— Кто это — мы? — немедленно спросил Арсений. — Вы сказали — мы все тут собрались.
— Я имею в виду — близкие.
— Получается, у нее много близких родственников?
— Ну… Не то чтобы много. И не все родственники.
— А кто тогда?
Он специально тянул время, обдумывая ситуацию. Отказаться наотрез или все же поехать? С одной стороны, он ничем новоиспеченной вдове не обязан. Был нанят для конкретного дела, а потом от него отстранен. Марина передумала следить за мужем, хотя сыщик предупреждал, что расследование не закончено. С другой стороны, он все же чувствовал некоторую ответственность за бывшую клиентку. Недаром же сам решил разобраться с изменой Папаскина до конца. Хотя бы для себя. Чтобы успокоить свою профессиональную совесть. Он считал, что в отличие от обычной она у него есть.
— Кто собрался у Марины? Здесь я, — объяснила тем временем Тамара, — наша родная тетя Фаина и друг нашей семьи, очень близкий. Приезжайте, Арсений. Вы наверняка разбираетесь в делах с убийствами лучше, чем все мы, вместе взятые. За деньгами мы не постоим, это же такое дело…
— Ладно, — согласился Кудесников. — Я приеду. Только помощника захвачу.
Под помощником он подразумевал Белкина, игнорировать которого было никак невозможно. Арсений неожиданно подумал, не случилось ли чего с этим деятелем. Он уже давно не выходил на связь, а ведь собирался следить за Папаскиным. Теперь Папаскин мертв, а где Белкин — никому не известно.
По дороге он звонил ему беспрестанно, и наконец на шестой или седьмой звонок ему ответил знакомый голос:
— Эт-то я.
— Рад, что ты жив, дружок, — не без иронии заметил Кудесников. — Надеюсь, ты в курсе того, что случилось с твоим подопечным?
— Н-нет, — после паузы ответил Белкин. — Я его пот-пот-пот… Потерял.
— Его убили.
— Нем-нем-нем… Не может быть!
— Где ты сейчас?
— Пон-пон-пон…
— Понимаю, понимаю. Где ты?
— Пон-пон-пон…
— Понятия не имеешь?
— Пон-пон-пончики ем.
— Отлично, — констатировал Арсений. — Вытри рот салфеткой и отправляйся к Марине Папаскиной домой. Я буду там. Расследование продолжается. Только теперь мы имеем на руках не мужа, подозреваемого в измене, а его хладный труп. Полагаю, нас попросят выяснить, кто и зачем его прикончил. И здесь твои последние наблюдения окажутся неоценимыми.
Белкин засопел, из чего можно было сделать вывод, что с его последними наблюдениями явно что-то не так. Арсений хмыкнул и отключился. Приехав на место, он взял Мерса «на поводок» и легко взбежал вверх по лестнице. Кот летел впереди, распушив хвост. Он вообще любил бегать вместе с хозяином, и стоило тому прибавить шаг, охотно включался в игру.
Дверь им открыла женщина, удивительно похожая на Марину, только миниатюрнее и стройнее. Кроме того, в отличие от сестры у нее был уверенный взгляд и более энергичные повадки. Волосы темнее и короче, она заправляла их за уши — вскоре выяснилось, что это ее любимое движение. Она делала так, когда о чем-то задумывалась, что-то рассказывала и даже когда кокетничала.
— Вы — Тамара, — заявил Кудесников без улыбки. — Я Арсений. Мы разговаривали с вами по телефону.
— Боже мой! — воскликнула та, присев на корточки. — Какой красавец! Как же тебя зовут, пушистик?
В этот момент из глубины квартиры донеслись сдавленные рыдания. Тамара немедленно смутилась и поднялась на ноги.
— Его зовут Мерседес, — сказал Арсений вполголоса. — Когда это случилось?
— Вчера днем, — ответила Тамара, отступив в сторону и позволяя гостям войти. — Моя сестра в ужасном состоянии. Она так убивается по мужу, что я невольно начинаю думать, что была не права.
— Не правы в чем? — спросил Арсений, выпустив кота на волю.
Тот немедленно отправился в комнату. Котам не требуется отдельное приглашение для того, чтобы пойти, куда вздумается. Судя по раздавшимся вскоре возгласам, он произвел фурор среди присутствующих.
— Все эти годы я полагала, что моя сестра не так уж и привязана к Андрею, — легко призналась Тамара. — Что они живут вместе просто по привычке.
— Что ж, — пожал плечами Кудесников. — Возможно, вы правы. Однако учтите: со своими привычками невероятно трудно расставаться. И не забывайте — это не развод, а убийство. Если я правильно понял…
— Вы поняли правильно, — кивнула Тамара. — Андрея убили. Ну… Так милиция считает.
— А где сейчас дочь Папаскиных? Я знаю только, что она давно здесь не живет.
— Их дочь, к счастью, замужем. Вместе с мужем занимается наукой. Уехала с экспедицией в Сибирь, мы не смогли с ней связаться до сих пор. Марина просто раздавлена, ей необходима поддержка. Она постоянно говорит о вас. С первой же минуты, как вернулась от следователя. Ей почему-то кажется, что вы во всем разберетесь и все расставите по своим местам.
— Почему бы это? — пробормотал ни чуточки не польщенный Арсений.
Он вообще страшно не любил, когда на него кто-то рассчитывал. Представительницы прекрасного пола в особенности. Возлагая на мужчину надежды, женщина почему-то никогда не спрашивает согласия у потенциального исполнителя.
Они вошли в комнату друг за другом — Арсений впереди, Тамара сзади. Хозяйка дома, сраженная горем, сидела на диване, обхватив обеими руками подушку, и качалась взад-вперед. Лицо у нее было таким красным, словно она только что вышла из парилки. Прическа растрепалась, из-под заколки в разные стороны торчали пряди волос. Глаза опухли, губы тоже. В общем, выглядела она не лучшим образом.
Увидев Кудесникова, она вскинулась ему навстречу. И явно обрадовалась — как заблудившийся путник радуется огоньку в ночи. Он ограничился похлопыванием по плечу. Считал, что должен вести себя с ней строго, иначе она раскиснет и толку от нее будет чуть.
Рядом с Мариной на диване сидел мужчина лет сорока. Он поднялся навстречу гостю и сразу заполнил собой все свободное пространство, поскольку оказался высоким и мощным.
— Стас Елагин, — представился он, пожимая Кудесникову руку. — Я друг… Марины.
Казалось бы, в этом сочном теле, увенчанном крупной головой с густой шапкой волос, должны были таиться демоны удовольствий, подбивающие жить стремительно и сладко. И Кудесников подумал было, что это так и есть. Однако глаза Елагина всю эту чушь разом опровергли — они принадлежали человеку спокойному и решительному, твердо стоящему на ногах и готовому на риск лишь в весьма разумных пределах.
Еще одна женщина уже стояла, держа наготове свою руку. Кудесников пожал ее нежно, потому что рука казалась очень хрупкой — белой, с длинными пальцами, украшенными дюжиной колец.