И вот Шелтон, как был, без сюртука, подсел к столу н на бумаге с адресом и гербом Холм-Окса написал Феррану записку:
"Дорогой Ферран!
Мне очень жаль, что дела Ваши плохи. Вам, видно, чертовски не везет. Надеюсь, что, когда Вы получите эти строки, дела Ваши уже поправятся. Мне очень хотелось бы снова встретиться с Вами и поговорить, но я еще некоторое время пробуду вне Лондона и сомневаюсь, смогу ли я, даже когда вернусь, заехать навестить Вас. Держите меня au courant {В курсе (франц.).} всех Ваших передвижений. Посылаю Вам чек.
Искренне Ваш Ричард Шелтон".
Тут внимание Шелтона отвлекла залетевшая в комнату ночная бабочка, которая принялась кружить около свечи; пока Шелтон ловил ее и выпускал на свободу, он успел забыть, что не вложил чека в конверт. Утром, когда он еще спал, лакей, придя чистить его платье, забрал вместе с ним и письмо. Так оно и пошло без чека.
Однажды утром, неделю спустя, Шелтон сидел в курительной с джентльменом по имени Мэбби, который рассказывал ему, скольких куропаток он лишил жизни 12 августа прошлого года и скольких собирается лишить жизни 12 августа в этом году, как вдруг дверь отворилась и вошел дворецкий с таким видом, словно собирался сообщить некую роковую тайну.
- Вас спрашивает какой-то молодой человек, сэр, - тихо сказал он, наклоняясь к Шелтону. - Но не знаю, пожелаете ли вы принять его, сэр.
- Молодой человек? - повторил Шелтон. - Что за молодой человек?
- Я сказал бы, что он похож на иностранца, сэр, - извиняющимся томом сказал дворецкий. - Он в сюртуке, но выглядит так, словно немало прошел пешком.
Шелтон поспешно встал: описание незнакомца не предвещало ничего хорошего.
- Где он?
- Я провел его в заднюю комнатку на половине молодых леди, сэр.
- Хорошо, - сказал Шелтон. - Я сейчас выйду к нему...
"Какого черта!" - подумал он, сбегая по лестнице.
Со странной смесью удовольствия и досады вошел Шелтон в маленькую комнатку, где помещались пернатые и четвероногие любимцы молодых обитательниц дома, их теннисные ракетки, клюшки для гольфа и прочее девичье хозяйство. Ферран стоял под клеткой с канарейкой, сжимая обеими руками шляпу и растерянно улыбаясь. На нем был старый сюртук Шелтона, доверху застегнутый; он выглядел бы совсем франтом, если бы не следы утомительного путешествия пешком. К тому же он надел пенсне, несколько скрадывавшее циничное выражение его голубых глаз и вместе с тем не вполне соответствовавшее всему его облику нечестивца и смутьяна. Но даже среди этой чуждой для него обстановки он производил впечатление человека, сознающего, что он делает, и распоряжающегося своей судьбой, - а это и привлекало в нем больше всего.
- Рад вас видеть, - сказал Шелтон, протягивая ему руку.
- Простите мою бесцеремонность, - начал Ферран, - но после всего, что вы для меня сделали, я считал своим долгом предупредить вас о своем отъезде из Англии, если у меня не хватит больше сил искать здесь работу. Деньги мои совсем подходят к концу.
Шелтону показалось, что он уже слышал однажды последнюю фразу.
- Но я писал вам, - сказал он. - Разве вы не получили моего письма?
Легкая судорога передернула лицо скитальца; он достал из кармана письмо и протянул его Шелтону.
- Вот оно, мосье.
Шелтон с удивлением уставился на письмо.
- Но ведь я посылал чек! - сказал он.
Ферран без улыбки смотрел на Шелтона, словно тот нанес ему тяжкое оскорбление, забыв вложить чек в конверт.
Шелтон невольно бросил на него недоверчивый взгляд.
- Я... я же собирался вложить чек, - сказал он.
Ферран, у которого хватило такта промолчать, лишь скривил губы. "Я способен на многое, но только не на это", - казалось, хотел он сказать. И Шелтон тотчас почувствовал всю низость своих сомнений.
- Как это глупо у меня вышло, - сказал он.
- Я не собирался являться сюда без приглашения! - воскликнул Ферран. Я надеялся встретиться с вами где-нибудь поблизости, но, когда добрел сюда, почувствовал, что изнемогаю от усталости. Последний раз я ел вчера в полдень, а прошел я тридцать миль... - Он передернул плечами. - Вам теперь понятно, почему я должен был как можно скорее удостовериться, что вы здесь.
- Да, конечно... - начал было Шелтон и тотчас запнулся.
- Хотел бы я, - продолжал молодой иностранец, - чтобы кто-нибудь из ваших милейших законодателей оказался в этих местах с одним пенни в кармане. В других странах булочники обязаны продавать покупателю столько хлеба, сколько ему нужно, даже если ему нужно хлеба на пенни, а тут они не продадут и корки дешевле, чем за два пенса. У вас не поощряют бедности.
- Что вы думаете теперь делать? - спросил Шелтон, чтобы выиграть время.
- Как я уже писал вам, в Фолкстоне мне делать нечего, хотя я и пожил бы там еще, если бы у меня были деньги на оплату кое-каких расходов. Казалось, Ферран решил лишний раз упрекнуть своего покровителя за то, что тот забыл послать ему чек. - Говорят, что к концу месяца дела там должны улучшиться. Но я подумал, что теперь, когда я уже овладел английским языком, мне, может быть, удастся получить место учителя иностранных языков.
- Понятно, - сказал Шелтон
На самом же деле он ничего не понимал и положительно не знал, как быть. Дать Феррану денег и попросить его убраться отсюда было бы слишком грубо; к тому же у Шелтона в эту минуту не было при себе ни пенса.
- Только умение философски смотреть на жизнь помогло мне пережить эту неделю, - продолжал Ферран, пожимая плечами. - В прошлую среду, когда я получил ваше письмо, у меня было ровно восемнадцать пенсов в кармане, и я решил поехать к вам. На эти деньги я и добрался сюда. Но силы мои почти иссякли.
Шелтон потер подбородок.
- Постараемся что-нибудь придумать, - начал было он, но тотчас заметил по лицу Феррана, что кто-то вошел в комнату. Обернувшись, он увидел в дверях Антонию.
- Одну минуту, - пробормотал он и, подойдя к Антонии, вышел с ней из комнаты.
Как только они очутились за дверью, она спросила с улыбкой:
- Это, конечно, тот самый молодой иностранец? Вот интересно!
- Да, - медленно ответил Шелтон. - Он пришел посоветоваться со мной насчет места учителя или чего-нибудь в этом роде. Как вы думаете, ваша матушка не будет возражать, если я проведу его наверх, чтобы он мог умыться? Он долго шел пешком. И нельзя ли дать ему позавтракать? Он, должно быть, голоден.
- Конечно! Я сейчас скажу Добсону. Хотите, я поговорю об этом с мамой? Он выглядит очень мило, Дик.