Пока Сергей смотрел на портрет сестры, в комнату, деликатно покашливая, чтобы обозначить свое появление, вошел Марк. Он только вернулся из командировки в российскую глубинку, где когда-то располагалось имение одного из предков Сергея, и был одет по-дорожному: в болоньевую куртку, джинсы и высокие ботинки с опушкой. Выглядел он в этом наряде как-то по-дурацки, поскольку обычно носил строгие костюмы с обязательным платочком в нагрудном кармашке, жилеты, подтяжки, а на шее бабочку. Сергея это забавляло, так как Марк был еще молодым мужчиной – Суханскому не исполнилось и сорока, но вынужден был признать, что старомодный наряд шел ему гораздо больше, нежели современные одежды. В ретробарахле Марк выглядел пусть и чудаковатым, но довольно интересным, подтянутым мужчиной, а вот в джинсах и свитерах каким-то оплывшим простачком. А все из-за фигуры: не по-мужски задастой, узкоплечей, рыхленькой. Пиджаки и строгие брюки скрывали эти недостатки, а обтягивающие «левисы» и трикотажные свитера их подчеркивали. Марк, понимая это, избегал носить уродующие его одежды, но когда дорожная необходимость не позволяла этого, облачался в идиотскую джинсу и чувствовал себя в ней препогано. Вот хоть теперь, например! Сергей видел, как тушуется его ассистент, как старается втянуть живот и пониже натянуть куртку, чтобы прикрыть полные бедра. Поэтому не стал Марка мучить, а сразу предложил ему сесть.
Суханский церемонным поклоном поблагодарил работодателя и плюхнулся на кресло, стоявшее по другую сторону стола, за которым расположился Сергей.
– Я вижу, вы что-то мне привезли, – сказал Отрадов, заметив под мышкой у историка толстый альбом. – Можно взглянуть?
– Да, конечно, Сергей Георгиевич, – отозвался Суханский красивым, хорошо поставленным баритоном и передал Отрадову книгу альбомного формата, на обложке которой золотело заглавие «Памятники архитектуры Х-ской области». – Я обнаружил ее в букинистическом. Не смог пройти мимо. Время издания альбома – тридцать девятый год. Тираж – сто экземпляров. Подарочный выпуск. Напечатан специально к какому-то всероссийскому съезду историков-краеведов…
– Что тут?
– Страницы: с двадцать первой по двадцать четвертую. Посмотрите, там кое-что написано о Юрии Шаховском (двоюродном дяде вашего дедушки), основателе Драматического театра города Х, и опубликовано много фотографий. В первую очередь, как вы понимаете, строений, коими владел граф, а главное – родового имения, до наших дней не сохранившегося…
– Почему? – удивился Сергей, указав пальцем на колонтитул с названием книги вверху страницы. – Должны были охранять.
– Пострадал во время войны. В часовне был склад боеприпасов, его бомбили, ну и… – Марк развел руками. – От памятника архитектуры осталось так мало, что после войны развалины просто снесли. Но дворец был знатным. Сами видите. До войны в нем был областной Дом искусств… – Ассистент замолчал, недовольный реакцией работодателя – он рассчитывал на бурную радость и слова благодарности, а его слушали с постной миной. – Вы разочарованы? – подавив обиду, спросил Марк. – Если альбом не пригодится, я могу оставить его себе…
– Нет, нет, Марк, это очень ценная находка. Спасибо вам. – Сергей приложил руку к груди, словно в доказательство своей искренности. – Просто меня сейчас занимают не знаменитые покровители искусств и даже не именитые военачальники…
– А кто же?
– Их дочери. Старшие. Те, что владели фамильной реликвией, о которой я вам столько рассказывал. Как бы нам о них побольше разузнать…
– Но это практически невозможно, они же не Шаховские, – по-совиному заморгал своими круглыми глазами Марк. – Они в семнадцать-двадцать лет повыскакивали замуж и сменили фамилии…
– Нет, женщины, унаследовавшие гарнитур, фамилий не меняли. Приставляли мужнину к своей девичьей. Получалась двойная. Типа, Шаховская-Одоевская.
– А как же ваша сестра Элеонора? Почему она стала просто Новицкой?
– Ну а что вы хотите, друг мой? Вспомните, в какое время жила Лина, при каком строе. Отец сам настоял, чтобы она поскорее сменила фамилию. Да и меня записал на мамину…
– Значит, как я понимаю, знаменитые деятели рода Шаховских нас больше не интересуют? – уточнил Марк, и в голосе его Сергей уловил разочарованное удивление – кандидат исторических наук не мог смириться с такой несправедливостью. – А интересуют нас светские барышни с двойными фамилиями, знаменитые лишь тем, что их удостоили чести носить дорогущие бриллианты?
– Грубо говоря – да.
– Вы меня удивляете, Сергей Георгиевич! Я-то думал, мы работаем над серьезным исследованием…
– Мы над ним и работаем, только о деятелях мы и так достаточно написали, всех генералов да советников упомянули, а вот об их матерях, женах, дочерях у нас пока нет ни слова…
– Так они ничем и не примечательны, эти матери-дочери, на кой черт они нам сдались?
– И все же мне хотелось бы проследить судьбу хотя бы некоторых наследниц. Вот этой, например.
И Сергей, открыв файл с портретом юной княжны Шаховской А.С (как ее звали: Анной, Аленой, Анастасией – кто знает?), повернул экран ноутбука к ассистенту. Марк посмотрел на него без особого интереса, но, заметив на точеной шее девушки знаменитое колье, едва слышно крякнул.
– Вы узнали его, я вижу, – хмыкнул Сергей. – Хотя ни разу не видели – только слышали от меня его описание… Ну и что скажете? Права народная мудрость? Лучше один раз увидеть, чем сто – услышать, а, Марк Эрнестович?
Отрадов щелкнул мышкой по значку приближения изображения, и на экране возник крупный план девичьей шеи, украшенной великолепным колье. Суханский стал внимательно его разглядывать, задумчиво комментируя свои наблюдения:
– Изумительно! Художник потрясающе передал красоту камней. Видна каждая грань… Но уж очень они крупные. Особенно центральный. Это художественная вольность?
– Нет. Камни на самом деле большие, но крайние не очень чистые. А вот центральный, тот самый императорский презент, исключительной чистоты и сейчас может стоить баснословных денег.
– Баснословных? – переспросил Марк, не поверив.
– Навскидку – несколько миллионов евро. От трех до пяти, я думаю. Точнее не скажешь, камень не оценивался с семидесятых. Да и тогда на глазок, без экспертизы, обычным ювелиром по фамилии Шац. Он делал опись Элеонориной коллекции…
Видя, как расширились глаза Суханского (естественно, ему, обычному историку, пусть и с кандидатской степенью, пять миллионов евро показались суммой просто фантастической), Сергей пожал плечами и сказал с улыбкой:
– Сам удивляюсь такой стоимости. Но камень, кроме размера и чистоты, обладает еще одним редким качеством – цветом. Он темно-синий, больше похоже на сапфир, великолепно играет, а таких бриллиантов не так много… – Он, склонив голову набок, внимательно посмотрел на изображение камней. – Хотя по мне, бесцветные или чуть голубоватые красивее. Помню, когда Аня надела колье на свою шейку, и камни засверкали, а ее серые глаза стали прозрачными, и это…