– Господи Иисусе! – выдохнул МакКеон, да и сама Хонор едва удержалась от вскрика. Ей, воспринимавшей эмоции Айнспана, это далось очень непросто.

– У меня такое чувство, что Ализоном дело не ограничилось, – заметила она с нарочитым спокойствием.

– Так и есть, миледи, не ограничилось. Они нанесли удары по Ханкоку и Сифорду-девять. Что случилось у Ханкока, мне точно не известно, но судя по тому, что пленных оттуда я нигде не встречал, а хевы, хоть и орали о своей великой победе, официально о захвате системы не объявили, там им прищемили хвост. Но вот Сифорд они взяли, пикет истребили, орбитальные комплексы разрушили. Впрочем, это не самое худшее. Они... – Коммандер вздохнул, словно собираясь с силами. – Они добрались и до Василиска. Адмирал Маркхэм пытался преградить им путь, но был уничтожен вместе со всем своим пикетом. И всеми спутниками Медузы.

– Василиск? – прозвучал хриплый от волнения голос МакКеона. – Они ударили по Василиску?

– Боюсь, что да, сэр. В их официальных сообщениях говорится, будто мы потеряли шестьдесят один корабль стены и без счета кораблей прикрытия. Наверное, это преувеличение, но пленных с Занзибара, Ализона и Сифорда у них немало. Тут они не врут, так что и в этом известии, наверное, есть какая-то доля правды.

Хонор почувствовала, что названная коммандером цифра повергла Рамиреса и Бенсон в шок. Названия «Занзибар» или «Ализон» для них ничего не значили, но что такое потеря шести десятков тяжелых кораблей, понимал любой военный.

«Нет, – подумала Хонор с отстраненным ужасом, – в полной мере они этого не понимают. Потери, и технические, и людские, даже если они преувеличены процентов на тридцать-сорок, все равно являются самыми тяжкими за всю историю Королевского флота, но страшны не столько они, сколько невероятная, немыслимая дерзость этого нападения.

На Адмиралтейство, должно быть, катастрофа обрушилась как гром с ясного неба. Никому – да и мне в первую очередь – и в голову не приходило, что хевы способны совершить что-то подобное. Если они действительно разгромили и Занзибар, и Ализон, и Василиск...»

Конечно, даже полное уничтожение всего промышленного потенциала Занзибара и Ализона не подорвало бы экономику Альянса, а людские потери среди мирного населения вряд ли могли быть чрезмерно велики. Турвиль – если Айнспан не ошибся и рейдами действительно командовал он – воин, а не мясник, и истреблять безоружных гражданских людей не станет. Ну а с сугубо производственной точки зрения, одна лишь космическая верфь Королевского флота на станции «Грендельсбейн» давала продукции больше, чем Занзибар и Ализон, вместе взятые. Но вот политические и дипломатические последствия разрушительного удара по союзным системам внушали серьезные опасения. Не говоря уж о рейде на Василиск, внутреннюю систему Звездного Королевства, в пространстве которого ни один враг не дерзал появиться вот уже триста семьдесят лет. Экономические потери от этого вторжения могли превзойти урон от разрушения Занзибара и Ализона, вместе взятых. Еще сильнее пугали ее психологические и политические последствия. Вплоть до...

– Мы предоставлены самим себе... – пробормотала она, не осознавая, что произносит эти слова вслух.

– Что? – не расслышал МакКеон.

– Прошу прощения?

– Вы сказали: «Мы предоставлены самим себе». Это о ком и в каком смысле?

– О нас. В том смысле, что мы не вправе вызывать сюда спасательную экспедицию, – угрюмо пояснила Хонор.

МакКеон вскинул голову. Потом в его глазах появился намек на понимание, но она все равно заговорила, не столько для Алистера, сколько для других, включая Айнспана:

– Мы полагали, что, захватив корабль вроде «Крашнарка», сможем отправить его в пространство Альянса, после чего нам останется лишь дождаться присланного Адмиралтейством конвоя. Но теперь, после такого удара, у командования едва ли найдутся свободные силы для организации спасательного рейда. Даже если допустить, что Адмиралтейство сочтет это возможным, правительство не даст своего согласия на такую акцию, когда каждый избиратель и каждый посол каждой союзной системы требуют, чтобы все уцелевшие корабли охраняли именно их планеты.

МакКеон встретился с ней взглядом и открыл было рот, но она едва заметно покачала головой, и он воздержался от высказываний. Хонор тем временем обвела взглядом офицеров, не являвшихся мантикорцами. Похоже, никому из них не пришло в голову, что, если власти Альянса узнают о чудесном спасении землевладельца Харрингтон, для ее эвакуации корабль найдется сразу. Только вот саму Хонор такой вариант не устраивал. Конечно, вывезти с планеты одного человека и даже несколько десятков не представляло трудности для Мантикоры даже сейчас, но леди Харрингтон собиралась спасти всех.

– Похоже, мы влипли, – негромко произнесла Бенсон. – Мы ведь рассчитывали, что нас отсюда эвакуируют, не так ли, Хонор? Но что же нам делать, если этого не случится?

– Что делать, Гарриет? – Хонор обернулась к Бенсон и изобразила на живой половине лица мрачную улыбку. – Выбираться отсюда, что же еще! Раз рассчитывать не на кого, будем выпутываться сами. Но вот что я вам скажу: во всей Галактике не наберется столько хевов, чтобы они сумели помешать мне, когда мы будем улетать из этой дыры, забрать отсюда всех, кому я это обещала. Всех до единого!

Глава 42

– ... именно это я и собираюсь предпринять, – объявила Хонор собравшимся в штабной рубке офицерам. – Разумеется, это рискованно, но с учетом новостей, доставленных коммандером, – она вежливо поклонилась в сторону сидевшего за дальним концом стола Айнспана, – другого выхода у нас нет.

– Рискованно? Это не риск, это самоубийство! – взвизгнул контр-адмирал Стайлз.

Надо полагать, он хотел, чтобы его слова прозвучали твердо, взвешенно и сурово, однако Хонор услышала в них одолевающий Стайлза неприкрытый ужас. А обведя взглядом комнату, по лицам собравшихся поняла, что права, и окончательно убедилась в этом благодаря Нимицу.

– Оставить «Крашнарк» здесь, в системе Цербера, – это вообще самое худшее, что можно придумать! – продолжил он, отвернувшись от нее. Теперь он обращался к офицерам – словно учитель к несмышленышам. – Я и представить себе не мог, что такое непродуманное, легкомысленное предложение может исходить от флаг-офицера. Напоминаю, этот корабль является для нас единственной возможностью связаться с Альянсом. Если мы не воспользуемся им, чтобы призвать помощь, никто вообще не узнает о нашем существовании.

– Все это мне известно, адмирал, – сказала Хонор, заставляя себя сохранять спокойствие, хотя не была уверена в том, что поступает правильно.

И слова, и вызывающий тон Стайлза можно было расценить как вопиющее нарушение субординации, заслуживающее немедленной и суровой реакции. Но он оставался вторым по рангу офицером Альянса на планете, а раскол в командовании Хонор по-прежнему считала крайне нежелательным. В силу чего продолжала говорить с ним рассудительно, как если бы он обладал здравым рассудком и желанием использовать его.