Наемник шевельнул рукой, как будто почесал в затылке.
— А мне кажется, что он бы сам захотел взять на себя ваши заботы. Вы что, не доверяете мужу?
— Разумеется, доверяю. Я готова доверить ему жизнь! — Плам раздраженно фыркнула. — Вообще-то речь идет не о моем муже, а о ситуации…
— Знаете, что я думаю? У жены не должно быть секретов от мужа, вот что я думаю. Иначе получается, что она ему не верит, вот что. Получается, что она думает, будто он не может о ней позаботиться.
— Может, с другими женами так оно и есть, но не в моем случае. Я своему мужу целиком и полностью доверяю, но случилось кое-что, что может навредить ему и его детям; кое-что связанное с моим прошлым, а я не допущу, чтобы их жизнь рухнула из-за меня.
— И что такого вам сделал этот знатный типчик? Небось сказал пару гадостей?
Плам вздрогнула. Было что-то жутковатое в разговоре с человеком без лица, стоящим в тени больших деревьев у дороги.
— Все гораздо, гораздо хуже. И это навлечет позор и бесчестье на всю семью.
— Может, вы просто так думаете? Может, ничего такого ужасного и не случится?
Плам нетерпеливо отмахнулась:
— Вы ничего об этом не знаете, и, говоря напрямик, у меня нет ни малейшего желания обсуждать это с вами. Если не хотите браться за работу…
— Я не сказал, что не возьмусь. Я только сказал, что по мне, так вам нужно поговорить об этом с мужем. Для этого и существуют мужья. Чтобы помогать, когда надо.
— Может быть, ваша жена видит в вас только решение своих проблем, но уж я-то к своему мужу отношусь совершенно не так. О, честно признаюсь, сначала и я так на него смотрела — мне казалось, что мне его послал Бог, когда я в этом ужасно нуждалась, но потом поняла, какой он чудесный, и твердо решила, что пойду на все, что угодно, лишь бы уберечь его.
— Это мужское дело, — пробурчал наемник.
— Разве? Должно быть, жена не особенно вас любит, раз не стремится оберегать. Впрочем, мои отношения с мужем вас совершенно не касаются. Суть в том, что мне нужно заставить Чарлза Спенсера молчать, а сама я этого сделать не могу. И не хочу, чтобы стало известно, что я имею к этому отношение, потому что я беременна и…
— Черт побери, этого не может быть! Я же принял меры!!!
Плам сильнее сжала пистолет — убийца выскочил из тени. В этом его вопле было что-то очень знакомое…
— Гарри?
Ее муж вылетел из-под деревьев. Гарри! Здесь! Но почему? И как?
— Гарри, что ты тут делаешь? Ты по-прежнему продолжаешь заниматься убийствами, но побоялся мне об этом сказать?
— Нет, глупая ты женщина! — прорычал он, хватая ее за плечи и встряхивая. — Что это значит — ты беременна? Этого не может быть, я же почти всегда выходил!
— Да, почти всегда, — ответила Плам, пытаясь справиться с потрясением. Увидеть Гарри вместо очерствевшего преступника! — Но два раза ты не вышел, и… о! Сейчас это не имеет никакого значения. Важно то, что ты меня обманул!
Глаза Гарри за стеклами очков опасно блеснули.
— Я тебя обманул? Это как же я тебя обманул? Это ты меня обманула! Ты нарочно забеременела!
Плам ткнула его пальцем в грудь.
— Вот уж и вправду хитрый трюк! А не ты ли стонал? И вламывался в меня? И… и… и потел! И проделывал все это — стонал-вламывался-потел, — как раз когда изливал свое семя, так что не смей мне говорить, будто ты не знал, что делаешь… Черт! Ты меня отвлек! Ну, так я этого не позволю. Вы, милорд Росс, обманом заставили меня думать, что передо мной убийца, а это очень жестоко по отношению к жене, очень, очень жестоко! Я никогда, никогда не забуду этот вечер!
— И я тоже! — взревел Гарри.
— Отлично! — заорала в ответ Плам. — И что у тебя за отношения с грабителем Ником?
Гарри выругался, отпустил ее плечи, отошел на несколько шагов, взъерошил волосы и резко повернулся к жене.
— Он сын Ноубла и мой крестник, раз уж ты так хочешь знать. И никакой он не грабитель, он занимается социальными реформами. А что до твоей беременности, так я тебя не потеряю, поняла? Я тебя не потеряю! Одну жену я уже потерял, но вторую — ни за что! Нет уж. Я этого не позволю, ни за что не позволю! Поклянись мне сию же минуту, что не умрешь!
Плам, метавшаяся между гневом на обманувшего ее мужа и слезами из-за его реакции на такую чудесную новость, решительно качнулась в сторону слез. Гнев исчез, едва она поняла, что движет его яростью. Он беспокоится о ее здоровье. Он злится вовсе не потому, что считает ее плохой матерью, а боится, что она умрет. Плам шмыгнула носом, проглотила большой комок в горле и заговорила тепло, с пониманием:
— Гарри, вовсе не каждая женщина умирает родами. Твоя первая жена выносила и родила пятерых детей! Герти рассказала мне, что она умерла от горячки. Вряд ли это имеет какое-то отношение к рождению Мактавиша.
— Она ослабела после родов, вот почему у нее началась горячка. — Гарри прижал ладонь к ее лбу. — Вот видишь? Уже началось. Ты горячая. Слишком горячая. Ты определенно серьезно заболела.
Плам расхохоталась и потянула его руку вниз, чтобы прижаться к ней губами.
— Нет у меня никакой серьезной болезни. Просто вечер очень теплый, к тому же я раскраснелась от злости, но, честное слово, я чувствую себя прекрасно. То есть, строго говоря, не совсем прекрасно — меня каждое утро тошнит, и грудь ноет, и сколько бы грубой пищи я ни съедала… ой, да ерунда все это. А в остальном я чувствую себя просто чудесно. И хочу, чтобы ты обрадовался ребенку. Меня осмотрела повитуха и сказала, что не такая уж я старая и смогу выносить ребенка и что все идет как надо и волноваться не о чем.
Эти негромкие слова и ласковое прикосновение успокоили Гарри, он перестал злиться. Собственно, у него и выбора не было — в данном случае он ровно ничего не мог поделать. Однако оставался второй вопрос. Он крепко обнял Плам и мысленно взмолился, чтобы ее у него не отняли. Но когда она потянулась к Гарри губами, он легонько отстранил ее.
— А что за чертовщину ты тут устроила — пойти одной на встречу с убийцей?! Тебя могли убить.
— Уверяю тебя, я предприняла меры, чтобы себя обезопасить, — сказала Плам, с заметным раздражением посмотрев ему в лицо.
— О, правда? И что же это за меры? Наверняка оставила на своей подушке мелодраматичное письмо, как всегда поступают леди в готических романах.
И тут Плам наставила на него самый настоящий, вовсе не мелодраматичный пистолет.
— Может, я никого и не убью, но думаю, что любой крепко задумается, стоит ли меня задевать. Ну а теперь расскажи, пожалуйста, почему ты оказался здесь вместо убийцы, с которым я должна была встретиться.
Гарри хотелось хорошенько тряхнуть жену, наорать на нее, поцеловать, заняться с ней неистовой любовью, наорать на кого-нибудь другого… он сделал глубокий вздох и очень осторожно забрал из ее рук пистолет, отметив, что тот не только заряжен, но и курок взведен. Он постарался отгородиться от мысли о том, что могло бы случиться, пока она расхаживала тут с пистолетом, который мог выстрелить в любой момент, и твердо, хотя и ласково, повернул Плам лицом к дороге.