– Это, доча, гибискус… китайская, стало быть, роза… – охотно отозвалась владелица кастрюльки. – Что-то не цветет, зараза…
Гибискус, китайская роза… Хорошее название для романа. Хотя издателям наверняка больше понравилось бы что-то вроде «Любви в гибискусах». О господи!!! Ну что я все о романах да об издателях! Будто подумать больше не о чем! Пожалуй, я не стану искать книжный отдел! Да провались он! Все равно там нет моих книг! Или они выложены на стойки вместе с переводами зарубежных love story в ядовито-розовых обложках, на которых брутальный мужчина в расстегнутой до пояса рубахе, похожей на исподнее белье мушкетера, лезет за корсаж красотки типажа Анжелики – маркизы ангелов. Хотите спросить, что изображено на обложках моих книг? Да почти то же самое… Только позы поскромней, женские корсажи без архаичной шнуровки и мужички не так сильно расстегиваются.
В общем, наплевать мне на мои же собственные книги, на издателей и даже на ту троицу из маршрутки, которую я собиралась вставить в новый роман. Нет новым романам! Хотя бы на сегодняшний день! Отправлюсь-ка я лучше в кафешку. Вон в ту, которая называется «Осенний блюз». Нормально. На дворе осень. И настроение у меня почти блюзовое. Интересно, а летом они переделывают вывеску на «Летний блюз», а зимой – на «Зимний…»? Или так и живут в своей осени круглый год? Впрочем, какое мне до этого дело? Может быть, владельцы кафе по какой-то причине так же не властны над названием своего заведения, как я над названием собственного романа… О боооже! Опять я о своих баранах!!!
А заведеньице-то и впрямь осеннее, да! Интерьер быстро не сменишь, как вывеску. И правильно! Знойным летом, наверно, приятно посидеть среди осенних листьев и под игриво развешенными над столиками самыми обычными зонтами. А зимой, возможно, радуешься тому, что зима – это вам не мокрая, слякотная осень. Весной зонты и желтые листья напоминают о том, что все в мире преходяще, и несмотря на то, что сирень, к примеру, только что распустилась, она непременно завянет в самом скором будущем, потом отцветут тюльпаны, следом какие-нибудь ноготки, а после пойдут грибы, а с ними и дожди… Хотя нет, сначала дожди, затем грибы… Но дела это никак не меняет.
Я выбрала столик у окна в той половине зала, где можно курить. Когда я не курю, меня злит, что теперь во многих заведениях в одной стороне курят, а в другой – нет. Можно подумать, что дым из одной половины не попадает в другую! Чушь собачья! Но когда я курю, мне плевать на то, что мой дым красивой струйкой плывет на соседнюю половину. Кому не нравится, пусть ищут кафе, где курить запрещено. Кстати, гораздо труднее найти не то кафе, где не курят, а такое, где не висит на стене плазменная телевизионная панель, в которую пялятся скопом все работники заведения. Поскольку они, работники, обычно постоянно курсируют по залу, то, чтобы слышно было каждому и отовсюду, врубают громкость на полную мощность. Бесполезно просить, скажем, бармена уменьшить звук. Он уменьшит, конечно, но официантка, выплывшая из кухни с подносом в одной руке, тут же свободной рукой снова врубит звук по полной. Еще бы! Находясь на кухне, она прослушала, сколько стоят резиновые сапоги в розовых розах, которые легко купить в «Магазине на диване», а значит, можно заказать их прямо сейчас, отставив в сторону поднос с чужим заказом и несколько раз нажав на кнопки мобильника.
В кафе «Осенний блюз» с телевизионной панели звонко голосила какая-то девчушка. Через несколько минут я поняла, что транслировался конкурс детской песни. Дети нынешние не те, что давешние. Им, нынешним, даже в голову не придет спеть на конкурсе «Антошка, Аантошка, пойдем копать картошку!» Теперь это в репертуаре даже не яслей, а родильного дома. Девчонка лет семи в кудрях, завитых спиральками, почти как у блондинки из маршрутки, увлеченно пела о том, как накостыляет всем мальчишкам, если вдруг что. Я поспешила отвлечься от размышлений, что с ней могут сделать гнусные современные мальчишки, и достала сигареты. Да, буду курить! Сейчас я в этой стадии!
Как, с точки зрения среднестатистического читателя, выглядит среднестатистическая писательница во время работы над книгой? Я как-то видела несколько шаржей на такую дамочку. Значицца, так! На дамочке расстегнутая мужская рубаха в клетку, под которой даже и не поймешь, надето что-нибудь или нет. Рукава, само собой, засучены, а то как же пахать… то есть писать! Длинные и обязательно светлые волосы (о, эта любовь к блондинкам!) кое-как скручены на затылке в бесформенный ком, из которого в художественном беспорядке выбиваются пряди и набегают на лицо. В углу рта что-то вроде лихо сплющенной беломорины, а рядом с компом – пепельница, полная окурков. Такая вот атрибутика вдохновения! А еще всюду почему-то набросаны скомканные листы бумаги. Будто писательша как только наберет лист, тут же его печатает, чтобы немедленно скомкать и, таким образом, соорудить вокруг себя рабочую обстановку. Ребята! Зачем печатать и комкать? Куда легче просто нажать на delete!
Как было упомянуто выше, я брюнетка. Коротко стриженная. Как бы ни пыжилась, волосяной ком на затылке мне не организовать, и, соответственно, прядям из неорганизованного кома ни за что не вылезти. Поскольку я замужем, то мужских рубашек у нас дома навалом, но я предпочитаю писать в халате. Да! В велюровом! С расцветкой под леопарда. Дело, конечно, не в том, что именно в леопарде меня посещает вдохновение. Просто у меня сейчас такой халат. Уютный. Мягкий. А до этого был синий с вышитыми на вороте белыми цветочками. В нем текст тоже хорошо шел. Но тот халат, увы, износился. Пришлось купить леопарда.
Пишу не за столом. Нет. В постели. Как проснусь, так и пишу. Иногда завтракаю, иногда нет. Не завтракаю не от того, что, перефразируя классика, пальцы тянутся к компу… минута – и слова свободно потекут… А потому, что утром вообще плохо ем. Я устраиваю себе в постели гнездо из подушек, куда и забираюсь, накрываю ноги одеялом, на коленки кладу две тощие декоративные подушечки, а на них – ноутбук. Подушечки – это чтобы повыше было, удобнее, значит… Кладу их так, чтобы левая сторона бука слегка свисала с этой импровизированной подставки. Думаете, зачем? Затем, что муж меня достал! Он утверждает, что, если закрывать подушками нижнюю панель ноутбука, он перегреется и гикнется. А внизу, именно с левой стороны, имеются вентиляционные отверстия, через которые машина как раз и охлаждается. Сначала я просто сдвигала комп в сторону, освобождая отверстия, как только слышались мужнины шаги, потом решила, что не стоит так напрягаться. Лучше наловчиться класть бук на подушки так, чтобы этот мужчина перестал зудеть у меня над ухом, да еще в тот момент, когда текст «идет»! И наловчилась! Представьте, «этот мужчина» раз десять проверил, в каком состоянии находятся вентиляционные отверстия, и наконец успокоился.
Как вы знаете, курить в постели опасно. Каждый не раз видел предупреждающий плакат, на котором изображен вусмерть пьяный мужик с сигаретой. Под ней уже образовались язычки пламени, пожирающие матрас, дальнейшая судьба коего незавидна. Судьба мужика – тоже. Но не курю в постели я не из страха повторить его участь. Я вообще дома не курю. И ни в одном из тех мест, где меня может застукать «этот мужчина», то есть мой муж. Он не курит. Курение считает чем-то сродни намеренному членовредительству, в чем, конечно же, прав. Но он прав всегда, что здорово утомляет. У меня вообще очень правильный муж. Он еще бегает трусцой. Каждый день. В любую погоду. И если ему пожаловаться… ну… хоть на что, зачин его ответа всегда один: «Вот если бы ты со мной бегала…» Даже если, например, посетовать на то, что в автобусе у меня вытащили кошелек, муж все равно начнет с коронного: «Вот если б ты бегала со мной, твои сосуды куда лучше снабжали бы мозг кровью и ты не была бы такой растяпой!» Можете себе представить, какую нетленку, с точки зрения моего мужа, я выдала бы, если б ежедневно бегала вместе с ним в аллеях парка, прилегающего к нашему дому! В общем, лучше мужу ни на что не жаловаться и, разумеется, не курить в его присутствии.