— Я останусь… если вы… поклянетесь мне… — начала Магнолия.
— Мне незачем клясться, — прервал ее герцог, — ведь я уже дал вам слово. Вам должно быть известно, что на слово английского джентльмена можно положиться — по крайней мере когда речь идет обо мне, то это так.
— И мы… будем только… говоря вашими словами… привыкать друг к другу… и вы… не прикоснетесь ко мне?
Последние слова вновь были произнесены почти неслышно, но по выражению ее лица герцог догадался о смысле сказанного.
— Обещаю, что не прикоснусь к вам без вашего на то разрешения, — успокоил ее герцог. — И мне кажется, Магнолия, мы оба должны ясно представлять себе, при каких странных и необычных обстоятельствах состоялась наша свадьба.
Он помолчал и продолжал уже увереннее:
— Для начала нам необходимо забыть, почему мы оказались вместе, и принять как факт, что пока нам невозможно расстаться; а раз так, мы должны извлечь из этого максимальную пользу.
— Значит ли это… что завтра… мне придется… отправиться с вами?
— Так было запланировано, — ответил герцог, — но, если вы хотите, мы можем остаться в Англии.
Он постарался сказать это как можно небрежнее. Магнолия возразила:
— Но… все ведь уже готово… И кроме того… мне бы очень хотелось увидеть юг Франции.
— Я бы и сам с удовольствием взглянул на него.
— А вы там ни разу не были?
— Корабль, везущий войска в Египет, заходил в один из портов всего на два дня.
— Значит, для вас это будет… так же интересно, как для меня?
— Чрезвычайно интересно, — согласился герцог. — И мне не терпится взглянуть на яхту, которую приобрел мой отец. До последнего времени я даже не подозревал о ее существовании.
— Мне этого тоже очень хочется, — просто сказала Магнолия. — Я ведь хороший моряк. Ни папа, ни я не ощущали морской болезни во время той бури в Атлантике, а мама и почти все остальные пассажиры очень страдали.
— В таком случае яхта недолго будет стоять на якоре.
Магнолия поставила бокал на столик и сказала:
— Можно я пойду спать… и вы… должно быть… тоже устали.
— Хоть я и вздремнул в поезде, — с улыбкой произнес герцог, — но, признаюсь, измотан полностью.
Он взял ее саквояж; Магнолия поднялась с кресла и, немного поколебавшись, спросила:
— Вы… вы совершенно уверены… в том, что поступаете правильно? А что если… узнав меня… лучше… вы возненавидите меня еще сильнее, чем сейчас?
— Если это случится, в чем я искренне сомневаюсь, — возразил герцог, — тогда нам придется предельно откровенно и во всех деталях обсудить наше будущее.
Он замолчал на мгновение и продолжал с улыбкой, которую многие женщины нашли бы необыкновенно привлекательной:
— Уверяю вас, я более не испытываю к вам ненависти. Но если вы не перестанете меня ненавидеть, то существуют различные варианты того, как нам поступить в таком случае.
— И какие же именно? — пытливо спросила Магнолия.
— Я владею несколькими домами в разных уголках страны; в любом из них вы великолепно устроитесь, если решите жить самостоятельно, — ответил герцог. — Кроме того, вы можете приобрести любой особняк в Лондоне или в провинции, как пожелаете.
Он говорил с нарочитой деловитостью, но думал при этом, что такая хрупкая, юная и беспомощная девушка никак не сможет жить самостоятельно.
У него возникло неожиданное чувство, что он обязан, хочет он этого или нет, защищать и оберегать Магнолию. И защищать ее не столько от остальных людей, сколько от нее самой.
— От меня… не требуется… принять решение прямо сейчас? — спросила Магнолия.
— Насколько я помню, речь шла о том, что делать, если в будущем мы возненавидим друг друга до такой степени, что не сможем оставаться вместе, — возразил герцог.
— Да… конечно, — согласилась Магнолия. — Боюсь, от усталости я совсем поглупела.
— Мне, напротив, представляется, что вы весьма здравомыслящая и умная девушка, — заметил герцог. — Когда вы обдумаете все на свежую голову, то, так же как и я, порадуетесь, что не вышли за порог этого дома одна. Здесь значительно безопаснее, чем на улице.
Магнолия взяла с кресла плащ и перекинула его через руку. После этого она взглянула на герцога, и, так как он был намного выше ее, ей пришлось закинуть голову.
Она сбивчиво проговорила:
— Мне кажется… возможно, я должна… поблагодарить вас… за… доброту и… понимание… которых я не ожидала… я думала… вы….
Глаза ее при этом казались огромными.
— Если вы решили благодарить меня, — ответил герцог, — то для начала я должен попросить у вас прощения за то, что напугал вас.
— Я… понимаю, почему вы так… рассердились… и я жалею… что большой свадебный торт… и птица, наполненная розами… не утонули… во время шторма!
Говоря это, она с тревогой смотрела на него, и герцог, еще до того как успел ответить, поймал себя на том, что улыбается — улыбается вполне естественно и непринужденно.
— Согласен, что так было бы гораздо лучше, — сказал он. — И то, и другое — оба зрелища были жутко несносными.
Магнолия внезапно рассмеялась.
— Я только сейчас вспомнила, — объяснила она, — как один из официантов, когда птица взорвалась, нырнул под скатерть.
— Вполне разделяю его чувства.
Теперь и герцог нашел в себе силы, чтобы посмеяться над суматохой, возникшей из-за сумасбродных идей миссис Вандевилт.
— Я отправляюсь спать… немедленно, — быстро проговорила Магнолия, словно боясь, что он снова рассердится.
— И я собираюсь последовать вашему примеру, — ответил герцог. — Заодно отнесу ваш саквояж с драгоценностями. Могу ли я посоветовать вам убрать его до утра в безопасное место?
— Уж не боитесь ли вы, что меня ограбят?
— Нет, конечно же, нет, но столь ценные украшения способны ввести в соблазн даже самого честного человека.
Про себя герцог подумал, что деньги в любом обличье являются соблазном — соблазном для подлого вора и соблазном для таких людей, как он сам.
Магнолия уже стояла в дверях. Герцог повернулся, чтобы задуть свечи — сначала те, что горели рядом с камином, а затем те, что стояли на столе.
Когда он вышел из библиотеки, Магнолия уже поднималась по лестнице; герцог догнал ее только у дверей спальни.
Она остановилась и нерешительно протянула руку за саквояжем.
— Я возьму его? — спросила она. — Или… вы сами… спрячете?
Этой фразой, как показалось герцогу, она хотела дать ему понять, что не станет повторять своего бегства.
— Я сделаю, как вы захотите, Магнолия. А сейчас ложитесь и постарайтесь уснуть. Завтра нам предстоит долгое путешествие — зато, я надеюсь, мы увидим много интересного, и нам будет о чем поговорить.