– Кричи! – приказал Славка, усилив нажим пистолета на её позвоночник.
– Мамахен! – взвизгнула Нелли.
Портьеры мгновенно раздвинулись, и между ними появилось бледное лицо Полины. Увидев Нелли, она распахнула окно.
– Мамахен, если ты не отпустишь Лидию, меня убьют! – радостно сообщила Нелли матери, кивком указав на Славку.
– Почему у тебя шоколад на губах? – заорала Полина. – Ты опять ела батончики?! У тебя семь килограммов лишнего веса!! Где ты берёшь сладкое, дрянь?! Мне скоро стыдно будет выходить с тобой на улицу!
– Мамахен, меня убьют, если ты… – голос у Нелли задрожал, и она вдруг заплакала. – Если ты не перестанешь попрекать меня лишним весом! У меня лишних всего пять килограмм! Пять, а не семь!
Полина со звоном захлопнула окно.
– Твоя мамахен… того? – Славка постучал пистолетом себя по лбу.
– Она хорошая, – всхлипнула Нелли. – Только её эго такое огромное, что заслоняет собой материнские чувства.
– Да-а, лучше уж быть сиротой, чем жертвой такого эго, – сказал Славка, понимая, что его грязный метод потерпел неудачу.
– Что бы ты понимала! – Нелли утёрла глаза рукавом халата и вдруг подняла на него глаза: – Скажи, я правда толстая?!
– Что ты! По-моему, в самый раз! Сейчас худые никому не нравятся.
– Ты добрая. – Нелли взяла его за руку, и они пошли по дорожке, словно старые, добрые подруги. – Я когда нервничаю, всегда ем сладкое. А разве в нашей семейке можно не нервничать?
– Нельзя, – согласился Славка. – В вашей семейке лучше сразу повеситься.
– А шоколад увеличивает выброс гормона счастья. Хочешь? – Нелли протянула ему шоколадку, которую достала из кармана.
– Нет, – Славка отвёл её руку. – У меня счастливых гормонов и так выше крыши.
– Счастливая! – Нелли развернула шоколадку и целиком засунула её в рот. – Скажи, ты, как и все в этом доме, ищешь убийцу Горазона? Чтобы получить бабкины деньги?
Славка не хотел врать, поэтому промолчал. Он уже сам не знал, что он делает в этом доме – ищет убийцу, спасает Лидию, или просто развлекается, получая порцию адреналина и тех самых гормонов счастья, которых без шоколада не получить никак.
– Тебе не кажется, что павлинов стало гораздо меньше? – указал он на лужайку, стараясь уйти от неприятного разговора.
– Я их не пересчитывала! – фыркнула Нелли. – Зато иногда мне кажется, что бабульхен жива!
– Что?! – от неожиданности Славка остановился и даже слегка подпрыгнул. – Почему тебе так кажется?
– Энергетика! – Нелли потёрла в воздухе пальцами. – В доме нет энергетики мёртвой бабульхен!
– А… какая есть? – опешил Славка.
– Нормальная, живая, немного скандальная, немного пафосная энергетика, которая всегда была при живой бабке. Она мне даже приснилась вчера! Сидит в воде, трясётся от холода и говорит: «Спаси меня, я плавать совсем разучилась!»
– Плавать, – прошептал Славка. – Плавать! – заорал он. – Какой же я идиот! – треснул он себя по голове крокодиловой сумкой. – Трубы, конденсат, сырость и холод! Это ж бассейн!!! Это бассейн!!! Там, где спускают воду…
– Что? – не поняла Нелли. – Почему ты идиот, а не идиотка?!
Но Славка уже со всех ног мчался к дому.
– А, кстати, павлинов действительно почти не осталось! – крикнула ему вслед Нелли и достала из кармана ещё одну шоколадку.
Криса на кухне не было.
Нигде никого не было, кто мог бы подсказать Славке, где находится дверь, за которой прятались все эти водопроводные кишки. В отчаянии Орлик забежал в бассейн, трижды крикнул «Ида Григорьевна!» и зачем-то простучал стены.
Все эти телодвижения не принесли никаких результатов.
Чтобы сосредоточиться и подумать, Славка сел на пластиковый стул и схватился за голову, зажав сумку между ногами.
Значит, вывод получался один – прекрасный, умный и единственно верный вывод: Ида Григорьевна находится там, где спускают воду в бассейне. Кто её туда затащил и зачем? В ответе на этот вопрос наверняка крылось процентов восемьдесят ответа на вопрос «кто убил Горазона». Предстояло действовать, но – как, Славка не знал. Посвящать в свои открытия никого не хотелось, хотя бы потому, что он мог оказаться неправ, а выглядеть смешным ему до чёртиков надоело.
– Эй! – крикнул Орлик на всякий случай и вдруг отчётливо увидел в воде сливное отверстие. Славка вскочил. Включив всё своё пространственное воображение, он начал носиться по первому этажу, суя свой нос в каждую щель и вопя:
– Ида! Ида Гри… Григорьевна! Э-эй! Григорьевна! И-ида!!
Подходящая дверь нашлась только одна. Массивная, из толстого железа, с ма-аленькой дырочкой для ключа и коротким ругательным словом, написанным губной помадой.
Дверь, конечно же, оказалась закрыта. Славка осторожно попинал её ногой. Там, внутри, царила мёртвая тишина. Славка пнул дверь сильнее, – так, что гул полетел по бесконечному коридору, а железо задребезжало.
Когда всё стихло, ему показалось, что в замочной скважине кто-то дышит.
– Ку-ку, – сказал он в отверстие для ключа.
– Я тебе сейчас, кукушонок, ноги выдерну и в уши вставлю, чтобы размах крыльев мощнее был, – прошипел кто-то в замке.
– Ида Григорьевна, это вы?! – не поверил своему счастью Славка.
– Открывай дверь! – заорал голос, который нельзя было перепутать. – Открывай!!
– Чем?
– У тебя нет ключа, олух?!
– Только пистолет.
– Так стреляй!
Не раздумывая, Орлик выхватил пистолет и пальнул в замок.
– А-а-а! – заорала старуха.
За дверью послышался грохот, и – тишина…
– Ида Григорьевна!
При мысли, что он мог убить старуху, Славка едва не потерял сознание. Он уже начал валиться в банальный обморок, но за дверью послышалась возня, и почти родной, почти любимый голос сказал:
– Орлик, если я говорю «стреляй!», это значит, что сначала нужно подумать, а уж потом стрелять. Ты оцарапал мне щёку пулей, кукушонок!
– Извините… Я обещаю подумать!
– Стреляй, кукушонок!
– Отойдите подальше! Лягте на пол! Прижмитесь!!
– Ну?! Почему не стреляешь?
– Думаю.
– Я отошла! Легла! Прижалась! Ну?! Почему ты не стреляешь?!
– Думаю…
– Орлик, я тебя удушу.
– Если выберетесь, Ида Григорьевна. Это дверь гораздо мощнее, чем мой пистолет. Боюсь, убить из него человека гораздо легче, чем выбить замок.
Дыхание за дверью затихло. Шорох прекратился.