В то время как она рассказывала детям сказки, бегала с ними по саду или помогала им искать подземный ход в песчаном карьере, внутри нее тлел этот маленький огонек надежды, освещенный солнцем.
Нэда не спустилась к ленчу, и Салли подумала, что это большое облегчение для всех. Потом после полудня она с детьми ушла на такую долгую прогулку по вересковым пустошам, что они опоздали к чаю, и когда появились, все уже встали из-за стола. Салли намеревалась сходить и навестить маленькую цыганскую девочку до обеда, но из-за того, что они пришли так поздно, а потом еще надо было пораньше уложить спать Николаса и Пру, у нее не осталось времени.
Обед прошел в нелегкой обстановке, потому что и Айвор, и Нэда присутствовали в столовой. Нэда пребывала в угрюмом молчании. Она не произнесла ни слова, лишь бросала в ответ короткие фразы, если с ней кто-нибудь заговаривал. За столом сидела с гордым и презрительным видом.
Леди Торн и сэр Гай делали вид, что ничего необычного в ее поведении не замечают. Салли обратила внимание, что Айвор Павловский делал попытки разговаривать больше, чем обычно, как будто хотел как-то сгладить впечатление от грубости Нэды. Салли не могла удержаться от мысли, что такие темпераментные люди очень досадны. Они делают жизнь окружающих невыносимой, хотя было совершенно очевидно, что сэра Гая нисколько не волновало поведение Нэды.
У Салли не было сомнений, что Нэда любила его, но как эта девушка была глупа, если пыталась привлечь внимание такими методами. Салли тут же себя одернула. Какое право она имела критиковать кого-то, когда сама не смогла привлечь и удержать человека, которого любила. На мгновение у нее защемило сердце. Как ей не хватало Тони, его веселого смеха, юмора и способности поддержать любую беседу, как бы не смущался и не чувствовал себя неловко собеседник. Потом она с удивлением поняла, что это был первый раз за все время ее пребывания здесь, когда она заскучала по Тони.
У нее было слишком много дел, но, даже когда она чувствовала одиночество и страх, тоски по Тони не было.
— Я избавилась от своего отчаяния, — сказала она себе, и сочувствовала, как радостно запело ее сердце. Но тут же, посмотрев на другую сторону стола, встретилась глазами с Нэдой и вздрогнула. Как же кузина сэра Гая ненавидела ее!
Хотя, какой был смысл обращать на нее внимание, подумала она. Скоро она отсюда уедет, Нэда избавится от нее и сможет заставлять леди Торн и сэра Гая поступать так, как хочет она. Но как бы Салли себя ни уговаривала, ей не удавалось найти причину и выразить словами, почему она не может избавиться от угнетающего эффекта, который имела ненависть Нэды и ее враждебность.
Когда обед закончился, Салли почувствовала, что больше не может оставаться с Нэдой в одной комнате. И когда женщины направились в гостиную, Салли спросила у леди Торн, не станет ли та возражать, если она пойдет спать пораньше.
Леди Торн, казалось, поняла, в чем дело.
— Конечно, нет, дорогая. Идите, ложитесь спать.
— Можно мне уйти прямо сейчас? — спросила Салли. — Я совсем не хочу кофе.
— Конечно, дорогая. Спокойной ночи.
Леди Торн наклонилась и поцеловала ее в щеку, и Салли, больше не взглянув на Нэду, поспешила наверх. Когда она поднялась на второй этаж, то, прежде всего, решила посмотреть, спит ли Николас, и обнаружила, что еще нет.
— Салли, расскажите мне, пожалуйста, сказку, — попросил он.
— Ничего подобного я делать не буду, — рассердилась Салли. — Ты должен был спать еще два часа назад.
— Но что я могу поделать, если у меня никак не получается заснуть, — сказал он жалобно. — Я все думаю и думаю, и никак не могу это остановить.
Салли засмеялась. Как ей хорошо было знакомо это чувство! Да и любой человек испытывает подобное от случая к случаю. Наверное, потому что ей тоже нравилось портить его, Салли начала рассказывать сказку о мельнике, у которого было три сына, и задолго до того, как определилась судьба третьего сына, глаза у Николаса закрылись, и он уже не смог понять, почему у сказки оказался такой неожиданный конец.
Салли встала и потихоньку вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Пру спала, и ей ничего не оставалось делать, как вернуться в свою комнату. Еще не было и половины девятого, и ей совсем не хотелось спать. Салли с обидой подумала о Нэде, из-за которой ей пришлось уйти из гостиной, а она сможет еще не меньше часа оставаться там, разговаривая с леди Торн, или слушая, как они с сэром Гаем обсуждают дела поместья.
Ей нравились вечера в «Убежище». Они обычно были такими мирными, спокойными, и Салли всегда хотелось оказаться здесь зимой. Ей рисовалась в воображении картина, как все сидят около камина, в котором горит большое полено, шторы не задернуты, а сад покрыт белым снегом. Каким безопасным и домашним казалось ей «Убежище». Именно о таком уединении и защищенности от всего мира она всегда мечтала и страстно желала этого всю свою жизнь.
А сейчас ее время здесь почти истекло. Но она всегда будет благодарна за тот покой и исцеление, которые ей дало «Убежище». Больше у нее не будет возможности жить под его защитой.
Повинуясь импульсу, Салли вдруг спустилась по задней лестнице и вышла в сад. Она не потратит больше бездарно ни одного прекрасного часа из тех, что ей осталось здесь прожить. Она будет гулять по саду и смотреть на дом под вечерним небом. Она пойдет через лес и навестит цыгана, чтобы спросить, как себя чувствует его маленькая дочь. И, если у нее хватит смелости, еще раз спросит о своем будущем.
— Я веду себя, как те глупые женщины, которые по всякому вопросу бегают к предсказателям судеб, — поддразнивала она себя, но тут же находила оправдание в том, что ее будущее очень и очень проблематично.
Над домом только что взошла луна, и сад купался в ее свете. Это было так красиво, что у Салли перехватило дыхание, и она могла только неподвижно стоять, словно боясь, что это волшебство исчезнет, и она не успеет налюбоваться им. Крыша и трубы четко вырисовывались на фоне неба, и имели очень таинственный вид, которого у них не было днем. Кроны больших деревьев, нависшие над лужайкой, хранили какие-то загадки, а тропинка в лес выглядела как серебряная лента.
Словно зачарованная Салли медленно пошла по траве. Это чувство еще больше усилилось, когда она вошла под своды деревьев и увидела, как лунный свет, проходя сквозь сучья, придает искривленному дереву или груде камней необычный вид, и поэтому сам лес кажется волшебным. Салли пошла дальше, чувствуя себя частью сказки.
Наконец она подошла к фургону. Внутри горел свет, и она поняла, что девочка проснулась, и все-таки Салли колебалась несколько мгновений, прежде чем подняться по ступенькам и заставить себя постучаться в маленькую дверь. Вместо этого она стояла и смотрела на небольшой лагерь. Цыгане сидели около большого костра, красные и оранжевые искры от которого взлетали высоко в небо. Кто-то тихо пел странную, протяжную песню. Рядом в лунном свете переливалась река.
— Это все как во сне, — прошептала про себя Салли. И потом, как будто испугавшись этой красоты, быстро поднялась по ступенькам фургона.