Его брат, Георг IV, создал прецедент, заставив принимать в обществе свою любовницу. Некоторые джентльмены из его окружения последовали его примеру.
Женой короля Вильгельма стала чопорная и полная достоинства королева Аделаида, убедившая мужа ввести при дворе жесткую экономию.
Кроме того, она сделала значительно строже правила поведения придворных, фрейлин и прочих приближенных к трону людей.
— В этом Букингемском дворце теперь так чертовски скучно, что я с трудом могу дождаться конца своего дежурства, — признался графу один из придворных.
Сам граф избежал подобной участи, неизменно отказываясь от предлагаемых ему должностей. Кроме того, он старался держаться в стороне от царствующих особ.
Граф владел домом в Ньюмаркете, где ездил на своих лошадях, и еще одним в Хертфордшире.
Помимо этого, у него был охотничий домик в Лейчестершире, и таким образом ему легко удавалось найти причину, чтобы отклонять приглашения лорда Чемберлена на ужины и приемы, которые были невероятно скучны.
Практически главным достоинством замка стало то, что он был вне досягаемости, и все желающие заполучить графа на различные королевские, политические и дипломатические предприятия не могли оказывать на него давление или уговаривать его.
— Ты сделал меня оч-чень, оч-чень счастливой! — промурлыкала Изабелла.
— То же самое я хотел бы сказать тебе, — ответил граф. Про себя он подумал, что был бы удивлен, окажись хоть одна его вечеринка унылой и невеселой. Как правило, он тщательно планировал все развлечения для гостей.
Начать с того, что графский шеф-повар превзошел самого себя. Вина были самые лучшие, какие граф только пробовал в самых разных домах.
Приехав, граф был очарован красотой и величественностью замка.
Когда его поверенные уведомили его о том, что после смерти предыдущего владельца хозяином замка становится он, граф ожидал чего-то необычного.
Все же он довольно скептически отнесся к похвалам, которые расточались самому зданию, мебели и гобеленам, и ожидал какого-нибудь подвоха. Ведь должен же быть повод для таких преувеличений!
Однако, едва вступив в холл замка, он понял, что все похвалы не отразили великолепия его нового приобретения.
Каждая комната, в которую он заходил, казалась ему прекраснее предыдущей.
Теперь, лежа в красной бархатной постели рядом с Изабеллой, чьи шелковистые темные волосы разметались по его груди, он думал о том, что наконец нашел нечто близкое к совершенству.
Именно об этом он всегда неосознанно мечтал, этого желал — всего наилучшего, победы, завоеваний.
И у него были на то причины, хоть он и не хотел думать о них.
Изабелла придвинулась чуть ближе, и граф осознал, что время уходит.
— Нам пора вставать, — сказал он. — Сейчас вернутся остальные гости, и нельзя дать им понять, как нам было хорошо вместе, пока они там катались.
Изабелла выразительно пожала плечами.
— Какое нам дело до того, что они скажут? — спросила она.
— К несчастью, — цинично отозвался граф, — как ни очаровательны эти люди, у них есть языки. А язык, дорогая моя Изабелла, может быть куда опаснее оружия, особенно когда им пользуется красивая женщина.
Помолчав мгновение, Изабелла заметила:
— Это потому, что они англичанки. Англичане не умеют любить.
— А вы умеете слишком хорошо, — насмешливо добавил граф.
При этих словах он отодвинулся от Изабеллы, и она издала протестующий вскрик:
— Нет, нет! Не покидай меня! Я хочу, чтобы ты остался!
— Дай мне возможность перевести дыхание, — отозвался граф. — И восстановить силы тоже — ты же знаешь, что ночь уже скоро.
— Я не могу ждать до ночи, — ответила Изабелла. — Я хочу тебя сейчас, сию минуту!
Граф не ответил.
Он взял длинный халат, почти сливавшийся с карминными занавесками, накинул его на плечи и направился к туалетной комнате.
Когда дверь за ним закрылась, сидевшая в постели маркиза с сожалением посмотрела вслед и, снова выразительно пожав плечами, начала одеваться.
Одежду она собирала по всей комнате, на диване и на полу.
Когда вернулся граф, Изабелла уже была в платье.
Сам граф даже без помощи камердинера одевался не менее опрятно и даже более умело.
Теперь он выглядел так красиво и элегантно, словно собирался на прогулку по Бонд-стрит.
Заметив, что маркиза уже успела одеться более или менее прилично, он произнес:
— Вы можете пройти в гостиную. Там находится дверь, которая ведет к вам в комнату. Я пойду вниз, а когда вы будете готовы — спускайтесь.
Он одарил ее приятной улыбкой. Когда граф проходил мимо, маркиза протянула руку, чтобы задержать его.
— Я с трудом могу дождаться ночи, моя любовь, — промурлыкала она.
Граф поднес ее руку к своим губам и поцеловал.
Затем, не говоря ни слова, он подошел к двери своей спальни, отпер ее и вышел в коридор.
Вокруг не было ни души.
Идя к лестнице, граф признался себе, что несколько утомлен.
«Вечная история, — подумал он про себя. — Женщины ожидают слишком многого. Когда им хочется отдохнуть, они стараются покрепче привязать к себе мужчину».
Когда граф спускался по лестнице, ему внезапно пришло в голову, что если он решит остаться в замке еще какое-то время, то праздник слишком уж затянется — особенно если вспомнить об Изабелле.
«Я вернусь в Лондон», — решил он.
Дверь в голубую гостиную была открыта, и граф окинул комнату взглядом.
Несомненно, это была красивейшая из всех виденных им комнат.
На мгновение графу даже стало жалко покидать замок, и он стал думать, как устроить, чтобы гости уехали без него.
Вернувшиеся с прогулки, как он и ожидал, сидели в салоне.
Перед одним из диванов стоял столик с чаем, который разливала по чашкам леди Дженет Кэскерт, одна из приглашенных.
Когда граф вошел, она подняла глаза и спросила:
— Что с вами произошло, Воган? Джулиус хотел вызвать вас на состязание в верховой езде, и мы ждали вас на мосту, но вы так и не появились!
— Боюсь, что я забыл об этом, — покаялся граф. — Вы должны простить меня.
Леди подарила ему многообещающий взгляд.
— Как я могу не простить вас, ведь вы пригласили меня на такой чудесный праздник! — произнесла она. — Впрочем, я должна признать, что надеюсь скрыть это от Дугласа.
Дугласом звали ее мужа.
Граф подумал, что ему вряд ли следует знать о том, как развлекалась здесь его жена.