— Конкретное предложение! — повторила Елизавета и с презрением ткнула пальцем в лежащий на столе планшет. — Он предлагает нам всего-навсего прекращение огня — что спасает его от потери Ловата и даже столичной системы — под лозунгом «простора для свободных переговоров»! Ну а что касается этого гнусного лицемерия, насчет того, что «мы разделяем боль утраты ваших погибших лидеров, ибо сами претерпели подобное несчастье»…
Губы королевы сложились так, словно она хотела плюнуть.
— Параллели, естественно, проводить сложно, но и мы, и они действительно претерпели изменения в составе правительства, — с вкрадчивым спокойствием начал Высокий Хребет, — хотя все, безусловно, скорбят о безвременной кончине герцога Кромарти и графа Золотого Пика, не исключено, что эти изменения повлекут за собой положительные результаты. Мне трудно представить, чтобы Пьер обратился к нам с таким предложением, а вот Сен-Жюст, очевидно, более прагматичен. Несомненно, именно изменения в составе правительства навели его на мысль о том, что мы можем заинтересоваться подобным предложением. И если это так, то достойный мир сможет стать истинным памятником герцогу Кромарти и вашему дяде.
— Если вы еще хоть раз позволите себе упомянуть моего дядю, я лично приложу вас физиономией о крышку этого стола, — сказала Елизавета со смертельным спокойствием.
Барон отшатнулся, попытался быстро выговорить какую-то невнятную фразу, но сбился, ибо кот на плече королевы издал леденящее кровь шипение. Не сводя глаз с Ариэля, оскалившего острые, белоснежные клыки, Жанвье нервно облизнул губы и гулко сглотнул.
— Прошу прошения, ваше величество, — произнес он наконец в напряженной тишине. — Я никоим образом не хотел выказать ни малейшего неуважения. Моя мысль сводилась к тому, что трагические перемены, произошедшие по обе стороны фронта, возможно, привели к созданию условий для подлинных переговоров и заключения прочного мира. И, как справедливо говорит графиня Нового Киева, на нас лежит моральная ответственность, заставляющая искать все способы положить конец людским и материальным потерям.
Окинув его презрительным взглядом, Елизавета закрыла глаза и заставила себя сесть на место. Чертов характер! Если у нее и была слабая надежда перетянуть на свою сторону кого-то из членов кабинета, то эта вспышка раздражения положила конец всем расчетам.
— Милорд, — произнесла она почти обычным тоном, — суть дела в том, что с их стороны никаких изменений не произошло. Разве вы не слышали, о чем свидетельствовал Амос Парнелл? Пьер и Сен-Жюст убили президента Гарриса, уничтожили все прежнее правительство и с тех пор правили Народной Республикой. Пьер погиб, а Сен-Жюст, кровавый палач и мясник, унаследовал его пост, его взгляды и его преступления. Людские жертвы для него ничто, для него важны власть и победа государства. Его государства. Из чего следует, что любые мирные предложение есть не что иное, как уловка, призванная выиграть время и, избежав разгрома, попытаться накопить силы для возобновления войны. И мы собираемся дать ему это время?
— Я рассматривал и такую возможность, — ответил Высокий Хребет. Лоб его покрывала испарина, но он тоже сделал усилие и вернулся к обычному тону. — Мы обсуждали ее с адмиралом Яначеком.
Он кивнул в сторону нового Первого лорда Адмиралтейства, сэра Эдварда Яначека, и гражданский глава КФМ выпрямился в кресле.
— Я детально рассмотрел ситуацию, ваше величество, — сказал он с покровительственным видом профессионала — хотя последний раз командовал космическими силами более тридцати лет назад. — Да, нельзя исключать того, что цель Сен-Жюста действительно состоит в том, чтобы получить временную передышку. Но он не извлечет из этого никакой выгоды. Технический разрыв слишком велик. Все, чем они располагают, не идет ни в какое сравнение с разработками адмирала Хэмпхилл.
Он улыбнулся, и Елизавета стиснула зубы. Леди Соня Хэмпхилл доводилась Яначеку кузиной… и Первый лорд держался так, будто все ее идеи принадлежали главным образом ему.
— Безусловно, пока им не по силам тягаться с графом Белой Гавани, — сказала Елизавета, порадовавшись тому, что при упоминании Хэмиша Яначек скривился, как от зубной боли. Вражда между двумя адмиралами насчитывала не один десяток лет и была столь же ожесточенной, сколь и непримиримой. — Но кто может сказать, до чего додумается враг, если дать ему передышку?
— Ваше величество, этот вопрос входит в сферу моей компетенции, — ответил Яначек. — Наши новые системы есть продукт многолетней работы специалистов несравненно более высокого уровня, нежели лучшие инженеры Республики, в цехах и лабораториях оснащенных так, как им и не снилось. Ничто из наших новинок не может быть воспроизведено в Народной Республике раньше, чем через пять стандартных лет. Несомненно, этого времени хватит, чтобы либо заключить разумное мирное соглашение, либо понять, что Сен-Жюст действительно просто тянет время. Ну и конечно, флот будет следить за ними и не упустит из внимания ни малейшей угрозы.
— Вот видите, ваше величество, — вновь вкрадчиво заговорил Мишель Жанвье. — Риск минимален, а возможный выигрыш огромен. Мы можем положить конец несусветным затратам и кровавой войне против противника, миры которого мы все равно не собирались присоединять к Королевству. Как говорит графиня Нового Киева, надо дать миру шанс.
Елизавета обвела взглядом собравшихся: кто-то отвел глаза, кто-то, напротив, встретил ее взгляд с вызовом.
— А если наши союзники не согласятся с вами, милорд? — спросила она наконец.
— Это было бы достойно сожаления, — с улыбкой ответил Высокий Хребет. — Однако именно Звездное Королевство вынесло на себе основную тяжесть войны, и оно вправе самостоятельно искать путь положить конфликту конец.
— Даже без учета мнения партнеров по Альянсу? — спросила Елизавета.
— Я внимательно изучил все соглашения и не обнаружил в них запрета на сепаратные переговоры, — парировал Жанвье.
— Может быть, такой запрет забыли включить туда, поскольку никто из союзников не предполагал, что его могут хладнокровно предать? — осведомилась королева.
— Можно посмотреть на это и так, — побагровел Высокий Хребет. — Но с другой стороны, если наши переговоры с Республикой увенчаются успехом, за этим последует и заключение мира между Республикой и нашими союзниками. В таком случае это не предательство, но скорее достижение истинной цели подобных союзов: мира, надежных границ и устранения военной угрозы со стороны Народной Республики.
У него на все есть ответ, поняла королева, и ей не требовалось обращаться к Ариэлю, чтобы убедиться в согласии всего Кабинета с этим подонком. И, призналась она себе с горькой откровенностью, в этом есть и ее вина. Ей следовало держать рот на замке, сдерживать свои порывы и тянуть время, а она слишком рано раскрыла все карты. Члены Кабинета Жанвье поняли, что обрели в ее лице врага. Но вот чего она никак не ожидала, так это того, что страх перед местью, которую обрушит она на них при первой же возможности, сплотит их воедино. Любые противоречия между министрами поглотила необходимость противостоять самой серьезной для них угрозе — королеве. У нее не было надежды расколоть этот враждебный лагерь, а не имея на своей стороне ни одного члена Кабинета, даже королева Мантикоры не имела конституционного права отвергнуть политический курс, предложенный премьером, министром иностранных дел, министром внутренних дел и Первым лордом Адмиралтейства.