По долине, извивавшейся между зубчатых скал, полз маленький поезд. В вагонах, вмещавших всего по двадцать или тридцать человек, только что зажгли лампы. Они горели тускло и слабо освещали пассажиров, в основном рабочих, возвращавшихся домой после трудового дня. Судя по их закоптелым лицам, это были большей частью шахтеры. Почти все они курили и иногда переговаривались.
В одном из вагонов сидели двое в полицейских мундирах, привлекавших к себе настороженное внимание не только рудокопов, но и едущих женщин-работниц и двоих-троих стариков, в которых нетрудно было узнать местных мелких лавочников. В углу, поодаль от всех, расположился молодой человек. На вид ему не менее тридцати лет, он среднего роста, у него свежий цвет лица. Проницательные серые глаза поблескивали сквозь очки и доброжелательно посматривали на соседей. Эти взгляды позволяли сделать вывод об общительном характере; поверхностный наблюдатель предположил бы даже, что это недалекий простак. Однако более пристальное внимание позволяло угадать в очертании его подбородка и суровой складке губ, что под наружным добродушием темноволосого молодого мужчины крылась незаурядная сила. Раза два он пробовал заговорить с ближайшим соседом-шахтером, но, получив краткие неприветливые ответы, замолк и стал хмуро смотреть в окно на открывавшийся пейзаж. Груды шлака громоздились по обеим сторонам железнодорожной линии; за ними поднимались вышки угольных шахт. Группы жалких деревянных домишек с плохо освещенными окнами жались друг к другу. На частых полустанках толпились закоптелые жители: долина Вермиссы не привлекала к себе праздных людей, здесь велась жестокая борьба за существование. На лице молодого пассажира, который смотрел из окна вагона на безрадостную местность, выражалось смешанное чувство брезгливости и любопытства. Не раз, достав длинное письмо, он снова и снова пробегал его глазами и что-то писал сбоку. В конце концов он вытащил из сумки револьвер и переложил его в потайной карман. Как ни быстро это было сделано, человек, сидевший на соседней скамье, успел все заметить.
— Вот как, приятель, вы, видно, готовы ко всему?
Молодой незнакомец улыбнулся с некоторым замешательством.
— Да, там, откуда я еду, иногда оружие необходимо.
— А откуда вы едете?
— Из Чикаго.
— Здесь вы впервые?
— Да.
— Оружие наверняка вам и здесь пригодится.
— Почему вы в этом так уверены? — живо спросил молодой человек, явно заинтересованный.
— Разве вы не слышали о том, что у нас тут происходит?
— Нет, ничего.
— А я был уверен, что о нас говорят повсюду. Не огорчайтесь, скоро услышите. Но что заставило вас сюда приехать?
— Я слышал, что здесь можно легко найти работу.
— Вы член Рабочего союза?
— Естественно.
— Тогда, пожалуй, работу получите. У вас есть тут друзья?
— Нет, но я их приобрету.
— Каким образом?
— Я принадлежу к ордену масонов. Почти в каждом городе есть ложа, а где есть ложа, там у меня окажутся друзья.
Слова собеседника сразу произвели сильное впечатление на рабочего. Он с подозрением оглянулся на сидящих вблизи пассажиров. После этого он поднялся, сел рядом и протянул руку. Они обменялись рукопожатием.
— Я верю, но никогда нелишне удостовериться.
Правой рукой он дотронулся до своей правой брови. Незнакомец тотчас же поднес левую руку к левой брови.
— Темные ночи неприятны, — произнес сосед.
— Да, для странствующих иностранцев, — ответил молодой человек.
— Этого достаточно. Я брат Сканлейн, триста сорок первая ложа, долина Вермиссы. Я рад видеть вас у нас.
— Спасибо. Я брат Джон Макмэрдо, двадцать девятая, Чикаго. И я рад встрече с братом.
— В округе наших много. Нигде в стране орден так не процветает, как в долине Вермиссы. Но молодцы вроде вас нам очень нужны. Одного не понимаю: почему здоровый человек из Рабочего союза не нашел себе места в Чикаго?
— У меня было много случаев хорошо заработать, — ответил Макмэрдо.
— Тогда почему уехали из Чикаго?
Макмэрдо указал в сторону полицейских и слегка улыбнулся.
— Эти двое джентльменов, вероятно, с удовольствием приняли бы эстафету в отношении меня от своих чикагских коллег.
Сканлейн сочувственно кивнул, искоса взглянув на полицейских.
— У вас были большие неприятности?
— Да.
— Тюрьма?
— Еще не время толковать о таких вещах, — ответил Макмэрдо, как бы сожалея, что уже сказал больше, чем хотел. — Имелись веские причины для моего отъезда из Чикаго, удовольствуйтесь этим. Кроме того, кто вы такой, чтобы задавать вопросы?
Серые глаза Макмэрдо блеснули раздраженно за стеклами очков.
— Не сердитесь, я не собирался вас обидеть. И уверен — наши ребята отнесутся к вам хорошо, что бы вы там ни сделали. Куда вы сейчас направляетесь?
— В Вермиссу.
— Это третья остановка отсюда. Где намереваетесь поселиться?
Макмэрдо вынул письмо и прочел адрес.
— Джейкоб Шефтер, улица Шеридана… Мне рекомендовал его знакомый в Чикаго.
— Я сам живу в Хобсоне, так что этого адреса не знаю. Кстати, мы подъезжаем к Хобсону, и на прощание я хочу дать вам один совет. Если вы столкнетесь с трудностями в Вермиссе, идите прямо в Дом профсоюза и спросите Макгинти. Он мастер вермисской ложи, и в Вермиссе все делается, как того хочет Черный Джек Макгинти. Может, мы встретимся в ложе. Прощайте.
Сканлейн направился к выходу, и Макмэрдо снова остался наедине со своими мыслями. Уже стемнело, и красные отсветы горнов мелькали во мраке.
— По-моему, ад должен выглядеть именно так, — произнес чей-то голос.
Макмэрдо оглянулся и увидел, что один из полицейских встал и всматривается в окно.
— Наверняка, — поддакнул второй констебль. — И вряд ли в преисподней обитают дьяволы хуже местных… Полагаю, вы новоприезжий, молодой человек?
— Что вам-то до этого? — мрачно ответил Макмэрдо.
— Да ничего. Просто я посоветовал бы вам осторожнее выбирать себе здесь друзей. И уж никак я не поспешил бы подружиться со Сканлейном или с кем-нибудь из этой шайки, ничего не зная о них.
— Что вам за дело, кто мои друзья? — прогремел Джон так громко, что все пассажиры повернулись к нему. — Разве я спрашивал у вас совета?
Нагрубив, он широко осклабился, точно оскалившая зубы собака. Добродушных полицейских ошеломила подобная враждебность.
— Не обижайтесь на нас, — примирительно произнес один из них. — Мы хотим вам добра, поскольку вы новичок в долине Вермиссы.
— Да, этой долины я не знаю, но мне хорошо знакомы вы и вам подобные, — с холодным бешенством выпалил Макмэрдо.