– Да, миледи! – Лафолле вытащил свой коммуникатор и начал отдавать команды, а Хонор наклонилась к микрофону на трибуне.

– Стойте! – крикнула она. – Остановитесь! Подумайте, что вы делаете! Не будьте такими, как он!

Ее усиленный динамиками голос перекрыл рев толпы, и кое-кто остановился, но ярость остальных уже не поддавалась контролю. Многие харрингтонцы продолжали погоню, и разрыв между ними и преследуемым все сокращался. Маршан бежал, как безумный, в страхе за свою жизнь, а сквозь толпу к нему прорывались гвардейцы в зеленых мундирах. Хонор вцепилась в трибуну, молясь, чтобы гвардейцы успели первыми.

Они не успели. Маршана сбили с ног – толпа исторгла вопль восторга, – и он вместе с поймавшим его человеком покатился вниз по сиденьям. Толпа волчьей стаей окружила их, кто-то рывком поднял священника на ноги. Он скорчился под ударами, прикрывая лицо руками, и тут, благодарение Господу, до него наконец добрались гвардейцы. Они окружили его, растолкав нападавших, и повели прочь от сидений сквозь бурю криков и угроз. Хонор вздохнула с облегчением.

– Слава Богу, – выдохнула она, закрыв лицо руками.

Гвардейцы вытащили избитого и окровавленного священника, впавшего в полубессознательное состояние, в безопасное место. На плече у Хонор яростно шипел Нимиц.

– Слава Богу! – снова прошептала она и, сморгнув слезы, открыла лицо.

И тут ее обняли хрупкие старческие руки.

Преподобный Хэнкс прижал ее к себе, дав поддержку, в которой она так нуждалась. В его яростном отвращении к мракобесию Маршана, доходившем до нее через Нимица, не было ни капли снисходительной жалости. Хонор обняла его в ответ, дрожа от горя, которое всколыхнули слова Маршана, и от осознания, насколько близок он был к смерти.

– Да, миледи, слава Богу, – звучный голос Хэнкса дрожал от гнева.

Преподобный заставил ее отвернуться от толпы и достал платок. Она утерла слезы, все еще оставаясь в его объятиях, и он продолжил так же сурово:

– И вам тоже спасибо. Если бы вы не среагировали так быстро…

Он вздрогнул, оборвав фразу, потом глубоко вздохнул.

– Спасибо, – повторил он, – и прошу вас принять мои извинения от имени Церкви. Уверяю вас, – сказал он, и его голос звучал спокойнее, но в то же время и жестче, куда безжалостней, чем она ожидала от человека с его мягким характером, – что с братом Маршаном мы… разберемся.

Глава 6

– Xай!

Хонор быстро и аккуратно сделала шаг по полированному полу, сохраняя равновесие, и ее деревянный тренировочный меч снова взлетел вверх. Меч мастера Томаса отразил удар в голову, и она отступила назад и влево, уходя от противника. Хонор восстановила равновесие и отбила его меч, на секунду высвободившись, и тут же скользнула клинком вдоль клинка Томаса, изогнув запястье, и сделала ложный выпад к его левой руке – все это единым движением.

– Хай! – снова крикнула она, отражая ответный удар в торс.

Но и его выпад тоже был ложным.

– Хо!

Томас ушел в сторону изящно – как танцор или облачко дыма. Хонор только крякнула, когда меч ударил по ее защищенной правой руке – как раз перед тем, как ее собственный удар достиг цели. Она немедленно опустила меч и поклонилась, признавая, что его удар был нанесен раньше. Потом разжала правую руку, выпустив рукоять. Хонор, морщась, потрясла ноющими пальцами, а мастер Томас с улыбкой сдвинул на лоб маску.

– Иногда, миледи, лучшая атака – это предложить противнику достаточно аппетитную приманку, чтобы потом обернуть дело против него.

– Особенно когда вы так хорошо знаете противника, – согласилась она.

Хонор сняла собственную маску и вытерла лицо рукавом стеганой защитной куртки. По покрою она напоминала ги, которые Хонор носила, занимаясь coupdevitesse, но ткань была плотнее и тяжелее. Грейсонцы давно пользовались высокотехнологичной заменой традиционных фехтовальных костюмов: куртки позволяли двигаться свободно и в то же время смягчали удары, которые легко могли бы сломать незащищенные кости.

К несчастью, от синяков она не защищала. Грейсонские учителя фехтования считали, что синяки помогают затвердить урок.

– Ну, не так уж вы и очевидны, миледи, – не согласился мастер Томас, – но вам не помешало бы побольше хитрости.

– Я думала, что действую хитро! – возразила Хонор, но ее учитель с улыбкой покачал головой.

– С кем-нибудь еще – может быть, миледи, но я слишком хорошо вас знаю. Вы забываете, что это не настоящий бой, и если есть возможность добиться немедленной победы, вы за нее хватаетесь, не обращая внимания на то, какой вред наносите себе. В настоящем бою я был бы уже мертв, а вы просто ранены. Но в фехтовальном зале всегда надо помнить, что считается именно первое прикосновение.

– Вы это нарочно сделали, ведь правда? Чтобы лишний раз напомнить.

– Возможно. – Мастер Томас спокойно улыбнулся. – Но я ведь при этом победил, не так ли? – Хонор поклонилась, и он улыбнулся шире. – Так что не важно, в учебных целях я это сделал или просто ради победы. У меня все получилось, потому что я знал ход ваших мыслей, знал, что, если я открыл вам возможность удара по телу, ваш выпад в руку будет ложным.

– Так вы сами открылись? – удивилась Хонор.

– Конечно, миледи Неужели вы подумали, что моя защита случайно оказалась так слаба? – мастер Томас грустно покачал головой.

Нимиц, сидевший на брусьях, издал смешок.

– А ты вообще молчи, паршивец! – Хонор погрозила коту пальцем. Потом она повернулась к мастеру Томасу и потерла нос. – А вы бы попробовали такое с кем-нибудь, кого не знаете так хорошо, как меня?

– Наверное, нет, миледи, но вас-то я знаю.

– Верно. – Хонор снова встряхнула рукой. – Сложно удивить человека, который научил тебя всему, что ты знаешь, так ведь?

Мастер Томас улыбнулся и поднял руку жестом судьи, обозначавшим туше. Хонор усмехнулась. Томас Данлеви был вторым в рейтинге мастеров-фехтовальщиков на Грейсоне, и она гордилась тем, что он согласился учить ее. В отличие от гранд-мастера Эрика Тобина, который только чуть-чуть обогнал его в борьбе за почетное звание, мастера Томаса не волновало то, что она женщина. Тобин пришел в ужас от одной мысли о том, что придется тренировать женщину, но мастера Томаса волновало только, сможет ли эта женщина овладеть мечом. Как и все грейсонцы, он видел съемки дворцовой службы безопасности, сделанные в тот вечер, когда Хонор спасла семью Протектора Бенджамина от покушения. Он даже согласился обучать ее фехтованию бесплатно, если она будет учить его coupdevitesse– и тут уже Хонор могла удивлять и подлавливать ученика.

Хонор охотно согласилась, и не только потому, что любила преподавать борьбу. Для большинства грейсонцев фехтование было просто еще одним видом спортивных состязаний. Так его воспринимала и Хонор, но для нее это было и кое-что большее. Она была единственным живым кавалером Звезды Грейсона, и по закону это делало ее Защитником Протектора. Символом Протектора была не корона, а меч. Хонор не сразу привыкла говорить «меч» в тех случаях, когда подданные королевы Елизаветы сказали бы «корона», но она училась. А Конклав землевладельцев уже привычно называла – как и все здесь – «Ключи».