— Я вам очень при… — начала было она, но встретилась глазами с герцогом. И слова замерли у нее на губах.
Она смотрела на него не отрывая взгляда. Он не шевелился, но ей казалось, что он придвигается все ближе, ближе и глаза его становятся все больше и больше, пока наконец они не заполнили собой весь мир. Лина не могла думать ни о чем, кроме этих удивительных глаз.
Они замерли, словно обратившись в камень.
И вдруг в саду послышался заливистый смех Китти. Это мигом разрушило все очарование этой минуты.
Лина проснулась с таким ощущением, словно ей приснилось что-то очень хорошее, и от этого она даже теперь чувствовала себя счастливой.
Потом она вспомнила о герцоге, о тех странных чувствах, которые он в ней пробудил, и поняла, что она заснула с мыслями о нем, и он-то и снился ей всю ночь.
Когда Китти вернулась туда, где сидели Лина с герцогом, она настояла на том, чтобы немедленно ехать домой. Она сказала, что им с Линой необходимо выспаться перед завтрашним балом.
— Завтра нам надо быть ослепительно прекрасными, дорогой Фабиан. Ведь на балу будет множество красавиц — все те, кто в свое время удостоился вашей дружбы!
Китти так выразительно произнесла слово «дружба», что было очевидно, что она имеет в виду куда более пылкое чувство.
Герцог лишь улыбнулся и беспечно ответил:
— Что до вас, Китти, то вы всегда ослепительно прекрасны!
— Благодарю вас, — сказала Китти. — Интересно будет взглянуть на ту, что удостоится вашего внимания в качестве самой прекрасной гостьи!
Герцог расхохотался.
— Нет уж, сударыня! Я постараюсь оставить свое мнение на этот счет при себе. Я вовсе не жажду быть пронзенным тысячью кинжалов! В таких ситуациях женщина куда опасней самого ревнивого мужчины!
— Да, это так, — кивнула Китти. — Хорошо, что вы знаете об этом.
И она многозначительно взглянула на герцога. Лина подумала, уж не ревнует ли Китти оттого, что герцог остался здесь с ней, с Линой, когда Китти с графом удалились в сад? Но нет, этого не может быть!
К тому же ведь Китти привезла ее в Париж именно затем, чтобы привлечь внимание герцога!
И тем не менее поведение Китти продолжало казаться Лине довольно странным. По дороге домой Китти спросила:
— Что сказал вам герцог, когда вы остались наедине?
Она говорила резким тоном, от которого Лине всегда становилось не по себе.
— Ничего особенного, — ответила Лина. — Говорили… о разных мелочах…
— Пытался ли он поцеловать вас? — спросила Китти напрямик все тем же резким тоном.
Лина не посмела обмануть свою благодетельницу.
— Да… он… он ведь француз, и он… он пытался ухаживать за мной…
— Ну разумеется, пытался! — перебила ее Китти. — И не потому, что он француз, а потому, что он — Фабиан! Он не может устоять ни перед одной хорошенькой женщиной!
— Я его не слушала! — быстро заверила ее Лина. — По крайней мере я… я старалась…
Наступило молчание. Поскольку Китти ничего не сказала, Лина сочла, что леди Берчингтон осталась довольна ею.
Вскоре лошади остановились перед домом, где они жили. Лина поднялась наверх, а Китти, узнав, что их гостеприимная хозяйка находится в гостиной, присоединилась к ней.
Лина села в кровати, трепеща от возбуждения. Надо же, она в Париже! Ее ждет еще один такой же чудный день!
Сегодня она поедет на бал, где увидится с герцогом.
Это замечательно! Лине казалось, что у нее за спиной выросли крылья.
Она оделась с помощью одной из горничных, болтая с ней по-французски и расспрашивая ее о ее родных местах. Потом спустилась вниз.
Было еще довольно рано, и Лина была уверена, что сегодня днем Китти никуда не поедет, чтобы не утомляться перед балом. Лина решила что-нибудь почитать. Она надеялась, что здесь найдется какая-нибудь книга, рассказывающая об истории знатных семейств Франции. В том числе, разумеется, и о семье герцога…
В библиотеке, которая находилась рядом с гостиной, стояло множество книг в роскошных переплетах. Но когда Лина вошла туда, ее внимание прежде всего привлекли картины французских художников, висевшие на стенах.
Лина любовалась одной из них, когда услышала чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела хозяйку дома, графиню де ла Тур.
У Лины до сих пор не было случая поговорить с ней — графини никогда не бывало дома.
Теперь, разглядев ее как следует, Лина поняла, что графиня обладает тем особым шиком, который свойствен лишь француженкам. Она вовсе не была красива, но было в ней нечто удивительно привлекательное.
У графини были черные волосы и черные глаза. Во время беседы она пристально смотрела в глаза собеседнику, отчего Лине становилось несколько не по себе.
Украшения у графини были роскошные, просто сказочные. На шее и в ушах она носила черный жемчуг. Лина никогда прежде не видела ничего подобного. Она с трудом заставила себя отвести взгляд от ожерелья графини — нельзя же так стоять и глазеть, в самом деле! — и сказала:
— Bonjour, madame! А я тут как раз любовалась вашими картинами. Я всегда любила картины Буше, а это, похоже, одна из лучших его работ!
Лина говорила так, словно оправдывалась — пронзительный взгляд графини заставил ее почувствовать себя неуютно.
К немалому удивлению Лины, графиня, войдя в комнату, плотно прикрыла за собой дверь.
— Леди Литтлтон, мне нужно с вами поговорить, — сказала она на чистейшем английском.
— Д-да… пожалуйста… — растерянно пробормотала Лина.
Графиня по-прежнему пристально рассматривала Лину. Лине показалось, что в глазах графини вспыхнула враждебность. Но нет, этого не может быть!
— Я… я вас чем-нибудь обидела? Графиня ответила не сразу.
— Насколько я понимаю, — произнесла она наконец, — вчера вечером вы ужинали с графом де Кастелань и герцогом Савернским?
— Да, — кивнула Лина. — Леди Берчингтон пригласили туда, и она взяла меня с собой.
— Леди Берчингтон! — пренебрежительно фыркнула графиня. — Признайтесь честно, леди Литтлтон, что вас пригласил туда герцог!
— Н-ну да, — сказала Лина. — Он… он говорил нам об этом, когда мы были у него в гостях…
— Знаю я его уловки! — сказала графиня. — Запомните раз и навсегда, моя милая: герцог принадлежит мне!
Лина изумленно уставилась на графиню, а та продолжала:
— Мы вот-вот должны вступить в брак. Мы уже давно помолвлены, и я не допущу, чтобы вы или кто-то еще помешал этому!
— Да я… да я же и не думала! — запинаясь, выдавила из себя Лина. — Я… я вовсе не хотела…