— Не хочешь ли ты подняться наверх с кем-нибудь из них?
— Я — нет, — твердо ответил граф.
— Тогда пойдем отсюда.
Сэр Антони оставил девушкам несколько соверенов, и друзья направились к экипажу.
— Куда теперь? — спросил сэр Антони.
— Не имею ни малейшего представления.
Это твой вечер.
— Прекрасно, в таком случае мог отправляемся в Волвс-Клуб.
Граф удивленно поднял брови.
— Это что-то новенькое.
— Тебе понравится. Все его члены связаны с театром.
Сэр Антони рассказал, что этот клуб собирается в Харп-Гаверне, широко известной как «Театральный Дом» и расположенной рядом с театром Друри-Лейн.
Там давалось представление, выступали два неплохих певца, все это в сопровождении забавных «превращений», грязных шуточек и множества красивых женщин.
Там подвизались известные актрисы.
Там, не обращая внимания на представление, продолжали партии заядлые картежники.
Там женщины работали на грабителей-сутенеров, которые всеми правдами и не правдами проникали в любой клуб или таверну.
Все это было очень забавно, и граф не удивился бы, увидев там членов Будл — или Уайт-Клубов.
Оттуда друзья перебрались в Коул-Холл, который содержал Роде.
Эдмунд Кин, гениальный актер, посещал это заведение каждую ночь, пока не открылся Волвс-Клуб.
Вне сцены Кин был человеком со странностями.
Но в этот вечер друзья его не встретили.
Сэр Антони разузнал, что после представления Кин ненадолго заходил в Коул-Холл, но быстро ушел.
— Одному Богу известно, чем он занимается, — сказал сэр Антони. — Он часто седлает свою любимую лошадь и сломя голову несется через весь ночной Лондон и дальше — прочь из города.
— Почему он это делает? — спросил граф.
— Он перескакивает через шлагбаумы на заставах, как разбойник с большой дороги, пугая всех дикими возгласами. А ранним утром возвращается к себе домой, покрытый пылью и полумертвый от усталости.
Граф подумал, что скорее всего актеру необходима такая разрядка после особенно трудных ролей.
Ему представилось, что наступит такой день, когда и ему придется в бешеной скачке искать забвения от ненависти к жене и мыслей об унизительной зависимости от ее денег., — Ну вот, ты снова помрачнел, — заметил сэр Антони. — Куда еще тебя отвести?
— Никуда. Давай вернемся к тебе и ляжем спать.
— Сейчас только три часа. Может, вернемся в Уайт и сыграем несколько раздач? А хочешь, можем отправиться в Уоттьер.
— Ни то, ни другое.
Тридцать соверенов, которые вручил ему Растус Грун, граф оставил в запертом ящике на квартире сэра Антони.
У него не было ни малейшего желания: тратить хоть часть этих денег в Лондоне.
Каждый пенни он был твердо намерен использовать, чтобы помочь тем людям, которые трудились на его земле.
Инчестер, не стесняясь, позволил сэру Антони заплатить за обед. Его друг был очень богат, и, предлагая помочь графу, он был совершенно искренен. Пять сотен фунтов мало что значили для него.
Графу было известно, что многие молодые люди спокойно паразитируют на своих богатых друзьях, но сам он поклялся много лет назад, что никогда не позволит себе этого, Друзья вернулись на Хаф-Мун-стрит, и граф сказал:
— Спасибо, Тони. Сегодняшний вечер доставил мне огромное удовольствие, и я его запомню надолго.
— Ради Бога, Гас! Ты молод, здоров! Не надо хоронить себя в деревне. В этом мире столько интересного, кроме твоего дома, твоего хозяйства и твоих людей, которые так надоедливы и о которых ты так беспокоишься.
— Возможно, ты прав, но я в ответе за них.
— Навязчивая идея делает человека скучным! — съязвил сэр Антони.
Граф рассмеялся.
— В таком случае я уже давно такой и есть.
Сэр Антони положил руку на плечо друга.
— Ты же знаешь, я просто шучу, Гас! Нет человека более интересного, разностороннего и глубокого, чем ты.
Он помолчал и добавил:
— Но пока ты молод, ты должен наслаждаться жизнью. Потом ты так долго будешь мертв!
— Ты искушаешь меня, — засмеялся граф, — мне остается только сказать «Сгинь, Сатана!» и оставаться скучным.
— Надеюсь, ты по крайней мере будешь наслаждаться небесной музыкой, — вздохнул сэр Антони. — Тебе на небесах, бесспорно, уже уготовано место. Только боюсь, что мне, не пройдет и часа, наскучит игра на арфе на берегу сапфирового моря!
Граф засмеялся.
— Будь спокоен, я пошлю немного воды туда, где окажешься ты. Говорят, там здорово горячо!
— Думаю, у меня там будет большая компания, и у всех глотки пересохнут!
Так перешучиваясь, они поднялись в свои спальни.
Если бы даже Тони знал, что для графа это последняя ночь холостяцкой жизни, он вряд ли сумел бы лучше развлечь своего друга.
«Хорошо бы забыть, хоть на время, обо всем, что тревожит меня! Вот тогда я бы повеселился!», — думал граф.
Он действительно был молод. Ему слышались песни, аплодисменты, которые сопровождают окончание спектакля, смех и шутки, чудился голос красотки, который обещал невероятные наслаждения.
Но за этим маячила зловещая фигура Растуса Груна.
Если дочь похожа на отца, пожалуй, ее мужу лучше поскорее обзавестись темными очками.
Граф не надеялся заснуть.
Не одну ночь он провел без сна, гадая, как разжалобить жестокосердного ростовщика.
И вот он получил то, что хотел, но какой ценой!
Оказалось, он слишком устал, чтобы думать об этом. Неожиданно для себя самого граф провалился в глубокий сон, без сновидений.
Проснувшись, Инчестер с ужасом обнаружил, что уже одиннадцать часов.
Он открыл дверь и позвал камердинера сэра Антони. Тот не замедлил явиться.
— Почему вы не разбудили меня? — спросил граф.
— Я слышал, когда ваша светлость и хозяин; вернулись прошлой ночью, и подумал, что вам не мешает отдохнуть. — Он раздвинул занавески и добавил:
— Ваша светлость могут снова лечь, а я принесу вам завтрак через несколько минут.
— Сэр Антони еще спит?
— Да, сэр, и, если его сейчас разбудить, он будет в ужасном расположении духа, уж я-то знаю!
Камердинер вышел, а граф рассмеялся.
Этот человек служил у сэра Антони многие годы.
Когда сэр Антони был еще младенцем, камердинер ухаживал за ним вместо няньки.