Но тут она испугалась, посчитав, что разговор становится слишком уж личным.
К тому времени рисунок был закончен, и, проигнорировав ее вопрос, майор Мередит вручил альбом Ориссе со словами:
— Вам следует объяснить Нейлу, что новый «Агамемнон» призван заменить своего тезку, старый деревянный линейный военный корабль, участвовавший в бомбардировках фортов Севастополя.
— Неужели? — с загоревшимся взором воскликнула Орисса. — Меня всегда интересовала Севастопольская битва.
— У нас, как обычно, были трения с Россией, — сказал майор Мередит.
— Насколько серьезно положение вещей в Индии?
Несмотря на свое мудрое решение не интересоваться военными вопросами, Орисса на сей раз не смогла удержаться в рамках привычного благоразумия.
— Очень серьезно, — ответил майор Мередит, — но большинство, как всегда, об этом не знает.
Словно не желая продолжать разговор, он отошел от нее к борту, где застыл Нейл, разглядывая военный корабль.
Он недолго пробыл там, рассказывая малышу о корабле и объясняя значение вымпелов. Затем, не перекинувшись с Ориссой ни словом, он ушел.
Нейл провел за раскрашиванием рисунка, так искусно сделанного майором Мередитом, целый день.
Следующим утром они вошли в Александрийский порт. В городе было на что посмотреть, а в оживленном порту много можно было бы нарисовать.
К глубокому разочарованию Ориссы, леди Кричли решила, что для Нейла разумнее не сходить на берег, чтобы не подхватить какой-нибудь болезни. Так что Ориссе пришлось тоже остаться, хоть она знала, что все остальные пассажиры корабля не упустят возможность обследовать город.
Она постаралась убедить себя, что жаловаться ей не на что, и с ней поступили совсем не жестоко.
Ведь ей очень повезло, что она вообще плыла в желанную Индию, и если ей приходится мириться со случайными разочарованиями, это невысокая цена за избавление от мачехи.
В Порт-Саиде ее снова ждало разочарование, с которым пришлось смириться. Но на этот раз сошедшие на берег пассажиры вернулись на борт до ужина — и это немного примирило Ориссу с жизнью, — ибо кораблю предстояло начать свое медленное продвижение по Суэцкому каналу ровно в девять часов.
Как обычно, весь ресторанный зал был уже заполнен, когда появился майор Мередит. Прежде чем он успел дойти до стола, Орисса поняла: что-то случилось.
Она не могла бы сказать, откуда пришло к ней это знание, она только с уверенностью могла утверждать, что осанка его несколько изменилась, да и в лице появилось нечто иное.
Он сел и тихим, но внятным голосом, так, что все сидящие за столом услышали его, сообщил генералу:
— Думаю, вам следует знать, сэр, Хартум пал!
— Не может быть! — воскликнул генерал. — А генерал Гордон?
— По некоторым, пока еще не проверенным данным, он убит!
Генерал ударил кулаком по столу.
— Если на ком-то и лежит ответственность за это, — гневно вскричал он, — то это на премьер-министре! Возмутительно, что он так долго откладывал высылку экспедиционных сил.
— Я всегда говорила, что семидесятисемилетний министр Гладстон слишком стар для столь ответственного поста, — едко заметила леди Кричли.
— Несчастный генерал Гордон! — воскликнула миссис Онслоу. — Он был таким храбрым, таким уверенным в себе. О, Хартум не должен был пасть!
— Британским войскам следовало подоспеть вовремя! — досадовал полковник Макдугал. — В подобной ситуации нельзя было действовать так позорно.
— Пожалуй, нам стоит повременить с поспешным приговором, — спокойно проговорил майор Мередит. — Без сомнения, войска на порогах встретились с неожиданными трудностями.
— Что же теперь будет? — вопросил генерал.
— Не имею представления, сэр.
— Вы полагаете, сэр Чарльз и майор Китченер отступят?
— Мы так далеко, что трудно гадать, — ответил майор Мередит. — Все зависит от того, решат ли они, что имеющихся в их распоряжении войск достаточно для отражения и уничтожения армии Махди или нет.
— Достаточно для кого? Для этого сброда?! Для туземцев с копьями наперевес?! — презрительно фыркнул генерал.
— Махди — настоящий лидер, — ответил майор Мередит, — и не стоит забывать, сэр, война эта религиозная. Люди дерутся фанатично, когда их вдохновляет вера.
«Майор прав, — подумала Орисса, — но поймут ли генерал и все остальные за столом, как, очевидно, понимал это майор Мередит, что вера человека в свое дело удесятеряет его силы?»
Весть о гибели генерала Гордона вызвала всеобщее уныние, и, едва закончился ужин, Орисса поспешила исчезнуть.
Помощник капитана не подвел ее и отыскал в третьем классе индийца, мистера Махла. В Англии мистер Махла преподавал в одном из лондонских университетов.
Это был человек лет тридцати пяти. Он возвращался в Индию со всей своей семьей.
Мистер Махла был бенгалец с очень темной кожей и изящно выточенными чертами лица. Свои густые, блестящие, черные волосы он зачесывал назад, оставляя открытым большой выпуклый лоб.
Мистер Махла выглядел несколько старше своих лет и казался отчаянно усталым, а в его благородных карих глазах часто застывало выражение глубокой печали.
Он, как выяснила Орисса, крайне нуждался в деньгах, но, когда она попробовала настоять на том, чтобы поднять плату за уроки, гордо заверил ее, что раз он договорился с помощником капитана об определенной сумме, то ни о каком повышении не может быть и речи.
Орисса наслаждалась, разговаривая на плавном мелодичном урду, и вскоре обнаружила, что она ничуть не забыла язык своего детства.
Все, что ей требовалось, — это расширить словарный запас. Поскольку она покинула Индию еще ребенком, то и интересы ее тогда были детские, а теперь появилось много других тем, о которых ей хотелось бы поговорить.
Орисса с удовольствием обсуждала изменения, произошедшие в Индии за последние несколько лет, но особенно ее увлекали разговоры о религии.
Именно этот предмет мистер Махла преподавал в Англии, и хотя у Ориссы имелись некоторые представления о буддизме, индуизме и мусульманстве, она многое почерпнула из тех нескольких уроков, которые он уже дал ей.
Каждый индиец — большой любитель поговорить, и поскольку они заранее не установили четкой временной границы ее уроков, Орисса не удивилась, когда, после того как мистер Махла почти неохотно встал пожелать ей спокойной ночи, она обнаружила, что уже далеко за полночь.
Он поклонился и сделал намаскар, традиционный жест индийцев при приветствии или прощании — пальцы к пальцам, ладонь к ладони, руки касаются лба.
Придя в свою каюту, Орисса убедилась, что Нейл крепко спит.