Питера, должно быть, огорчает, размышляла она, что его богатые друзья могут посещать все скачки, либо приезжая на них из Оксфорда на один день, либо оставаясь на ночь у щедрых хозяев, а то и в отеле, что было очень дорого.
И все же Питер, хотя и чувствовал жалость к себе, видел гораздо больше, чем она.
Она гадала, представится ли ей когда-либо случай побывать на празднике скачек, посетить один из балов, которые организуют после них, или хотя бы просто проехаться в Лондон и взглянуть на магазины.
Но она тут же рассмеялась.
Все это было ей недоступно, поэтому какой смысл забивать пустыми мечтами свою голову!
«Если бы все желания превращались в лошадей, нищие раскатывали бы на них», напомнила она себе поговорку и поспешила домой рассказать своей матушке о миссис Барлес.
Они ждали викария уже почти четверть часа, собравшись на ужин, и няня очень сердилась, что все остынет, когда викарий наконец появился.
Гермия слышала, как старый Джейк убирает кабриолет в конюшню, и когда она открыла дверь и ее отец вошел в прихожую, матушка поспешила к нему, озабоченно воскликнув:
— Дорогой, я так волновалась! Что задержало тебя?
Викарий нежно поцеловал свою жену и ответил:
— Я же просил тебя не волноваться. Я бы давно был дома, если б не задержался в деревне.
— В деревне? — удивилась Гермия. — Что там случилось?
Зная, что не следует заставлять няню ждать еще дольше, отец прошел в столовую и сел во главе стола.
— Вы не поверите тому, что произошло, — сказал он, — да и я никак не могу поверить.
— Что такое? — спросила миссис Брук.
— Исчез маркиз Деверильский!
Гермия ошеломленно глядела на отца, как будто не уверенная, что правильно поняла сказанное.
— Что значит исчез, папа?
— Да буквально исчез, — ответил викарий. — Вся деревня взбудоражена этим. Сейчас все в поместье ищут его.
Гермия смотрела на отца широко раскрытыми глазами, желая что-то сказать, но мать опередила ее восклицанием:
— Расскажи нам все" дорогой, с самого начала. Я пытаюсь и не могу понять, что ты говоришь.
— Мне самому трудно осознать все это, — сказал викарий, — но когда я шел домой, полдюжины людей остановили меня, толкуя наперебой, как попугаи.
Он улыбнулся:
— Прежде чем я смог остановить их общий гомон, чтобы понять хоть что-нибудь, вокруг кабриолета столпилась половина деревни.
Он замолчал, наливая своей жене, а затем дочери суп из супницы, которую няня поставила на стол перед ним.
Это был суп из сельдерея, как всегда великолепный, одно из любимых блюд викария.
Он наполнил и свою тарелку и съел первую ложку, когда Гермия умоляюще воскликнула:
— Пожалуйста, продолжай, папа. Мы должны знать, что произошло!
— Да, конечно, — ответил викарий. — Ну вот. Очевидно, что сразу после завтрака в усадьбе мой брат решил поразить маркизу своих годовалых лошадок, которых он держит на поле в северной части парка.
Гермия знала, где было это поле, и не прерывала отца, который продолжал:
— Эти два джентльмена отправились туда верхом, не спеша, занятые разговором, как вдруг их галопом догоняет конюх, чтобы сказать графу, что к нему в усадьбу прибыл какой-то посетитель, которому нужно срочно и безотлагательно видеть графа.
Викарий остановился и проглотил еще ложку супа, прежде чем продолжил рассказ:
— Мой брат, очевидно, был недоволен необходимостью возвращаться, но поскольку они отъехали еще не далеко, он попросил маркиза продолжить путь одному и повернул назад к усадьбе.
— И кто же ожидал его там? — спросила миссис Брук.
— В деревне, очевидно, не знают этого, — ответил викарий, — но люди говорят, что Джон был в доме лишь несколько минут и сразу же поскакал догонять маркиза.
— И что же… случилось потом? — прошептала, затаив дыхание, Гермия.
— Он не смог найти его!
— Как это — не смог найти его? — спросила миссис Брук.
— Так-таки и не смог, — ответил ее муж. — Нигде не было и следов маркиза, и не понимая, что произошло, Джон вернулся обратно.
Он выдержал драматическую паузу, как будто хотел подержать слушавших в напряженной неизвестности, пока он продолжал прихлебывать свой суп.
— Едва мой брат успел доехать до конюшен в усадьбе, как, к его ужасу, во двор галопом прискакала лошадь, на которой ехал маркиз, с болтающимися по бокам стременами и с пустым седлом!
Гермия сдавленно вскрикнула:
— Я думала, что он — хороший наездник!
— Это действительно так! — ответил викарий. — Я слышал, что маркиз хвастался, мол, не было еще лошади, которая смогла бы сбросить его!
— Но тут уж он, очевидно, был сброшен! — воскликнула миссис Брук.
— Я думаю, что именно это предположили Джон и все другие, — сказал викарий.
— Что же дальше? — спросила Гермия.
— Естественно, твой дядя велел всем конюхам садиться на лошадей и найти маркиза как можно быстрее.
Наступила напряженная пауза, прежде чем миссис Брук спросила:
— Ты хочешь сказать, что они не нашли его?
— Никаких признаков! — ответил ее муж.
— Это невозможно! — воскликнула Гермия. — Он должен находиться где-то рядом!
Викарий доел свой, суп и, пока няня убирала супницу и приносила следующее блюдо, он сказал:
— Как только я закончу обедать, я поеду в усадьбу, чтобы предложить свою помощь. Даже Уэйд, очень разумный человек, утверждает, что все в усадьбе искали с обеда до вечера и нигде не смогли обнаружить маркиза.
Гермия и ее матушка знали, что Уэйд был главным управляющим и работал на усадьбе много лет.
Он был немногословным человеком, но тому, что он говорил, можно было верить, и они поняли, что если уж Уэйд сказал это, значит, тайна исчезновения маркиза не была преувеличена.
— Да, конечно, ты должен поехать на случай, если понадобится твоя помощь, дорогой, — пришла к выводу миссис Брук, — но кажется совершенно невероятным, что они не смогли найти его.
— Я совершенно согласен с тобой, хотя Уэйд сказал мне, что они искали абсолютно везде.
Улыбнувшись, он добавил:
— Жаль, что его лошадь не может говорить, потому что она то уж должна знать, где оставила своего прославленного всадника.
Гермия хранила молчание.
У нее даже мелькнула мысль, что, возможно, маркиз и был действительно Дьяволом — как она подумала, встретившись с ним впервые, — и он в конце концов возвратился в Подземное Царство, из которого вышел, и они никогда не увидят его вновь.