Так фрау Вебер оказалась гувернанткой ее внучек.
Зошина сразу же почувствовала, насколько новая классная дама отличалась от всех, кто преподавал им прежде, и она потянулась к фрау Вебер, как цветок тянется к солнцу. Фрау Вебер направляла свою воспитанницу так, как никто никогда не делал раньше. И Зошина от души радовалась этому. Однако ее радость оказалась недолгой.
Старинный приятель мужа фрау Вебер прибыл в Лютцельштайн с дипломатической миссией, сопровождая премьер-министра Бельгии, и возобновил знакомство с вдовой старого друга.
Когда спустя две недели он уехал, Зошина узнала, что фрау Вебер снова выходит замуж.
— Значит, вы покинете нас! — воскликнула она.
— Боюсь, что это так, — ответила девочке фрау Вебер, — но, надеюсь, я буду счастлива с человеком, которого знаю уже много лет.
Эрцгерцогиня пришла в необычайное раздражение, узнав об уходе фрау Вебер.
— Это очень плохо для девочек, когда приходится так часто менять гувернанток, — раздраженно говорила она супругу.
— Едва ли мы можем ожидать, что бедная женщина откажется от возможности удачного брака ради сомнительной привилегии пребывания с нами, — пожал плечами герцог.
— Эгоизм и нежелание думать о других распространились в наши дни сверх всякой меры, — последовал недовольный ответ.
Зошина плакала, когда фрау Вебер уехала. А когда появилась новая гувернантка, поняла, что вряд ли когда-нибудь встретит воспитательницу, которая будет всерьез озабочена их образованием.
Вспомнив о фрау Вебер, Зошина задумчиво произнесла:
— Жаль, я не могу сейчас посоветоваться с фрау Вебер.
— Она же в Бельгии, — резонно заметила Каталин.
— Я знаю, это невозможно. Но как было бы приятно поговорить с кем-то, кто тебя понимает.
— Но я же тебя понимаю! Ты только должна поверить, что все будет хорошо, и так и будет! Наши мысли имеют магическую силу. Вовсе не обязательно тереть лампу Аладдина или размахивать волшебной палочкой. Надо только сосредоточиться на своем желании.
— Ну а этому-то кто, ради всего святого, тебя научил?
— Не помню, но я всегда знала, что это так, — спокойно ответила Каталин. — Это, наверное, вроде молитвы. Ты хочешь, и хочешь, и хочешь до тех пор, пока внезапно твое желание не исполняется!
Зошина обняла младшую сестренку и крепко прижала ее к себе:
— Ой, Каталин, как же я буду тосковать без тебя! Когда ты рядом, даже самые невозможные вещи кажутся вполне достижимыми.
— Но ведь действительно всего можно достигнуть! В этом-то все и дело! Помнишь, как папа не пускал нас на ярмарку лошадей, а потом вдруг взял и передумал? Так вот, этого добилась я!
— И как же?
— Я внушала и внушала ему, что он должен нам разрешить. Я внушала ему, когда знала, что он спит, я внушала ему наше желание, когда знала, что он один и никто не мешает ему сосредоточиться на моем желании. И наконец он неожиданно сказал: «Почему бы вам и не поехать? Вам не помешает посмотреть на породистых лошадей!» И мы поехали!
Зошина рассмеялась:
— Ох, Каталин, если верить тебе, все так просто! И что же мне желать для себя?
— Любящего мужа! — не задумываясь, ответила Каталин.
Зошина снова засмеялась. Каталин заставляла ее все, что происходило, воспринимать как приключение… Поезд герцога тронулся в путь, на платформе остались три осиротевшие хрупкие фигурки, которые махали ему вслед.
— До свидания, дорогая бабушка! — простились все трое с герцогиней-матерью, затем по очереди обняли Зошину.
— Ты прекрасно проведешь там время, — сказала Теона.
— Как жаль, что не я на твоем месте, — с завистью произнесла Эльза.
А Каталин, крепко обняв Зошину за шею, прошептала:
— Надо только сильно этого желать, и все обязательно сбудется. Думай об этом все время, пока будешь там, а я буду желать за тебя этого здесь.
— Я буду, — пообещала Зошина. — Жаль, что тебя не будет рядом со мной!
— Я буду посылать тебе мои мысли каждую ночь, — заверила сестру Каталин. — Они пролетят через горы, и ты всегда найдешь их утром на подушке.
— Я буду с нетерпением ждать их, так что ты уж не забудь про свое обещание.
— Никогда, — клятвенно заверила ее Каталин.
Зошина махала из окна. На перроне толпились придворные и их жены, согласно протоколу обязанные провожать мать герцога в столь важную (как они уже знали) поездку.
Отъезд лучшего поезда страны представлял собой весьма эффектное зрелище, а так как эрцгерцог почти не покидал дворец и крайне редко пользовался своим великолепным железнодорожным составом, люди собрались у путей, чтобы поглазеть на него. И Зошина долго стояла у окна и махала всем собравшимся, пока бабушка не велела ей сесть около нее, чтобы они могли поговорить.
— Мне не так уж часто предоставлялась возможность видеть тебя, дорогая моя девочка, — сказала герцогиня-мать. — Должна сказать, ты очень хороша в этом наряде. Я рада, что ты выбрала розовый. Я уверена, что этот цвет приносит счастье.
— А вам, бабушка, очень идет ваш любимый синий цвет.
Старой герцогине было приятно это слышать. Она все еще была красива, хотя ее когда-то восхитительные с рыжеватым отливом волосы давно поседели, а ее лицо, которое когда-то стремились запечатлеть многие известные художники, теперь покрывали морщины.
Но черты лица все еще хранили былую красоту, фигура не утратила грациозности, а улыбка, по мнению Зошины, оставалась по-прежнему неотразимой.
— Ну, дорогая моя, — продолжала бабушка, — полагаю, отец рассказал тебе, насколько важен наш визит.
— Да, он мне сказал, бабушка, — ответила Зошина.
Что-то в ее голосе заставило королеву-мать внимательнее всмотреться в лицо внучки.
— Мне кажется, милое мое дитя, тебя не так радуют предстоящие события, как должны бы.
— Я стараюсь, бабушка, но мне все же хотелось бы, чтобы кого-нибудь интересовало мое отношение к этому союзу. Хотя я понимаю, видимо, крайне глупо с моей стороны было бы даже надеяться на это.
— Это совсем не глупо, — ответила герцогиня-мать, — это вполне естественное желание, и я понимаю, какое волнение, а возможно, даже страх ты испытываешь.
— Я знала, вы меня поймете, бабушка.
— Я часто думаю, что это варварская традиция — вынуждать людей вступать в брак из соображений политической целесообразности. И при этом им даже не дают возможности высказать свое мнение, хотя речь идет именно об их судьбе.
Зошина внимательно посмотрела на бабушку и спросила:
— А с вами все случилось так же, бабушка?
Вдовствующая герцогиня улыбнулась: