– Ваше счастье, что с компьютерами все в порядке! – обиженный Игорь Дмитриевич сказал это то ли семиклассникам, то ли их классной даме, ни на кого не глядя.
Джек, который так и стоял впереди своих притихших товарищей с двумя ключами в руке, спросил:
– Нам-то что делать?
– Как это что? – учитель наконец соизволил перевести взгляд на седьмой «Д». – Вас же послали… по домам! Вот и идите себе! Ключи только оставьте! Кто их стянул, потом разберемся… Когда время будет… Но разберемся! Уж будьте уверены!
Одноклассники начали медленно расходиться. Наталья Ивановна пошла следом. Понурая Тася еле передвигала ноги. Она уже забыла, что приглашала Митю в парк, потому что все ее мысли были заняты только классными неприятностями. Она уже надевала куртку, когда увидела, что Джек, горячась, пытается что-то объяснить учителю ОБЖ. Тася посчитала своим долгом прийти Рудакову на помощь.
– Ну Николай Иванович! Это же такой позор получится, если вы завтра нам нули на стенде нарисуете! Ну разрешите! – упрашивал учителя Джек.
– Глупости ты, Рудаков, говоришь! Ты же не сможешь отработать за весь класс!
– Ну хоть сколько-нибудь! Скажи, Тась! – обратился он к подошедшей Журавлевой. – Нам бы хоть сколько-нибудь баллов! Обидно же, что из-за одного гада весь класс должен страдать!
Тася поняла, что Джек просит разрешить ему подтянуться, с сомнением покачала головой (ну сколько один человек может набрать баллов?) и все же поддержала его:
– Разрешите, Николай Иванович! Ну что вам стоит?
– Ладно! – махнул рукой учитель. – Что с вами делать?! Приятно видеть людей, до такой степени болеющих за класс. Пошли!
В физкультурном зале судьи соревнований по подтягиванию уже подводили итоги. Николай Васильевич подошел к физруку, являющемуся главным судьей, и что-то долго говорил ему, периодически показывая рукой в сторону Джека и Таси. Тот сначала только отрицательно качал головой. Потом Николай Васильевич, видимо, нашел какие-то убедительные слова, потому что к ним подтянулись остальные судьи и, похоже, тоже стали уговаривать физрука разрешить Рудакову подтя-нуться. В конце концов он в сердцах шлепнул на стол листочки с результатами соревнований и подошел к семиклассникам.
– Ну что, Рудаков! И на что же ты рассчитываешь?
– Баллов на двадцать, если вы засчитываете количество подтягиваний…
– Мы засчитываем сумму, состоящую из наибольшего числа подтягиваний, наименьшего числа подтягиваний, и прибавляем три балла, если в соревнованиях участвуют все. Ты собираешься двадцать раз подтянуться, Евгений? Это очень много!
– Ну… Я постараюсь…
– А наименьший результат будет Журавлева организовывать? – усмехнулся физрук.
– Я вообще-то не думала об этом… – испугалась Тася, – но могу попробовать…
– Да я пошутил! Соревнования-то мужские! Но, если честно, то наименьшее число подтягиваний у многих классов равняется нулю! Так что кое-какие шансы у вас есть. Пошли, Рудаков!
Джек тяжело вздохнул, посмотрел на Тасю, будто ожидая от нее поддержки. Журавлева немедленно сделала самые сочувствующие глаза и отчаянно закивала головой, что должно было означать: давай, Джек, я с тобой!
Первые десять раз Рудаков подтянулся довольно легко. Следующие пять дались ему уже труднее. Тася, затаив дыхание и вытаращив глаза, считала про себя, хотя делать это было необязательно: физрук считал вслух. Последние разы до двадцати Джек подтягивался уже с трудом. Лицо его покраснело, по вискам потекли струйки пота.
– Двадцать! – крикнул физрук. – Как обещал! Молодец, Женька! Настоящий мужик! Хорош! Заканчивай!
Но Джек заканчивать не собирался. С большой натугой, скривившись всем лицом, он продолжал подтягиваться дальше.
– Двадцать один… двадцать два… двадцать три… – продолжали считать уже все присутствующие в зале. – Хватит, Женя! Плохо станет! Нельзя так напрягаться!
Двадцать четвертый раз Джеку не дался. Рудаков, судорожно извернувшись, так и не смог приблизиться к перекладине. Руки его разжались, он упал на маты и замер.
– Женька-а-а!!! – испуганно крикнула Тася и подбежала к однокласснику.
Джек неловко лежал на боку, закрыв глаза, и очень тяжело дышал.
– Что же это?! Ему плохо! Помогите! Надо врача! – прошептала Тася, хотя хотела крикнуть, но Рудаков ее расслышал.
– Не надо врача, – прохрипел он, перевернулся на спину, и на его багровом лице вдруг расцвела улыбка. Он скосил глаза на Журавлеву и все так же хрипло сказал: – Целых двадцать три раза, Таська… Личный рекорд…
Рудакова со всех сторон обступили учителя и запричитали:
– Женя! Ты в порядке?
– Может, все-таки вызвать врача?!
– Разве же так можно!
– С ума сошел?
– Кому нужно такое самоистязание?!
Ротный командир седьмого «Д» класса отыскал глазами учителя ОБЖ и уже почти обычным голосом сказал:
– Записывайте, Николай Васильевич, двадцать три балла!
– Пожалуй, Рудаков, я приплюсую тебе еще один балл! Таисия так за тебя болела, что вполне может сойти за участницу, которая один раз подтянулась, – рассмеялся Николай Васильевич. – Думаю, никто возражать не будет?
Он оглядел учителей. Никто не возражал. Все улыбались.
Тася с Джеком вышли на крыльцо школы и остановились друг против друга. Им надо было идти в разные стороны.
– Ты молодец, Женька! – восхищенно сказала Тася. – У других классов гораздо меньше баллов, хотя там целый класс участвовал!
– Да что там! – махнул рукой Джек. – Я, может, и больше бы подтянулся, если бы не перенервничал с этим ключом. Как ты думаешь, кто его украл? Вернее, даже целых два?
У Таси были некоторые подозрения, но верить им не хотелось. Она опять вспомнила, что Митя Толоконников выходил на информатике из класса. Еще она вспомнила, что собиралась с ним в парк. Почему Митя сразу ушел, как только их отпустили? К ней даже не подошел… Неужели все-таки виноват? Сказать это Рудакову Тася не могла.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Ни на кого не хочется думать.
– Честно говоря, мне тоже.
Им пора было расходиться, но почему-то оба медлили и не уходили.
– Знаешь что, Тась, давай сходим в парк, – предложил вдруг Джек и вытащил из кармана несколько десятирублевок. – У меня полтинник есть. Отметим нашу маленькую победу – покатаемся на аттракционах, а?
И они катались на машинках. Да-да, на тех самых, на которых Тася мечтала прокатиться с Митей Толоконниковым. Вместе в одну машинку они сесть постеснялись. Они катались на разных. Катались, сталкивались друг с другом и опять разъезжались, а потом снова сталкивались – и хохотали, и хохотали до колик в боку.