Нимиц на ее коленях сердито зашипел, выгнул спину и выпустил когти. Хонор почувствовала, как рушатся и тают под напором обжигающей ярости остатки льда, и на гребне нахлынувшей войны гнева пришло понимание. Лишь один человек на свете в своей болезненной ненависти к ней мог дойти до того, чтобы заказать убийство Пола. Уже зная ответ, она вопросительно взглянула на Рамиреса, чтобы получить подтверждение своей догадки.
– Его наняли, мэм, – тихо произнес полковник. – Нанял граф Северной Пещеры.
Развернув в пол-оборота кресло в своей маленькой каюте на борту корабля, Томас Рамирес пристально смотрел на мужчину в зеленом мундире, сидевшего перед его письменным столом. Майор Эндрю Лафолле отвечал ему таким же оценивающим взглядом. За этим угадывалось некоторое напряжение, не гнев или недоверие, а нечто вроде опаски, какую могли бы проявить при первой встрече два сторожевых пса.
– Итак, майор, – прервал молчание Рамирес, – правильно ли я понимаю, что вы с вашими людьми считаете себя постоянными сопровождающими леди Харрингтон? В то время как из разговора с коммандером Чандлер я понял, что это было временное назначение, произведенное по настоянию Протектора Бенджамина.
– Прошу прощения за некоторую путаницу, сэр, – отозвался Лафолле.
Для уроженца Грейсона майор был очень высок и крепок, однако Рамиресу уступал в росте на целую голову и в сравнении с ним казался чуть ли не тщедушным. Вдобавок полковник был на десять лет старше, хотя благодаря пролонгу выглядели оба офицера почти ровесниками. Впрочем, это ничуть не мешало Лафолле чувствовать себя уверенно. Он пригладил рукой темно-каштановые волосы, нахмурился, видимо прикидывая, как понятнее объяснить иностранцу суть дела, поднял глаза, устремив взгляд в какую-то точку над головой Рамиреса, и медленно, с отчетливым грейсонским произношением сказал:
– Боюсь, полковник, что в данный момент землевладелец не вполне правильно оценивает ситуацию.
Глаза офицеров снова встретились, и взгляд майора недвусмысленно дал понять, что это высказывание никоим образом не содержит в себе критики землевладельца, и всякий, предположивший иное, о том пожалеет.
– Не только ее помощник, но и она сама, кажется, считает нас временным сопровождением.
– Но это ошибка? – предположил Рамирес.
– Да, сэр. По закону Грейсона особу, облеченную саном землевладельца, всегда должна сопровождать личная охрана. И на нашей планете, и за ее пределами.
– Даже в Звездном Королевстве?
– И на нашей планете, и за ее пределами, – повторил Лафолле, и Рамирес моргнул.
– Майор, я в состоянии уразуметь, что этот своеобразный закон принят не вами лично, однако леди Харрингтон является также и офицером Королевского Флота.
– Я это знаю, сэр.
– Но вы, возможно, не знаете, что Устав корабельной службы запрещает допускать на борт военного корабля гражданских лиц или иностранцев, имеющих при себе оружие. Короче говоря, майор Лафолле, ваше присутствие здесь незаконно.
– Весьма об этом сожалею, – вежливо отозвался Лафолле, и Рамирес вздохнул.
– Майор, стоит ли так усложнять мое положение? – спросил он с невеселой усмешкой.
– В мои намерения никоим образом не входит создавать какие бы то ни было затруднения ни Звездному Королевству, ни Королевскому Флоту, ни вам лично, полковник. Единственное, что я собираюсь делать, это исполнять свой долг, охраняя моего землевладельца в соответствии с требованиями присяги.
– Капитаны звездных кораблей Ее Величества находятся под защитой Королевской морской пехоты, – сказал полковник чуть более сурово.
– Не сочтите это за неуважение, полковник, – спокойно, но твердо возразил Лафолле, – я ни в коей мере не хочу обвинить в случившемся вас, но до сего момента действия Королевской морской пехоты по защите интересов леди Харрингтон были не слишком успешны.
Полковник стиснул зубы, однако вздохнул и заставил себя остаться в кресле. Лафолле говорил таким тоном – учтивее некуда! – и в глубине души Рамирес не мог с ним не согласиться: Лафолле был прав. Поэтому полковник решил опробовать иную тактику.
– Майор, наш парламент проголосовал за объявление войны. Мы собираемся возобновить активные боевые операции, и леди Харрингтон, возможно, не вернется на Грейсон в течение долгого времени, возможно нескольких лет. Неужто десяток или дюжина – сколько их тут? – ваших людей…
– Нас двенадцать человек.
– Значит, двенадцать. И что, все двенадцать готовы провести невесть сколько времени вдалеке от родины, притом что Корпус морской пехоты готов принять на себя всю полноту ответственности за безопасность леди Харрингтон?
– Осмелюсь заметить, сэр, она не будет на протяжении всей войны безвылазно сидеть в каюте. А покинув корабль, леди Харрингтон останется без вашего эскорта. Кроме того – это к вопросу о разлуке с родиной, – должен сказать, что Грейсон рядом с нами до тех пор, пока мы находимся близ своего землевладельца.
Последние слова заставили глаза Рамиреса расшириться от удивления, и Лафолле позволил себе слегка улыбнуться:
– Так или иначе, сэр, по существу вашего вопроса я отвечаю утвердительно. Да, весь наш отряд готов провести вне Грейсона столько времени, сколько потребуется.
– Вы говорите за всех своих людей?
– А разве вы не смогли бы поручиться за своих?
Встретившись с полковником глазами, майор удерживал его взгляд, пока тот не кивнул.
– Вот и я могу, сэр. Тем более что все они – насколько я понимаю, как и здешняя охрана леди Харрингтон, – являются добровольцами.
– А могу я поинтересоваться, что побудило вас вызваться охранять леди Харрингтон? – спросил Рамирес.
Не уловив в его тоне ничего, кроме доброжелательного интереса, Лафолле пожал плечами.
– Разумеется, сэр. Я и мой старший брат, телохранитель Протектора Бенджамина, служили во дворце Протектора во время путча Маккавея. Брат погиб, а леди Харрингтон не только приняла на себя его обязанности по защите Протектора, но и голыми руками уничтожила его убийцу. Это случилось еще до того, как она спасла всю нашу планету. Таким образом, – майор снова взглянул Рамиресу в глаза, – Грейсон обязан ей свободой, а мой род перед ней в двойном долгу: она заменила моего брата в качестве защитника Протектора и отомстила за его гибель. Как только было объявлено о формировании гвардии лена Харрингтон, я вызвался добровольцем.
– Я вас понял, майор, – проговорил Рамирес, откинувшись в кресле и по-прежнему пытливо глядя на собеседника. – Прошу прощения за свой, может быть бестактный, вопрос. Насколько мне известно, далеко не все на Грейсоне в восторге от того, что в сан землевладельца возведена женщина. Учитывая это, можете ли вы столь уж уверенно утверждать, что все остальные разделяют ваши чувства?
– Все они добровольно вызвались нести именно эту службу, полковник, – ответил Лафолле, в голос которого впервые прокралась ледяная нотка. – Что же до личных мотивов каждого, то отец гвардейца Кэндлесса погиб на борту «Ковингтона» в битве за «Ворон» – в той самой, в которой сложил голову служивший на «Савле» старший брат капрала Маттингли. Гвардеец Ярд потерял двоюродного брата и дядю в первом сражении у звезды Ельцина, еще один его кузен уцелел в битве за «Ворон» лишь благодаря леди Харрингтон. Она настояла на том, чтобы поиски оставшихся в живых грейсонцев продолжались, несмотря на огромный риск. Импульсный маяк этого парня был поврежден, и наши датчики на могли его засечь. А «Бесстрашный» смог… и подобрал. В моем отряде нет ни одного человека, который не был бы в неоплатном долгу перед леди Харрингтон, но это еще не все. Она… особенная, сэр. Не уверен, что смогу это правильно объяснить, но…