– Все будет хорошо, Георгия, – успокаивал он ее. – Кошмар позади. Вы и ваш брат свободны.
Она взглянула на него. На длинных темных ресницах, как капельки росы, блестели слезы.
– Благодарю вас, – чуть слышно прошептала Георгия.
Герцог достал из кармана тончайший кружевной платок и вытер ей слезы. Она даже не осознавала, что все еще стоит, прильнув к нему, опустив голову ему на плечо.
– Я не в силах поверить, что это правда, – повторила она.
– Забудьте все, как дурной сон, – сказал герцог и коснулся губами ее щеки.
Георгия вздрогнула и высвободилась из его объятий.
– А можно его сжечь? – порывисто спросила она, еще раз взглянув на письмо.
– Конечно!
Герцог зажег свечу и поднес к ней письмо. Мгновение – и оно исчезло в языках пламени. Герцог собрал со стола пепел и бросил его в камин.
– Мы свободны! – радостно воскликнула Георгия. – Я так вам благодарна!
– Забудьте все ваши несчастья, – повторил Трайдон.
– Но как вам удалось убедить мачеху отдать письмо?
– Насколько мне известно, ваша мачеха и не догадывается о его исчезновении, – усмехнулся герцог.
– Вы хотите сказать… – широко раскрыв глаза, начала Георгия, но герцог перебил ее:
– Боюсь, вам придется отвечать за то, что по вашей милости я стал преступником. Сначала вы сделали из меня контрабандиста, а потом и вора.
– Так вы его украли! – восхищенно вскрикнула Георгия. – Как здорово! А вы не боитесь, что она обнаружит пропажу и донесет на вас?
– Письма уже нет. А с ним пришел конец и ее власти.
– Да, вы правы. Я об этом как-то не подумала.
– Вряд ли она будет распространяться о своей пропаже. По крайней мере, уж вам точно ничего не расскажет.
Георгия вздрогнула.
– Я все еще боюсь ее, – призналась она.
– Мне кажется, это просто привычка – вы так долго жили в страхе… Она больше не причинит вам зла, разве только спустит все деньги вашего отца до последнего пенни.
– Полагаю, она их давно спустила, – заметила Георгия. – Ах, если бы Чарльз был здесь, он бы подсказал, что мне делать дальше. Теперь ему нет нужды скрываться на корабле, он может вернуться домой.
– Следует немедленно сообщить ему об этом, – улыбнулся герцог.
– У вас есть такая возможность? – озадаченно спросила Георгия. – Откуда у вас такие влиятельные друзья? Вот и сегодня вы собираетесь сопровождать нас на прием к принцу. Я считала вас изгнанником…
Герцог облокотился о каминную полку и, чуть поколебавшись, сказал:
– Я должен вам кое в чем признаться, Георгия.
– У вас снова неприятности?
– Пока нет. Но они могут возникнуть, если вы будете на меня сердиться, а этого я боюсь больше всего.
– Почему я должна на вас сердиться? Вы что-то натворили?
– Можно сказать и так, – усмехнулся герцог.
– После всего, что вы сделали для нас с Чарльзом, я никогда не буду на вас сердиться. И что бы ни случилось с вами, мы никогда не оставим вас в беде.
– Спасибо на добром слове, Георгия, – сказал герцог и поднес к губам ее руку.
Пальцы ее задрожали. Трайдон посмотрел ей прямо в глаза и несколько секунд не отводил взгляда. Георгия вспыхнула, смущенно потупила взор, и герцог выпустил ее руку.
– То, в чем я собираюсь признаться, явится для вас полной неожиданностью. Я не совсем тот, за кого себя выдаю.
– Вы не Трайдон Рейвен? – вскрикнула Георгия. – Вы назвались чужим именем?
– Не совсем так. Это мое имя, но меня больше знают под другим.
– Каким же?
– Герцог Вестейкр.
Георгия была поражена – чего-чего, а этого она никак не ожидала.
– Герцог Вестейкр, – медленно повторила она. – Так у вас нет никаких неприятностей? Вы просто посмеялись надо мной.
– Ну что вы! – воскликнул герцог. – Мне действительно пришлось бежать среди ночи из одного дома, где гостил. Но о причинах побега мне не хотелось бы распространяться. Я вас не обманывал, Георгия.
– Я думала, что вы скрываетесь от кредиторов или полиции, – удрученно покачала головой Георгия, – я и представить себе не могла, что вы герцог.
– На то имелись свои причины, и, уверяю вас, достаточно серьезные.
– Так вы в самом деле от кого-то убегали? – спросила Георгия.
– Да. Я чуть было не угодил в хорошо подстроенную ловушку. Было бы крайне неприятно, если бы я в нее все-таки угодил.
Она немного помолчала, а потом будто между прочим заметила:
– Ловушки, как правило, умело подстраивают женщины.
– Вы не лишены наблюдательности, – усмехнулся Трайдон. – Но не стоит больше задавать вопросов, Георгия. В свое время вам не очень-то нравилось, когда я вас расспрашивал.
– По крайней мере, я вам не лгала, – отрезала Георгия, – а говорила правду.
– Это верно, – согласился герцог, – но я вас тоже не обманывал. Я сказал, что у меня неприятности, и это правда. Сказал, что меня зовут Трайдон Рейвен. Меня действительно так зовут, а титул герцога я унаследовал совсем недавно.
– Титул герцога… – эхом отозвалась Георгия. – Теперь я догадываюсь, в какую ловушку вы чуть было не угодили и от кого скрывались. Ведь вы, очевидно, как выразилась бы леди Каррингтон, лакомый кусочек в смысле выгодной партии.
– Повторяю, вы не лишены наблюдательности.
– Уж не от женщины ли вы убегали?
– От многих женщин сразу, – уточнил герцог. – Я сказал как-то Перегину, что женщины мне смертельно надоели и я не собираюсь больше иметь с ними никаких дел. Но вам известно, чем для меня закончилось столь опрометчивое решение, – женщина, контрабандистка заставила меня таскать бочонки с коньяком.
Он весело рассмеялся, но Георгия не последовала его примеру.
– Очень жаль, – мрачно произнесла она.
– А мне нет, – сказал герцог. – Хотя должен вам признаться, что в то время я был вне себя от ярости, особенно когда вы заперли меня в молельне. Сейчас я совсем не сержусь. Я помог вам разобраться с вашей мачехой, а теперь перед нами стоит еще одна задача – мы должны потрудиться на благо Англии.
– Да, конечно, этого не следует забывать, – отозвалась Георгия.
Она не взглянула на герцога, и тон ее был холодным, словно между ними возникла непреодолимая преграда. Герцог взял ее за руку и повернул лицом к себе.
– Пожалуйста, Георгия, – взмолился он. – Я все тот же, кому вы доверились, с кем откровенно беседовали и смеялись по дороге в Лондон. Поймите, что титулы и высокое положение накладывают на их обладателя определенную ответственность. И если человек пренебрегает ею, он не достоин ни титула, ни положения в обществе. Гости вашей мачехи – не джентльмены, а негодяи. Позвольте же мне доказать, что и герцоги могут быть порядочными и достойными людьми, причем их не следует опасаться.