– Каков анализ, Фред? – спросила Хонор, поворачиваясь к Бэгвеллу.
– Они смогут нас победить, миледи, – ровно сказал он. – Они быстрее, у них нет повреждений и преимущество в силах. Шесть-семь линкоров мы, наверное, сумеем уничтожить, но тем временем остальные уничтожат нас, и это если мы подойдем на расстояние энергетического оружия. Мы потеряли столько орудий, что ракетная перестрелка будет самоубийством.
– Какие ваши рекомендации?
– Придется избегать боя, миледи. – Бэгвеллу это явно не нравилось, но он был удивлен тем, что она вообще спросила. – Если мы сейчас вернемся на орбиту Грейсона, то у них не хватит огневой мощи, чтобы разбить и нас, и крепости.
– Понятно.
Хонор развернулась к своей панели, чтобы спрятать лицо от штаба, и на секунду дала волю отчаянной усталости и страху. Нимиц отстегнулся от ремня безопасности и соскочил к ней на колени, потом поднялся на задние лапы и прижал мордочку к ее щеке. Он замурлыкал, и Хонор обняла его и прижала к себе, гадая, кто командует этими хевами. Кто не растерялся и понял то, что сейчас разъяснил Бэгвелл? Что за офицер наблюдал за уничтожением группы вдвое большей, чем его собственная, но сохранил мужество и понял, что еще может все изменить и победить?
Она прикусила губу и начала размышлять. Она может уйти, если сделать это прямо сейчас, но «Дар Мантикоры» тогда не спасти. У поврежденного супердредноута не хватало ускорения, чтобы уйти от надвигающихся хевов, так что Хонор пришлось бы его списать. Возможно, придется бросить и «Великолепный», но насчет «Грозного», «Отважного» и «Яростного» Фред прав. Они еще могут уйти от врага под прикрытие орбитальных крепостей и спасти половину эскадры.
Или нет? Действительно ли это спасет их? Если у командира хевенитов хватило уверенности вернуться, он не остановится. Он способен уйти во внешнюю систему, отправить на них ракеты по баллистической траектории. И кроме того…
Она глубоко вздохнула и выпрямилась, поворачиваясь обратно к штабу.
– Боюсь, что так не получится, Фред, – сказала она, и начальник оперотдела посмотрел на нее удивленно. – Если мы уйдем, то потеряем «Дар» и, возможно, «Великолепный». Это уже плохо. А, кроме того, командир противника будет точно знать, что мы не в силах с ним сражаться. Он сможет начать обстрел Грейсона с дальнего расстояния, и тогда нам его не остановить. Я не думаю, что он настолько безумен, чтобы атаковать саму планету, но он может разрушить укрепления, верфи… фермы.
Она увидела понимание на лицах грейсонского штаба, представившего себе потерю двух третей источников продовольствия их мира.
– И это не единственная проблема, – продолжила она. – Вспомните о грузовых кораблях. Если бы их целью были наши верфи, то они шли бы с соединением Альфа, но они отделились вместе с Зулу. Это значит, что у них с самого начала была другая задача, и единственное, что приходит мне в голову, – это Эндикотт.
– Эндикотт, миледи? – повторил Сьюэлл, и она снова кивнула.
– Предположим, Аллен, что на этих кораблях морская пехота или даже просто груз современного оружия. У Эндикотта в пикете стоят корабли не крупнее линейного крейсера. Они не смогут остановить Зулу, и хевы прорвутся к Масаде, захватят орбитальные базы и посадят на планету грузовики с их грузом. А если Истинным попадет в руки современное оружие…
Она не закончила фразу, увидев понимание на лице Грега Пакстона, потом продолжила так же тихо и почти неохотно:
– У нас нет выбора. Если они решат, что мы слишком побиты и не можем сражаться, то будут делать что хотят вне цепи крепостей, даже если не сочтут нужным бомбардировать сами укрепления из космоса. Они могут уничтожить производство на астероидах, разрушить всю орбитальную инфраструктуру Эндикотта, залить Масаду кровью… Мы не можем этого допустить.
– Но как их остановить, миледи? – спросил Бэгвелл.
– Я знаю только один способ. – Она посмотрела на офицера по связи. – Говард, свяжитесь с «Великолепным». Узнайте, какое у них наибольшее безопасное ускорение.
– Есть, миледи, – ответил лейтенант-коммандер Бранниган.
Хонор снова повернулась к Сьюэллу.
– Как только мы узнаем максимальное ускорение капитана Эдвардса, Аллен, рассчитайте курс перехвата соединения Зулу по его лучшей скорости.
– Но… – начал Бэгвелл, потом глубоко вздохнул. – Миледи, я понимаю вашу логику, но у нас больше нет необходимой огневой мощи.
– Я думаю, мы сможем хотя бы повредить их линкоры, – ответила Хонор так же негромко. – Тогда они не смогут напасть на легкие силы ни здесь, ни в Эндикотте.
– И при этом, миледи, они уничтожат нашу эскадру, – еще тише сказал Бэгвелл.
Хонор посмотрела на него. Суетливый и педантичный начальник оперотдела ответил ей взглядом, в котором не было ни тени страха за себя, но она видела в его глазах и более глубокий страх. И Бэгвелл был прав, но иногда цена, которую приходится платить за успех, действительно ужасна. Хонор перевела взгляд на экран связи с командным мостиком «Грозного».
– Капитан Ю, – спросила она с усталой улыбкой, – вы согласны с анализом коммандера Бэгвелла?
– Да, миледи, – ответил Ю, глядя ей прямо в глаза.
– Понятно. Скажите, Альфредо, вы читали Клаузевица?
– «О войне», миледи?
Ю был удивлен. Она кивнула, и он задумчиво нахмурился, потом кивнул в ответ.
– Да, миледи, читал.
– Тогда, возможно, вы помните, что он сказал: «Войны ведутся людьми»?
Он долго молча смотрел на нее, и глаза его были почти такими же непроницаемыми, как в тот день, когда Хонор выяснила, что он будет капитаном ее флагмана. Потом он снова кивнул.
– Да, помню, миледи, – сказал он уже другим тоном.
– Ну что ж, капитан, пора проверить, прав ли он до сих пор. Как только коммандер Сьюэлл рассчитает курс, начинайте движение.
* * *
– Гражданин адмирал, противник меняет курс.
При этих словах Меган Хатауэй контр-адмирал Тейсман поднял руку, прерывая разговор с адмиралом Черновым через экран коммуникатора. Он резко развернулся к ней, а начальник оперотдела еще раз изучила новые данные. Потом она озадаченно нахмурилась и подняла голову.
– Похоже, они сворачивают примерно на ноль-семь-три ноль-ноль-восемь, гражданин адмирал. Ускорение примерно два-точка-четыре-пять километров в секунду в квадрате, скажем, двести пятьдесят g .
Тейсман сдвинул брови, потом подошел к основному экрану «Завоевателя» и уставился на него. Низкое ускорение доказывало, что корабли Харрингтон серьезно повреждены, как он и думал, но потом он увидел, что центр боевой информации проецирует на экране ее курс, и нахмурился еще сильнее. Это был уже не перехват в лоб, как с боевой группой 14.1, но через сорок семь минут ее эскадра пересечет его линию атаки. А тот факт, что она собирается пересечь ее, а не подойти нейтральным курсом, давал ей больше времени – примерно двадцать шесть минут, по расчетам центра боевой информации,–для стрельбы.