– Мне это не нравится, – пробормотала Макмэртри. Кэслет невесело рассмеялся.
– Только между нами, Элисон: за прошедшие три года мне довольно часто приходилось так думать, – ответил он.
Макмэртри с минуту смотрела на него, широко раскрыв глаза, затем улыбнулась и похлопала по плечу. Очень немногие офицеры в Народном Флоте посмели бы так откровенничать. Однако они долгое время служили вместе, и Элисон хотела ответить ему, но вместо этого лишь улыбнулась, поскольку лифт уже приехал на нужную палубу. Двери с тихим шорохом раскрылись, и Кэслет первым вошел в капитанскую рубку «Вобона».
– Все хорошо, гражданка старпом? – спросил Журден у Макмэртри, и она кивнула в ответ.
– Так точно, сэр, – четко доложила она. – Гражданка Хейнс уже отправила курьерское судно.
– Превосходно! – Журден удовлетворенно потер руки. – В таком случае, гражданин коммандер, я думаю, настало время отправиться на поиски этих людей, так?
– Конечно, сэр, – ответил Кэслет и улыбнулся.
Когда Журден только прибыл на борт, Кэслет мог бы поспорить на свое пятилетнее жалованье, что тот останется вечной болью в самом неприличном месте. Теперь же Кэслет отлично понимал, как ему тогда повезло, и его улыбка на мгновение потеплела. Но он тут же встряхнулся и обратился к астрогатору.
– Итак, Саймон. За дело.
* * *
Гарольд Суковский опустился на стул рядом с кроватью Крис Хёрлман и улыбнулся. Девушке стало легче, она больше не напоминала пойманного в ловушку зверька. Она находилась под неусыпным наблюдением доктора Янковской, но военврач решила отложить врачебный консилиум и ограничиться тем, что Крис помыли и лечили теперь только физические повреждения. Несомненно улучшению состояния девушки помог тот факт, что доктор была женщиной, но Суковский полагал, что не последнюю роль сыграло и то, что впервые после захвата «Бонавентуры» Крис чувствовала себя в полной безопасности, очутившись среди людей, которые не только не угрожали ей и ее шкиперу, но искренне желали им добра.
Пережить первые день-два было непросто. Он не отходил от ее кровати и всякий раз, когда она приходила в сознание, был рядом, но Крис только лежала, уставившись в потолок. Припадки пока не возобновлялись или были, слава богу, недолгими. Ей становилось то хуже, то лучше, но сегодня, казалось, она чувствовала себя хорошо. Пока Суковский усаживался рядом с ее кроватью, ей удалось улыбнуться ему в ответ. Это была лишь слабая тень прежней заразительной улыбки Крис, и его сердце сжалось от сострадания, когда он представил себе, сколько сил, должно быть, ушло у нее даже на такую кривую гримасу, но он ласково сжал руку девушки.
– Похоже, они здесь умеют работать, – тихо заметил он.
Ее улыбка была неустойчивой, но все-таки не исчезла, и Крис, прокашлявшись, прошептала:
– Да.
Ее голос был хриплым и прерывистым, но сердце его дрогнуло, когда она заговорила, потому что в течение всего кошмарного пребывания на борту капера она не проронила ни слова.
– Наверное, мне надо было послушаться вашего приказа, – сиплым голосом проскрипела она, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке.
– Надо было, – согласился он, бережно утирая пальцем ее слезу, – но тогда я бы погиб. Учитывая обстоятельства, я решил не наказывать тебя за неподчинение приказу.
– Ну, спасибо, – выдавила она, и ее плечи затряслись смеха, очень похожего на рыдание. Она закрыла глаза облизнула губы. – Они поместят нас в лагерь для военнопленных?
– Нет. Они говорят, что отошлют нас домой, как только смогут.
Крис повернула голову на подушке, от недоверия широко раскрыв глаза, и Суковский пожал плечами.
– Никто об этом не говорит, но они находятся здесь, чтобы нападать на наши торговые маршруты. Это обеспечит им кучу пленных космоторговцев. Рано или поздно им придется признаться в этом и открыто пойти на переговоры по обмену гражданскими заключенными.
– До тех пор, пока им не надоест брать пленных, – пробормотала Крис.
Суковский покачал головой:
– Я не больше любого нормального человека доверяю хевенитскому правительству, но вот эти люди кажутся вполне порядочными. Они, несомненно, хорошо позаботились о нас, – он хотел сказать «о тебе», и она понимающе кивнула, – и они, кажется, так же настроены проучить ублюдков, которые изувечили нас, как решил бы любой из наших шкиперов. Мне удалось посмотреть их видеозаписи с другого корабля, который стал жертвой этих ублюдков, и мне кажется, я понимаю, почему им так не терпится схватить их, – добавил он с легкой дрожью и снова пожал плечами. – Как бы то ни было, именно этим они и занимаются в данную минуту, а значит, и в отношении гражданских пленных будут следовать правилам.
– Возможно, – недоверчиво сказала Крис.
Суковский крепко стиснул ее руку, которую до сих пор удерживал в своей руке. После всего, что ей пришлось пережить, он не мог упрекать ее за ожидание худшего, но все же он был убежден в том, что она несправедлива по отношению к Кэслету и Журдену.
– Я думаю… – он начал, но так и не закончил фразу. Его оборвал внезапный вой сигнала общей тревоги «Вобона».
* * *
– Говорите, Шэннон! – торопил Кэслет, наблюдая ужасную картину, разворачивающуюся на главном экране.
Похожее на кита торговое судно отчаянно и грузно рыскало, двигаясь по траектории, почти совпадающей с направлением движения «Вобона», а за ним по пятам гнались целых три барракуды. Они все были в пределах досягаемости радара Форейкер – вернее, были бы, если бы она активировала датчики, не боясь демаскировать прикрытие «торгового судна», но их высвечивающиеся на экране импеллерные сигнатуры ясно и четко означали только одно.
– Мину…
Форейкер прервалась на полуслове. Она склонилась над своими приборами, пальцы ее поглаживали пульт, как возлюбленного, пока она анализировала поступающую информацию. Наконец она выпрямилась.
– Это «наши» парни, шкип, – решительно сказала она. – Два, похоже, немного меньше, чем тот, которого мы уничтожили, а третий немного больше – может быть, размером с нас. Трудно судить отсюда, не засветив себя, но нам мешают какие-то помехи от торгового судна; однако это точно их радар. Я бы сказала, что это они… и, судя по маневрам, это определенно пираты. Только одна заминка, сэр. – Она повернула свое кресло, чтобы посмотреть капитану в глаза, и мрачно улыбнулась. – Борт, который они преследуют, – мантикорский.
– О черт! – прошептала Макмэртри, и ее ругательство было похоже на молитву, но прозвучало так тихо, что услышал только Кэслет, и его лицо вытянулось.
Монти! Замечательно. Просто замечательно! И надо же было так случиться, что выбранная каперами жертва оказалась мантикорским торговым судном!
Он повернул голову и посмотрел на Журдена, который как раз направлялся к нему с другого конца капитанской рубки. Выражение его лица было таким же встревоженным, как и у Кэслета. Он наклонился к уху гражданина коммандера и очень тихо спросил: