— Ты помнишь, — спросила Ровена отца примерно неделю назад, — что фермер Босток еще не уплатил тебе за операцию на руке, которую ты сделал ему год назад?
— Бостоки переживают тяжелые времена, — ответил отец. — Они расплатятся, когда смогут.
— А на что будем жить мы, если никто не будет платить тебе долги? — сердито поинтересовалась Ровена.
Но отец словно не слышал ее упреков, к тому же Ровена знала, что, если даже фермер Босток или кто-нибудь еще из пациентов доктора наконец расплатится с ним, деньги эти наверняка пойдут на молоко для какого-нибудь больного ребенка или на лекарство для инвалида, который не может позволить себе купить его сам.
«Я добьюсь, чтобы этот пациент нам заплатил, добьюсь во что бы то ни стало», — пообещала себе Ровена, подходя с рубашкой к двери комнаты, куда поместили незнакомца. Девушка постучала и осталась ждать.
Она вовсе не была стеснительной или слабонервной, вовсе не боялась увидеть, как раздевают мужчину. Ровена часто помогала отцу в подобных случаях, когда никто больше не мог этим заняться.
Но она знала, что Эйб и другие местные арендаторы придут в ужас при одной мысли о том, что девушка может увидеть обнаженного джентльмена до того, как его накроют одеялом.
Поэтому Ровена просто передала через дверь ночную рубашку и отправилась вниз, чтобы приготовить теплую воду, полотенца и бинты.
— У нас наверху джентльмен, который пострадал при столкновении экипажей, — сообщила она миссис Хансон, колдовавшей в кухне над видавшей виды плитой.
— Что вы сказали, мисс Ровена? — переспросила пожилая кухарка. Последнее время ей все приходилось повторять дважды — миссис Хансон даже не считала нужным прислушиваться, зная свой недостаток.
— Пациент, да? — уточнила миссис Хансон, когда Ровена снова повторила фразу.
Кухарка была явно недовольна — появление пациента в доме означало, что у нее прибавится работы, и Ровена постаралась ее успокоить:
— Он, похоже, богат, так что вряд ли останется здесь надолго. Когда папа окажет несчастному первую помощь, за ним наверняка пришлют экипаж, так что не стоит беспокоиться.
— Как будто в этом доме без него недостаточно работы! — проворчала миссис Хансон.
— Не думаю, что нашему пациенту скоро захочется есть, — сказала Ровена. — Так что готовить на лишнюю персону пока не надо.
Достав из буфета фарфоровую миску, она взяла с плиты чайник и наполнила водой кувшин. Выйдя со всем этим из кухни, Ровена направилась к шкафчику, где держали бинты, которые так часто требовались ее отцу, и взяла стопку чистых льняных полотенец.
Она как раз собиралась подняться по лестнице, когда увидела спускающихся вниз мужчин.
— Мы раздели джентльмена и уложили, мисс Ровена, — сказал Эйб. — Он так и не приходил в себя. Когда доктор доберется до дома — найдет его полумертвым.
Эйб сообщал эту информацию почти с восторгом. Ровена уже успела убедиться: ничто так не возбуждает интерес местных жителей, как какое-нибудь несчастье или чья-нибудь трагическая смерть.
— Большое спасибо всем вам, — поблагодарила она. — Но я уверена, что наш новый пациент выживет, особенно в руках такого специалиста, как мой отец.
— Это точно, мисс Ровена, — согласно закивал Эйб. — Доктор и вправду настоящий волшебник. Так сказала моя жена, когда он вернул ее прямо с того света.
— Многие считают так же, — улыбнулась Ровена.
Эйб открыл входную дверь.
— Если вам понадобится что-нибудь, мисс Ровена, — только попросите. А сейчас нам пора идти разбирать завал на перекрестке. Надеюсь, с остальными все в порядке и нам не придется тащить сюда кого-нибудь еще.
— Тут больше ни для кого нет места, — отрезала Ровена. — И доведите это до сведения моего отца, когда увидите его. Пусть возвращается как можно скорее.
— Мы все передадим доктору, мисс.
Все четверо уважительно приподняли шляпы, и, как только за ними закрылась дверь, Ровена стала подниматься по лестнице.
Войдя в комнату, она увидела, что джентльмен все так же неподвижно лежит с закрытыми глазами, а одежда его аккуратно сложена на стуле у камина.
Поставив миску у кровати, Ровена налила туда немного воды из кувшина и наклонилась, чтобы получше разглядеть рану на лбу пациента.
Смыв теплой водой запекшуюся кровь, она увидела, что рана, хотя и выглядела ужасно, была не слишком глубокой.
«Наверное, у него какие-то внутренние повреждения», — подумала Ровена, продолжая обтирать лицо пострадавшего смоченным водой льняным полотенцем.
Теперь, когда она смыла грязь и кровь, он показался ей еще красивее.
У незнакомца были правильные аристократические черты лица и волевой рот с крепко сжатыми губами. Это сразу навело Ровену на мысль о том, что с таким человеком, должно быть, трудно спорить.
Судя по всему, мужчине было чуть больше тридцати, его черные волосы были подстрижены по последней моде, которую ввел недавно принц-регент.
«Он наверняка важная особа», — сказала себе Ровена, глядя на длинные тонкие пальцы молодого человека, на одном из которых красовался перстень-печатка с причудливой монограммой.
Ровена знала, что ничего больше не может сделать для потерпевшего, — оставалось только ждать отца. Действуя механически, она подняла со стула одежду, чтобы аккуратно развесить ее.
Отметив про себя превосходную ткань дорожного сюртука, она вдруг нащупала что-то в нагрудном кармане и вытащила бумажник.
Ровена положила его на туалетный столик, борясь с искушением открыть и исследовать содержимое. Судя по весу, он был полон банкнот.
Взяв в руки светлые панталоны, девушка услышала звон монет в кошельке, который она тут же вынула и положила рядом с бумажником.
«По крайней мере у него действительно есть деньги, — удовлетворенно подумала Ровена. — И я не допущу, чтобы он уехал, не заплатив папе».
Блестящие сапоги незнакомца сильно запачкались, — очевидно, он вывалился из экипажа на дорогу.
Интересно, что случилось с лошадьми. При мысли о том, что бедные животные могли пострадать в дорожном происшествии, сердце Ровены болезненно сжалось.
Она вспомнила, как однажды видела катастрофу, когда две несущиеся во весь опор лошади, управляемые нетвердой рукой хозяина, сломали себе шеи и их пришлось добить, чтобы избавить от мучений.
Интересно, этот молодой человек тоже сам виноват в столкновении?
Но Ровена была почему-то уверена, что раненый джентльмен умело обращался с вожжами и авария произошла только из-за кучера дорожного дилижанса.
«Разве Эйб не сказал, что кучер был пьян?»
К сожалению, слишком многими экипажами на дорогах управляли нетрезвые, неумелые возницы, многим из которых вообще не следовало бы доверять лошадей.