Никто из офицеров Хонор не был протеже адмирала Курвуазье, но многие у него учились, и он был одним из самых уважаемых офицеров флота даже для тех, кто никогда не встречал его лично. Если был шанс расправиться с теми, кто его убил, экипаж был только рад этому.
– Запись готова, капитан, – сказала лейтенант Метцингер.
– Отошлите ее. Потом установите еще одну телеконференцию с «Аполлоном» и «Трубадуром». Удостоверьтесь, что у коммандера Трумэн и коммандера МакКеона есть копии сообщения сэра Энтони и подсоедините их к терминалу в моей комнате для инструктажа.
– Есть, мэм, – сказала Метцингер, и Хонор встала. По пути к люку в комнату инструктажа она оглянулась на Андреаса Веницелоса.
– Мистер ДюМорн, вахта ваша. Энди, пойдем со мной.
Ее голос был все еще резким, а лицо застывшим. Горе и вина рвались на волю, раздирая ее душу, но она отказывалась прислушаться. С этим успеется разобраться после охоты.
– Есть, мэм. Вахта моя, – тихо сказал ей в спину лейтенант-коммандер ДюМорн, когда она открыла люк. Она его уже не слышала.
Коммандер Мэннинг остановился перед комнатой для инструктажа и глубоко вдохнул.
Мэннингу нравился капитан Ю. Во флоте, где многие офицеры происходили из семей Законодателей, он был редким примером человека, который сделал себя сам. Ему наверняка пришлось нелегко, но каким-то образом капитан вплотную приблизился к флагманскому рангу и при этом не забыл, что пережил по пути. Он обращался с офицерами твердо, но с уважением и никогда не забывал тех, кто хорошо ему служил. Томас Тейсман командовал «Владычеством» потому, что он служил с Ю раньше и Ю хотел именно его видеть на этой должности. Самого Мэннинга назначили старпомом на «Гнев» по тем же причинам. Такое обращение принесло капитану верность и личную преданность многих, но он, в конце концов, был человеком. У него случались плохие дни, а когда командир – любой командир – не в настроении, подчиненные ходят на цыпочках.
А сегодня у капитана были все поводы потерять спокойствие, подумал Мэннинг, нажав на кнопку вызова.
– Да? – Донесшийся сквозь динамик голос был, как всегда, вежлив, но для знавших его хорошо в нем чувствовалась опасная ровность.
– Коммандер Мэннинг, сэр.
Люк открылся. Мэннинг вошел и встал по стойке смирно. Какое-то шестое чувство подсказало ему сделать это по-хевенитски.
– Вы хотели меня видеть, сэр?
– Да. Садись, Джордж.
Ю указал на стул. Коммандер слегка расслабился, когда капитан назвал его по имени.
– Какова ситуация с пятым силовым лучом?
– Инженеры говорят, еще десять-двенадцать часов. – Лицо Ю напряглось, и Мэннинг постарался избежать оправдывающегося тона. – Компоненты не были рассчитаны на такой высокий уровень постоянного потребления энергии, капитан. Инженерам придется добираться до сердечника, чтобы сделать необходимые замены.
– Срань Господня!.. – Ю нервно взъерошил волосы – чего он никогда не позволил бы себе в присутствии масадца, – а потом неожиданно грохнул кулаком по столу.
Мэннинг постарался не вздрогнуть. Для капитана такие взрывы были не характерны, но эти масадцы могли и святого свести с ума. Мысль была несмешной, но факт, что капитан уже опустился до ругательств, показывал, насколько его довели.
Ю снова ударил по столу, потом со стоном откинулся в кресле.
– Они идиоты, Джордж, чертовы идиоты! Мы могли бы уничтожить все, что осталось у Грейсона, за час, да даже за пятнадцать минут, но они нам не дают!
– Да, сэр, – тихо сказал Мэннинг. Ю поднялся на ноги и стал ходить взад-вперед по комнате, как тигр в клетке.
– Если бы дома мне кто-нибудь сказал, какие здесь люди, я бы назвал его лжецом, – прорычал Ю. – Мы почти добили Грейсон, а они способны видеть только собственные потери! Черт побери, на войне людей убивают! И поскольку «Мадригал» потрепал их дохлый флот, они наложили в штаны так, будто против них уже выступил основной флот Мантикоры!
На этот раз Мэннинг тактично промолчал. Что бы он ни сказал, было бы только хуже.
Никто, включая капитана Ю, не был готов к тому, насколько хороши оказались противоракетные системы мантикорцев. Они знали, что электронное оборудование на Мантикоре лучше, чем у них, и заложили в расчеты некий коэффициент превосходства и для остальных систем, но скорость и точность обороны «Мадригала» изумила всех. Простого уничтожения не вышло, и если бы эсминец не перегрузил свои системы, пытаясь прикрыть остальные корабли, то он скорее всего ушел бы вообще неповрежденным.
При настоящем боевом контакте все было бы по-другому: их компьютеры смогли бы оценить реакции «Мадригала» и изменить схему ведения огня и настройки, пока не научились бы обходить его защиту. Но им удалось сделать только по одному залпу с каждого корабля, и эсминец сбил слишком много их ракет.
«Иммигранты» в экипаже «Гнева» чувствовали себя униженными – в конце концов, это их техника так неудачно себя показала, – но масадцы восприняли ситуацию гораздо болезненнее. Меч Саймондс был в бешенстве, когда «Мадригал» и два уцелевших грейсонца вырвались из зоны обстрела. Мэннинг до сих пор удивлялся тому, как капитан умудрился сдержаться, пока Меч орал на него. Он понимал, что, несмотря на внешнее спокойствие, Ю был как никогда близок к убийству, когда Саймондс отказался приказать Фрэнксу обойти «Мадригал» и преследовать грейсонцев.
Саймондс задергался от бешенства, услышав предложение Ю. То, как «Мадригал» прошел засаду, не только разозлило, но и напугало его. Меч прекрасно понимал, что, как только эскадра Фрэнкса перегруппируется, чтобы обойти «Мадригал», хотя бы несколько ее кораблей неминуемо попадут под огонь.
Конечно, он был прав, но реакция Меча на угрозу окончательно доказала, что тактик он никакой. Если бы корабли Фрэнкса рассеялись, то «Мадригал» один или два уничтожил бы ракетами, но остальные оказались бы за пределами зоны обстрела эсминца. Он просто не сумел бы достать столько целей. Но Саймондс поддержал решение Фрэнкса держаться вместе для взаимной поддержки – и заплатил цену, которую всегда приходилось платить нерешительным тактикам. Масадские корабли даже сбросили скорость при встрече с «Мадригалом», чтобы поймать его в зону действия своего оружия и удержать там!
Все это напоминало толпу с дубинками, которая атакует человека с пульсером. Ракеты «Мадригала» взорвали крейсера «Самсон» и «Ной» и эсминец «Трон» еще на подходе. А потом масадцы вошли в зону действия энергетического оружия – и все бесконечно ухудшилось. Крейсер «Давид» выжил, но от него остался, собственно, один корпус. Эсминцы «Херувим» и «Серафим» были искалечены раньше, чем подошли на расстояние действия их собственного энергетического оружия.
Конечно, после этого дошло дело и до дубинок. Хоть энергетическое оружие у масадцев и грубое, их было слишком много, и «Мадригал» разорвали на кусочки. Но даже смертельно раненный, мертвой хваткой мантикорец вцепился в эсминцы «Ангел» и «Архангел». Он колотил их, пока у него не кончился боезапас, а потом забрал «Архангел» с собой. Из всей окружившей его эскадры только крейсер «Соломон» и эсминец «Доминион» сохранили боевую эффективность – и, конечно, решение Фрэнкса замедлить ход для самоубийственной стычки привело к тому, что выжившие грейсонцы сбежали.