лук.
– Ты не передумаешь? – на всякий случай спросил он.
– Нет. Или сигарета, или варёный лук. От всего другого меня тошнит.
Мат-Мат вздохнул, поставил перед ней тарелку, налил себе суп и сел рядом завтракать.
– Только идиоты завтракают супом, – сказала Катя, цепляя вилкой и с аппетитом поедая лук.
– А мы и есть идиоты. У нас нефть, газ, золото, алмазы, алюминий, титан, и эта… как её ниобиевая руда. А мы до сих пор торчим в холодной Москве.
– Вот рожу и поедем, – с набитым ртом ответила Катерина. – Покажу им маленького наследника. А пока и тут дел хватает. У тебя работа, у меня – дела. С этой сетью кафе дел невпроворот! Управляющие всё делают неправильно. Они неправильно строят рекламную политику, неправильно подбирают и обучают персонал, они неправильно считают и расходуют деньги! И потом, я не могу сейчас просто так бросить агентство! Верещагин тупой! Из него креативщик, как из меня… Дездемона! Андреич рыдает и плачет, просит Верещагина подучить, передать ему, так сказать, опыт. Ну разве можно научить креативу?! Разве можно передать собственные мозги?! Верещагин пыхтит, старается, боится потерять это место. А если я его брошу, он точно его потеряет! Я учу его ловить идеи из космоса. Вот дали задание обозвать джинсовый магазин и придумать ему логотип. Какой только дряни они там в отделе не напридумывали! И «Поднебесный ковбой», и «Солнечная долина», и «Джинсовый рай»! Вот как бы ты обозвал джинсовый магазин?
– «Лимпопо», – пробурчал Мат-Мат, шумно хлебая суп.
– Точно! – заорала Катерина и бросилась к телефону.
– А логотип, – вслед ей заорал Мат-Мат, – гнилой лимон в шляпе!
– Андрей Андреич! – крикнула Катерина в трубку. – Это я, Ункулункулу Мбондо! Хорошо, что узнал! Значит так, магазин называем «Лимпопо», а логотип – гнилой, нет, просто лимон в шляпе! Да, я гений! Да, креативу научить невозможно! Да, ещё минимум пять месяцев я вас не брошу! Что?! Разбежался с женой? Что так на старости лет? Ой, после стольких лет жизни! Зануда?! Мой тоже зануда. Курить не даёт и кормит варёным луком. Да ты что? Так и сказала, что ты лысый козёл, который её не ценит? Нет, ну мой до такого пока не докатился. С перчатки всё началось? – Катерина плюхнулась со всего маха на стул. – Какой ещё перчатки? Ты потерял подаренные ею перчатки? Одну?! Прошлой весной? А какая она была? Чёрная, кожаная, очень даже не новая. Слушай, какая мелочная у тебя женщина. – Покосившись на Мат-Мата, Катерина нырнула с трубкой в спальню. – Слушай, Андреич, твоя долбаная перчатка находится у меня. Если бы не она… я не взяла бы тогда отпуск, не попала бы в передрягу, не ждала бы сейчас ребёнка, и… у тебя бы не было этого шикарного названия магазина – «Лимпопо»! Приезжай, забирай свой трофей и мирись с женой. Если человек дорожит твоим отношением к своим подаркам, с этим человеком нельзя разбегаться! Всё. Целую тебя в твою роскошную лысину. Пока.
Она вышла из спальни с видом нашкодившей девочки.
Мат-Мат мыл на кухне посуду.
– Что, шушукаемся с начальством? – спросил он, оттирая намыленной губкой тарелку.
– Но ты же шепчешься со своим Фёдорычем в ванной по телефону практически каждый вечер!
– Сравнила! – фыркнул Мат-Мат. – То Фёдорыч, а то Андреич! Кстати, если бы не Фёдорыч, фиг бы бабушка Матильда получала раз в месяц свою любимую «белую пыль». Где это видано, чтобы по распоряжению генерала-майора «рассыпуху» по адресу доставляли? Проникся мужик!
– Вот и Андреич проникся! Хочет быть крёстным папой нашему пацану.
– Боже упаси! – Мат-Мат чуть не грохнул тарелку. – Боже упаси! Лысый, толстый, старый крёстный папа! Ну нет! Крёстным папой будет Фёдорыч!
– А он не лысый?
– Нет.
– Не толстый?
– Нет.
– Не старый?
– Нет!
– Слышь, познакомь!
Он замахнулся на неё полотенцем и погнал по комнатам, нагнав, как обычно, в спальне. Она плюхнулась на атласное синее покрывало, и он всё же шлёпнул её полотенцем по ляжке. Потом сел рядом и сказал:
– Я вот всё время думаю, беби, он будет беленький или чёрненький – наш пацан?
– Я думаю, беленький, – сказала Катя.
– А я думаю, чёрненький, – возразил Мат-Мат.
– У Зойки родился рыжий, – задумчиво произнесла Катерина.
– А у Верки как баклажан, – продолжил Мат-Мат.