В руках врага | Страница: 29

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Тихий звон музыкального гонга сообщил о том, что бот начинает сближение с «Джейсоном Альваресом»: пилот заложил вираж, чтобы дать ей возможность через иллюминатор левого борта обозреть судно.

«Альварес» отдыхал на парковочной орбите. Его корпус очерчивали белые и зеленые габаритные огни корабля, «стоящего на швартовых». Он имел массу более трехсот сорока тысяч тонн, что составляло менее пяти процентов тоннажа последнего корабля, которым командовала Хонор, однако «Пилигрим» представлял собой переоборудованное транспортное судно: огромное, медлительное, лишенное брони, но нашпигованное вооружением настолько, насколько позволяло пространство. «Альварес» был настоящим военным кораблем, тяжелым крейсером, предназначенным для стремительной атаки с возможностью быстрого отхода, его оснастили той избыточностью системам, которой так недоставало «Пилигриму». Несмотря на малый размер, «Альварес» мог уцелеть и продолжить бой, претерпев гораздо больший ущерб, а по части быстроходности и маневренности эти корабли просто не подлежали сравнению.

Кроме того, подумала Хонор, его постройка ознаменовала собой начало нового этапа в судостроении. Как и у крейсеров Королевского Флота, бортовое вооружение «Альвареса» монтировалось на одной палубе, однако орудийных портов в его корпусе было значительно меньше, чем у мантикорских аналогов. На то имелась веская причина.

«Альварес» был первым тяжелым крейсером, спроектированным на Грейсоне, и хотя его системы РЭБ и противоракетной защиты примерно соответствовали параметрам кораблей Ее Величества класса «Звездный рыцарь», на котором и базировался проект, все системы ведения наступательного боя грейсонцы изрядно модифицировали, исходя из собственных идей. Конечно, размышляла Хонор, это потребовало изрядной доли… самоуверенности. Командованию молодого флота, не имевшего собственной истории ведения военных действий в глубоком космосе, было не так просто отказаться от опыта давних исследователей галактики, однако грейсонцы на это пошли. «Альварес» нес на борту количественно менее половины энергетического вооружения «Звездного рыцаря», что существенно снижало количество целей, которые он мог поразить одновременно. Это стоило ему и определенной части оборонительных возможностей, ибо звездные корабли нередко использовали бортовые энергетические батареи для подкрепления заградительного огня в ходе ракетных дуэлей на больших дистанциях. Однако в качестве компенсации этих потерь объединенная группа грейсонских и мантикорских разработчиков сумела на двадцать процентов увеличить количество ракетных пусковых и снабдить корабль гразерами более мощными, чем на большинстве линейных крейсеров. Традиционно считалось, что тяжелые крейсера при встрече с линейными, даже равного суммарного тоннажа, обречены на поражение… однако Хонор подозревала, что в отношении «Альвареса» на традицию полагаться не стоит.

Правда, из этого не следовало, что она рвалась бросить свой флагман в бой с линейным крейсером хевенитов. На ее долю выпало достаточно боев с превосходящими силами противника, и Хонор была готова предоставить это удовольствие кому-нибудь другому.

Губы ее дернулись, и она, пока бот сближался со шлюпочным шлюзом, обвела взглядом пространство вокруг «Альвареса». Хотя парковочные орбиты были относительно плотными, большинство кораблей Восемнадцатой эскадры находилось на таком расстоянии один от другого, что с борта катера виделись лишь крошечными бликами отраженного света. Но один корабль – «Принц Адриан» – висел всего в тридцати километрах слева по борту от «Альвареса». Это было естественно, поскольку его капитан являлся вторым по старшинству в эскадре. Стоило Хонор вспомнить об этом офицере, и на ее лице появилась теплая улыбка.

«Принц Адриан» был меньше, старее и слабее вооружен, чем ее флагман, но он находился под командой Алистера МакКеона вот уже шесть лет и, значит, более эффективно действующую команду надо было еще поискать. И Хонор знала , что нет второго такого командира и друга ни в одном флоте.

«Принц Адриан» исчез из зоны обзора: бот заглушил двигатели и задействовал швартовые реактивные двигатели, а Хонор вытащила из-под эполета форменный берет. Когда она расправляла его, улыбка исчезла, поскольку берет был черным. Впервые за двадцать один стандартный год она принимала командование, не имея белого берета – знака отличия капитана звездного корабля, и мысль о том, что ей никогда уже его не носить, вызвала острый приступ тоски. Конечно, умом она понимала, что командование целой эскадрой означает новую степень доверия и ответственности, однако знала, что всегда будет грустить о собственном звездном корабле, водить который ей уже не придется.

Такова цена карьеры, строго сказала она себе, вновь разглаживая уже надетый берет. В тот момент, когда мягкая вибрация и тихое звяканье возвестили о механическом контакте, Хонор встала. Посадив Нимица на плечо, она в очередной раз поправила волосы и берет, а потом, уже повернувшись лицом к люку, неосознанно пробежалась пальцами по шести золотым звездам на груди мундира.

В то время как леди Хонор Харрингтон плыла по переходному туннелю, капитан Томас Гринтри, командир корабля грейсонского космического флота «Джейсон Альварес», изо всех сил старался придать своему облику непринужденность. Гордясь своим кораблем и командой, искренне считая, что они готовы к любым испытаниям, он в то же время отчетливо сознавал, чьим флагманским судном предстоит стать «Альваресу». У Гринтри имелось твердое мнение относительно мантикорских служб новостей, каковые он находил до непристойности развязными и погрязшими в погоне за сенсациями. Его возмущало то, что они дали Хонор Харрингтон прозвище «Саламандра» – на том основании, что она всегда оказывалась в самом горниле огня. Ни один уважающий себя воспитанный грейсонец никогда не присвоил бы леди подобного прозвища, угрюмо размышлял он, однако – вот незадача – оно оказалось на удивление удачным и точным. Многие уже использовали его, и даже сам капитан порой ловил себя на том, что (разумеется, мысленно!) именует своего флагмана именно так.

Истинная причина, по которой люди – да и сам капитан – называли леди Харрингтон «Саламандрой», заключалась скорее не в том, что она устремлялась в огонь, а том, что огонь сам притягивался к ней. Ему подумалось, что она подобна буревестнику, птице из преданий Старой Земли, названной так, ибо ее появление предвещало шторм. То, что Хонор не единожды доказала, что способна справляться с самыми неистовыми штормами, лишь усиливало впечатление. На грейсонском космическом флоте, пожалуй, лучше, чем где бы то ни было, знали истинную – и немалую! – цену, какую заплатила она за свою репутацию. Гринтри гордился тем, что его кораблю оказана честь нести флаг леди Харрингтон, однако честь подразумевала и долг – во всем соответствовать самым высоким стандартам. Капитан предполагал что она прибудет на борт лишь недели через три, тем более что «Альварес» лишь недавно завершил плановый капитальный ремонт и вернулся с верфи, где его первоначальное электронное оснащение полностью заменили новым. Новые системы сулили впечатляющие возможности, однако Гринтри и его инженеры все еще сталкивались с неизбежными при доводке оборудования проблемами, а его тактики только-только приступили к обучению на тренажерах.