– Меня вполне устраивает твой, тем более что мне и ехать никуда не придется. Я как раз в мастерской. Пишу очередной городской пейзаж. Вчера сделал несколько этюдов на реке. Как скоро тебя ждать?
– Ну… думаю, через часик. Приведу себя в порядок и приеду.
– О! Не надо приводить! – вскричал Бо. – Мне гораздо больше нравятся женщины в полном беспорядке! Не тяни время! Приезжай поскорей!
– Ну хорошо! – Я рассмеялась. – Жди через полчаса! А ты пока сформулируй тезисы для доклада о свалившемся на тебя наследстве.
Пейзаж мне понравился. Богдан будто внял моим словам и перестал фотографически копировать действительность. Нашу небольшую речушку по имени Липка он изобразил на закате, а потому даже совершенно голые, без единого листочка, стволы ноябрьских лип, высаженных по ее берегам, выглядели карамельно-сладкими. Представлялось, что, отломив веточку, можно сунуть ее в рот, как леденец. Река спокойно несла за пределы полотна свои тяжелые медовые воды. При этом картина вовсе не казалась приторной, слащавой. Она вышла по-настоящему осенней, вечерней, но осенний вечер был красив, изыскан и сладок.
– Вот это совсем другое дело! – не могла не похвалить я, разглядывая новое творение Бо. – Ты преображаешься прямо на глазах!
– Это все твое влияние! – радостно откликнулся он. – Ты меня вдохновила. Мне многие говорили, что я будто не пишу картины маслом, а фотографирую, но почему-то только тебе я поверил, что это вовсе не достоинство… Наверное, потому, что ты мне помогла увидеть Вадькину одалиску… и я как-то по-иному взглянул на мир… У меня в мозгу будто что-то сдвинулось…
– Все понятно, – прервала его монолог я, поскольку то, что меня сильно томило, не имело никакого отношения к живописи. – Давай вернемся к нашим баранам, то есть к наследству.
– Что тебя так встревожило? Разве это плохо, когда на человека сваливается наследство?
– А оно на тебя точно свалилось?
– Ну… не совсем, но должно…
– Как-то странно ты выражаешься! Наследство, оно или есть, или его нет!
Бо посмотрел на меня с подозрением и произнес:
– Сдается мне, что ты согласишься на мое предложение только в том случае, если я наследство получу, так? Ты это пришла выяснить?
Я вздрогнула. И почему не догадалась посмотреть на происходящее под таким углом? Да я ведь на самом деле похожа на хищницу, которая пришла узнать, удастся ли ей урвать кусок пожирнее… Хорошо, что изворотливый писательский ум тут же помог мне справиться с растерянностью.
– А мне показалось, что ты собрался на мне жениться только потому, что тебе надо получить наследство! – отбрила я. – Похоже, что ты должен для этого немедленно жениться, а тут как раз я подвернулась. Убеди меня, что это не так!
Бо резко выдохнул и так громко крикнул: «Это не так!!!», что закачались висящие на светильнике бумажные ангелы вместе со своими дудками.
– А как?! – не менее громко отозвалась я и снова посмотрела на ангелов. Они отвернулись от меня. Им не хотелось видеть перед собой актрису погорелого театра, писательницу, по-акульи охотившуюся за сюжетом. А я на их месте еще подумала бы, кого осуждать: меня или братьев Далматовых.
– Я, конечно, плохо помню, в каком порядке наш с тобой разговор развивался в кафе… Но мне кажется, я сначала сделал тебе предложение, а потом уже узнал о наследстве… Помнишь, я выходил, с женщиной… Она мне об этом сообщила…
– На самом деле все происходило с точностью до наоборот! Ты действительно куда-то выходил с женщиной, вернулся с диким блеском в глазах, сделал мне предложение и тут же потерял контроль над собой!
– Да? Возможно… Не помню… Но… я, наверно, еще долго не посмел бы позвать тебя замуж, если б не это наследство… Надо же что-то предложить женщине… А мне было нечего… Я художник от слова «худо», мои картины не покупают, я часто живу на средства брата… А тут вдруг могут привалить хорошие деньги…
– И в чем же состоит наследство? – спросила я, красиво разыгрывая полное неведение.
– Это драгоценная шпага.
– Шпага? То есть холодное оружие? – переспросила я, чтобы потянуть время. После разговора со Златой эта наследная шпага второй раз пронзила мое сердце. Георгий коллекционер, а все коллекционеры слегка (а может, и сильно) ненормальные. Конечно, он готов пойти на все, чтобы заполучить новый экземпляр для своей коллекции.
– Да. Оружие. Я никогда не увлекался им, а потому, конечно же, продал бы ее, а деньги можно выручить очень большие.
– За шпагу? Очень большие?
– Так сказала Злата. Ну… та женщина… Сам я не видел шпаги. Впрочем, если б и увидел, вряд ли смог бы оценить ее по достоинству. Я не разбираюсь в оружии. Но Злата сказала, что она старинная, испанская, украшена золотом и драгоценными камнями.
– Да кто ж такая эта Злата? – решила спросить я. Очень интересно, что он ответит.
– Злата – подруга Марины, Гошкиной жены.
Похоже, Бо не знал, что Злата к тому же еще и подруга самого Георгия. А может быть, просто не захотел этого сказать. Зачем открывать мне все карты?
– Но почему о наследстве тебе вдруг говорит подруга Марины, а не брат? Не… какой-нибудь там… нотариус? В чем дело-то?
– Это долгая история…
– Ничего, я готова слушать сколь угодно долго.
– Ну… пожалуйста… В общем, после того как я узнал о наследстве от Златы, конечно же, позвонил Марине. Ну… когда окончательно протрезвел… Я же вообще не очень четко помню тот вечер в кафе. Думаю, мало ли что привиделось спьяну. Но Марина все подтвердила… Понимаешь, я лежал в больнице… прооперировали меня по поводу… впрочем, повод не важен… Как раз в это время умер отец. Я не мог быть на похоронах, поминках… В реанимации лежал… Мне и в голову не приходило, что отец мог оставить какое-то наследство. Старик, конечно, был несколько эксцентричной натурой, но жил всегда очень скромно. Обстановка в его квартире оставалась советской: дешевая мебель, старый ковер на стене, смешной торшер. Самое большее, на что можно было рассчитывать после его смерти, это на хрустальную посуду: на всякие вазочки, салатницы, фужеры… Отец, правда, копил деньги на дом в пригороде… Он всегда о нем мечтал… Но… пришлось все истратить… Он здорово болел последний год… Дорогие лекарства, консультации медицинских светил, то да се… А Гошка о завещании знал, но скрыл от меня. Я думаю, даже не из-за того, что шпага дорого стоит. Брат коллекционирует холодное оружие, а тут вдруг можно заполучить шпагу, да еще какую-то жутко старинную. Знаешь, если бы я не был так гнусно нищ, я отдал бы ему этот клинок просто так. На что мне шпага? Но денег у меня нет, и в ближайшее время их поступления не предвидится. А потому можно и побороться за наследство.
– Но почему за него надо бороться? Что ваш отец написал в завещании? Он же понимал, что вы не сможете распилить шпагу пополам!
– Вот именно! Поэтому придумал хитрый ход. Шпагу получит тот, кто женится до определенного им срока и заимеет ребенка, то есть наследника, которому можно будет передать шпагу. Этот самый срок истекает, кажется, через полтора года…